Наследство - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 13

— Я не помню ничего, у меня мозги заморозились… Как я выбралась… — вздохнула Яна.

— Вы ободрали все ногти в кровь, пытаясь выбраться, но руки онемели, и вы, наверное, не чувствовали этого. А губы от какого-то странного грима покрылись коркой из-за холода, а потом эта корка треснула и потекла кровь. Выглядело это очень жутко, — сказал Петр. — Я, конечно, подбежал, подхватил вас, потому что вы уже теряли сознание. Сначала я подумал, что вы что-то перепутали и загримировались под фильм ужасов.

— Хороший комплимент, — кивнула Цветкова. — Женщине говорят, что она загримирована под фильм ужасов, хотя она накладывала обычный грим и даже рассчитывала на комплименты.

— Но потом я понял, что это не грим, а кровь. Зрелище было жутковатое. А тут еще костюм Снегурочки…

— А-а, все-таки разглядели! — прервала его Яна.

— Но больше всего меня поразило то, что вы были абсолютно холодной, просто ледяной, — продолжил Петр.

— Все-таки мне удалось вас поразить? — спросила Яна.

— Еще как удалось! — заверил ее Петр. — Так сказать, в самое сердце. До сих пор все в шоке! Я сколько лет в искусстве, но ничего подобного не видел! Это именно то чувство, когда «кровь стынет в жилах». Не смотрите на меня так. Вы разбудили во мне чувства, доселе неизвестные.

— Всегда что-то бывает в первый раз, — вяло ответила Яна. — А я пробы прошла?

— Вы серьезно? В такой момент думаете о пробах? — удивился Петр.

— Я думаю не о себе, а о своем театре, — ответила Яна.

Петр дотронулся до ее руки.

— Яна, я даже не знаю что сказать… Нет, я все понимаю, но по моему разумению ваши пробы были полностью сорваны.

— Не по своей вине я застряла в морозильнике, я буду требовать пересмотра проб! — заявила Цветкова.

— Давайте вы сначала поправитесь, а потом мы поговорим, — сказал Петр.

— А я не больна! — ответила Яна. — И грим у меня был лучше всех!

— С этим не поспоришь! — подтвердил Петр.

— А в диалоге и на камеру я просто не успела себя показать, — поджала губы Яна.

— Единственное, что я могу обещать, так это поговорить с режиссером и дать вам второй и последний шанс, — ответил Петр.

— Меня бы это вполне устроило, — кивнула Яна, стуча зубами.

— А вы себя видели? — спросил следователь.

— В смысле? — не поняла Цветкова.

— Я, конечно, не знаю… но в моем понимании актриса должна выглядеть несколько иначе. Вам бы сейчас лечиться, лечиться и еще раз лечиться, перефразируя великого Ленина.

Яна поежилась. Уже второй раз за последние несколько минут она получила сомнительный комплимент от мужчины.

— Ладно, хорошо, что все разрешилось, — захлопнул блокнот следователь, — все живы и здоровы. А я пойду.

— До скорых встреч, — зачем-то снова напугала его Цветкова и, оставшись наедине с Петром, как-то растерялась.

Яна скосила глаза к носу, словно пытаясь разглядеть свое лицо без зеркала и оценить, на кого она похожа.

— Я на самом деле испугался, — сообщил ей Петр.

— И что, я теперь что-то должна вам за испуг? — уточнила Яна.

— Я спросить хотел, зачем вам это надо?! — спросил Петр. — Вы же не актриса.

— Это так заметно? — испугалась Яна.

— Нет, это я узнал. Цветкова Яна Карловна включена в труппу ТЮЗа этого города, но по достоверным сведениям на сцену этого театра никогда не выходила. Интересно получается…

— А мне интересно, кто это распускает такие слухи? — надулась Яна.

— Это не слухи. А узнал я это от того же человека, который сказал, что ваша мама — ведущая актриса ТЮЗа, но ей много лет и Снегурочку играть она уже не может, — добавил Петр.

— Кругом одни предатели, — вздохнула Цветкова.

— Так что за проблемы? — спросил Петр.

— Проблемы в театре, его грозятся закрыть из-за того, что работники не могут платить аренду, потом у них еще проблемы со здоровьем, нужны деньги… — ответила Яна.

— И главная роль в таком высокобюджетном фильме решит все эти проблемы? — догадался Петр.

— Да вот хотелось бы…

— А почему не наняли профессиональную актрису? — задал Петр вполне резонный вопрос.

— Во-первых, у театра нет денег нанять кого-то стоящего, а во-вторых, я свой человек и в любом случае отдам все деньги, а вот как поступит чужой человек — еще неизвестно, — пояснила Цветкова.

— Чистой воды авантюра! — покачал головой Петр.

— Другого выхода мы не видели. И что вы сделаете? — спросила Цветкова.

— Я? Ничего… — пожал плечами Петр и снова внимательно посмотрел на Яну.

— Вы вся дрожите.

— Я почему-то все время мерзну, — честно ответила она.

— Интересно почему? — притворно спросил Петр. — Вам еще повезло, что вы смогли выбраться из морозильной камеры.

— Я вообще везучая, — согласилась Яна, вздыхая. — А какое сегодня число?

— Тридцать первое, — ответил Петр.

— Как тридцать первое?! Уже?! А я снова в больнице? Да что же за невезение? Новый год! — потрясла кулачками в воздухе Яна.

— Обидно, — согласился Петр. — Приглашаю вас на встречу Нового года.

— Куда? — спросила Яна. — Под капельницу? Или в процедурную?

— Я поговорю с