Хроника Монтекассини. В 4 книгах - Марсиканский Лев - Страница 102

95. Между тем папа, уйдя из Рима, прибыл в наш монастырь, и этот аббат первым принял от него посвящение в церкви этого аббатства. Впоследствии же папа стал энергично требовать от него присяги и всячески настаивать, чтобы он принёс клятву верности римской церкви. Братья всеми способами упирались и возражали, говоря, что аббаты Монтекассино никогда этого не делали. Но понтифик, в свою очередь, отвечал им, что то, что делают почти все епископы, архиепископы и аббаты, должен делать и аббат Монтекассино. Наши, со своей стороны, заявляли, что римская церковь требовала у них клятву верности из-за того, что те якобы часто впадали в ересь и действовали против римской церкви; но Монтекассинская церковь никогда не впадала в ересь и никогда не действовала против апостольского престола; согласившись с этим доводом, папа замолчал. После этого понтифик, уйдя из нашей обители, вступил в Беневент. Но хватит об этом.

96. Итак, герцог Вильгельм, после того как уже почти 16 лет управлял герцогством, умер618, и в его лице окончилось всё потомство Роберта Гвискара, которое произошло от него. Итак, когда герцог умер, герцогство захватывает Рожер614, наследник и, сын Рожера, графа Сицилии, брата названного герцога Роберта Гвискара; папа спешно выступает против него с войском, но в конце концов, заключив соглашение, утверждает за ним герцогство620. Далее, в эти дни, когда умер князь Иордан621, ему в княжестве наследовал его сын Роберт; он выдал нашему монастырю грамоту622 на наследства, оставленные людям Дома Гентианы, на выморочные владения, на 20 модиев земли на территории [церкви] святого Мавра в Казале, на рыбную ловлю в море и на реке во всём округе «Крепость у моря»623, на всё, что даровали Иордан II, его отец, Ричард II и Роберт, его дяди, дед Иордан и прадед Ричард, и на приходящих для поселения в земле святого Бенедикта или жалующих что-либо монастырю, установив штраф в сто фунтов золота. Также Роберт, граф Молизе, выдал нашей обители грамоту624 на половину замка Серре625, который находится под властью Ларинского епископства, установив штраф в сто фунтов золота. Кроме того, герцог Рожер выдал святому Бенедикту грамоту626 на всё, что пожертвовали герцог Роберт и его жена Сикельгайта, сыновья Рожер и Вильгельм в Апулии, Калабрии, княжестве Салерно и Амальфи, и на пожалования князей, баронов и других верных, установив штраф в 300 фунтов золота, в 1130 году Господнем, рукой Гварнерия, декана Мазаримского627.

97. Между тем, когда ушёл из жизни папа Гонорий628, в папы были избраны: Григорий, кардинал-дьякон церкви святого Ангела, под именем Иннокентия629, и Пётр, кардинал-пресвитер святого Каликста, под именем Анаклета630. Иннокентий же, пробыв на протяжении некоторого времени в Риме вместе с теми епископами и кардиналами, которые стояли на его стороне, отправился в город Пизу631, оставив в Риме в качестве викария Конрада, епископа Сабинского. Затем кардинал Пётр, пожаловав корону Рожеру, герцогу Апулии, утвердил за ним посредством грамоты Капуанское княжество и герцогство Неаполитанское вместе с Апулией, Калабрией и Сицилией, и, поставив его королём632, привлёк на свою сторону, велев, чтобы епископы и аббаты, которые находились в землях его власти, принесли ему оммаж. В это же время632a князь Роберт, о котором мы упоминали выше, выдал нашей обители грамоту633, как делал и раньше, об отмене платы в 50 таренов за лес и порт мельницы, которая находится на реке Вультурне, в месте Кацоли, вместе с товарными складами по обеим сторонам реки. После этого названный князь отбыл в Пизу634, а король Рожер выступил против княжества. По этой причине князь в окружении пизанского флота прибыл в Неаполь635. Жители Аверсы подчинились его власти. Но король Рожер, выступив против него, прогнал его, Аверсу обратил в пепел, а Капуанское княжество передал [своему] сыну Альфу-зу636. В это время Губерт, архиепископ Пизанский637, легат апостольского престола, выдал нашему монастырю грамоту638 на [церковь] святого Георгия в Барае и [церковь] святой Марии в Генноре639. Итак, Иннокентий, вступив в землю немцев и лотарингцев640, был встречен в Льеже королём Лотарем и, утвердив за ним, согласно старинному обычаю, посох и перстень641, передал ему также земли графини Матильды. После этого король Лотарь пришёл в Рим и, получив от Иннокентия корону642, возвратился домой. И в то время как на его глазах весь, так сказать, римский мир покоился усмирённый и все лежали попранными под его властью, папа Иннокентий, находившийся в Пизе, в частых письмах увещевал его защитить корону Римской империи от ига врагов и вернуть расколотую церковь к миру, согласию и единству, и деятельнейший и милосерднейший цезарь, собрав огромнейшее войско со всей Римской империи, вместе со своей супругой, августой Ри-хенцей, вступил в Италию в 1135 году от воплощения Господнего643. Между тем Авзонию644 поразили сильный страх и оцепенение духа, и люди спрашивали друг у друга, что им следует говорить или делать.

98. Между тем королевский канцлер по имени Гварин поручает Канцолину, который тогда распоряжался в Капуе, чтобы он приказал аббату Монтекассино явиться к нему, а когда тот придёт, тут же схватить его. Но аббат, предчувствуя подобное, отказался и заявил, что не может сейчас прийти. Канцлер же, питая всё большие подозрения, поручает аббату со всей поспешностью выйти ему навстречу, когда он прибудет в Капую, чтобы они вместе с баронами этой земли провели совещание о государственных делах. Итак, поскольку тогда случайно вышло, что аббат тяжело заболел, он по этой причине отказался к нему явиться. Выздоровев же, он перед Рождеством Господним направил к канцлеру, который тогда находился в Беневенте, двух братьев, сообщая о том, что тяжело болен. Канцлер написал ему, чтобы после праздника он отправился к нему в Капую, иначе он сам придёт к нему. А названные братья, вернувшись на праздник евангелиста Иоанна645, рассказали о слухе, который они слышали. Ибо, идя туда и обратно, они от друзей и верных монастыря, спрашивавших об этом деле, услышали ни что иное, как то, что [канцлер] желает схватить [аббата]. Аббат же, не зная, что ему делать в такой ситуации, притворился больным. А канцлер, когда к нему присоединились избранный епископ Капуанский646 и Канцолин, прибыл в Монтекассино, как и намеревался. Между тем избранный епископ Аквинский, понукаемый жалом зависти и обуянный ядовитой злобой, сообщает королевскому канцлеру через одного щитоносца, что аббат Монтекассино готовится не ради них, но против них для принятия императора Лотаря и папы Иннокентия. Если же они не верят тому, что он говорит, пусть потребуют у аббата Монтекассинский монастырь; и если он отдаст его, то пусть знают, что он солгал; если же нет, то пусть убедятся в том, что он говорит правду. Но тот, кто нёс письмо, зная, что содержится в этом письме, пришёл в монастырь и по порядку сообщил аббату то, что и было на самом деле. Аббат же, получив от щитоносца письмо и прочитав его, обнаружил всё так, как тот ему и рассказал. И вот, после того как канцлер вместе с избранным епископом Капуанским и Канцолином прибыл в Сан-Джермано, Гварин, избранный епископ Аквинский, пришёл к ним ради этого дела. Когда они коварно велели аббату, чтобы он, оставив всякие отговорки, спустился к ним для приведения в порядок государственных дел, тот отказался, говоря, что не может прийти из-за болезни. Он всё же отправил к канцлеру старших братьев, которые в его присутствии осудили избранного епископа Аквинского за названное дело и всячески показали, что он лжец. Когда избранник заявил, что он этого не делал, они показывают письма и рассказывают обо всём по порядку. И тот, смущённый, не знал, что ответить на очевидные доводы. Те же, которые были со стороны короля, стали отказываться от задуманного и, скрывая пыл и гнев, говорить монтекассинцам дружелюбные слова и, поскольку они поддерживали избранного епископа Аквинского, клятвенно уверять, что не верят, что [аббат] не пришёл по этой причине. Но малое время спустя те, которые зачали зло, родили ложь647, ибо они, тут же схватив того, кто нёс эти письма, истязали его различными пытками и выкололи ему глаза. Избранный же епископ, побуждаемый страхом и боясь ярости угрожавших ему горожан, после того как Канцолин увёл его из города, вернулся в Аквин. А на другой день, в самый канун Богоявления648, они, поднявшись в монастырь, после сделанных по обычаю приветствий и некоторых бесед меж собой, когда остальные вышли, начали по поручению короля требовать от аббата сдачи монастыря и всячески советовать, чтобы он при нынешнем положении дел тут же передал им его, что было не слыхано от века649. Сам он вместе с двадцатью или сколькими хочет братьями, со всеми церковными богатствами и всей монастырской утварью должен переселиться в крепость под названием Бантра; остальным следует расселиться по послушничествам, а в монастыре пусть он оставит четырёх священников с тремя или четырьмя братьями, которые должны совершать богослужения у тела отца Бенедикта. Они уверяли, что [король] хочет сделать это не по какой иной причине, как только потому, что Монтекассинская церковь имеет по всему римскому миру великую славу, богата во всех отношениях и более всех церквей Италии владеет золотом, серебром и многими другими богатствами. И если всё это смогут заполучить император Лотарь или другие враги короля, то из-за этого его королевство понесёт большой вред и ущерб. Но они лгали, говоря это, ибо решили, как стало ясно в последующем, захватить его во время пути и отобрать всё вышеназванное. Таким образом они спокойно удержали бы и монастырь, и прочее. Итак, после этого столь неслыханного и столь нечестивого приказания аббат заявил, что не может этого сделать без общего решения братьев Монтекассино. Итак, когда он получил разрешение посоветоваться, те, которые были со стороны короля, вышли вон. После этого аббат, позвав старших братьев монастыря, сообщает им, по какой причине пришёл канцлер; он спрашивает, что они думают по этому поводу, и в общем совете обсуждает с ними, что нужно делать в таком деле. У всех, однако, было одно желание души, одно мнение - никоим образом, ни при каких условиях не отдавать Монтекассинский монастырь во власть мирян; они обещают быть полностью готовыми до самой смерти сражаться ради защиты такого славного места и съесть прежде мясо собак, кошек и лошадей, чем допустить, чтобы Монтекассинский монастырь перешёл во власть чужих господ; ведь известно, что если останется целой голова, то и остальные члены, если приключится какое-либо несчастье, какая-то беда, могут надеяться на спасение; но если погибнет голова, то и остальные члены, хоть бы они и казались целыми, пропадут вместе с головой. В то время как они обсуждали это на общем совете, вошёл канцлер с Канцолином и аббат обратился к ним с такой речью: «По поводу дел Монтекассинской обители, того, что вы от нас требуете, мы как по причине важности дела, так и ввиду краткости времени не смогли ни посоветоваться, ни найти, что вам ответить. Поэтому мы просим, чтобы вы дали нам срок, пока мы не созовём всех братьев нашей обители, которые рассеяны по послушничествам, и мы, таким образом, проведя с ними совещание, обсудим на общем совете, что нам следует делать». Тогда канцлер, исполненный горькой жёлчи650, ответил: «Решайте это здесь; да и какое иное решение вы хотите принять? Нет иного решения, не будет и никакой отсрочки, если вы не исполните приказ короля. Ибо я не дам вам времени совещаться, но от его лица решительно повелеваю и приказываю, чтобы вы позаботились тут же дать ответ, что вы решили по этому поводу». А аббат отвечал ему: «То, о чём вы говорите, мы в самом деле не можем исполнить и главным образом потому, что не знаем, приказывал ли это король, или хотя бы по какой причине он велел это сделать». На это канцлер тут же дал такой ответ: «Я - уста и язык короля, и он через меня говорит и излагает свои права. А причина, по которой он велел это сделать, следующая. [Скоро] должен прийти Лотарь со своим папой Иннокентием, и мы хотим проверить вас этим испытанием в том, останетесь ли вы вместе с нами верны королю и будете ли сражаться за сохранение им короны против Лотаря». На это аббат сказал: «Мы готовы, когда будет нужно, исполнить это и тут же подтвердить это перед вами присягой через наших верных. Мы, сверх того, обещаем деятельно подготовиться против врагов короля и по мере сил защищать и оборонять Монтекассинский монастырь против императора». Когда канцлер спросил его, с кем он намерен защищать Монтекассинский монастырь против императора, аббат ответил: «Когда придёт время, мы, отобрав из города Сан-Джермано и всей земли святого Бенедикта наиболее сильных и крепких мужей, постараемся собрать их здесь и таким образом при вашем содействии и с вашими рыцарями, пришедшими, если того потребуют обстоятельства, к нам на помощь, позаботимся защитить и удержать Монтекассинскую церковь против императора и против его рыцарей, так чтобы из-за Монтекассинской обители король не потерпел никакого вреда и ущерба». Канцлер тут же начал кричать с сильным негодованием: «О верные короля, посмотрите на это и обратите внимание; вы только гляньте на тех, с кем аббат Монтекассино рассчитывает противостоять императору, а именно, с изнеженными, неверными и вероломными людьми, с теми, которые никогда не хранили верности блаженному Бенедикту, которые изгнали из аббатства Бруно, Одеризия и Николая, которые захватили Монтекассинский монастырь вопреки божескому и человеческому праву, которые разрушили замок Янулу и перед самым алтарём блаженного Бенедикта перебили мечами возражавших им монахов651». Вместе со своими людьми он начал также многое говорить против аббата, чернить монахов и мирян, бесчестить их множеством разных оскорблений, называя лжецами и пройдохами. Поскольку все молчали в ответ на это, он наконец ушёл с великим негодованием и гневом, заявив и приказав, чтобы они в течение этого дня соизволили дать ему ответ по этому поводу. Итак, когда он удалился, все старшие братья собираются вместе с аббатом, обсуждают меж собой это дело, тяжело вздыхают и не знают, что им следует делать. Им было тесно отовсюду652, и они, не зная, что выбрать, говорили: «Если мы отдадим монастырь в руки мирян, то обречём на смерть душу и тело. Если же не отдадим, то не избегнем их рук. Но лучше нам попасть в руки людей, чем оставить закон нашего Бога653 и видеть бедствия нашего народа и святыни654». В то время как это дошло до сведения остальных, сердца их тотчас же разбились655 и померкли глаза их656, и тогда воистину праздники обратились в сетование, а песни - в плач657. И все от мала до велика говорили одно, и было принято всеобщее решение: никогда, пока они смогут, ради лишения жизни не передавать Монтекассинскую обитель во власть мирян. Наконец, все решили отправить к этому канцлеру и его спутникам послов, которые должны были смиренно умолять их, чтобы те дали им время, в течение которого они могли бы, как подобает, посоветоваться о таком важном деле и дать им ответ. Канцлер же, в то время как он, прогуливаясь со своими вассалами, обходил монастырь, придя в спальню, приказал измерить высоту стены, чтобы, взяв её за образец, можно было приготовить лестницы для захвата монастыря. Один из братьев, увидев это, сообщил об этом аббату.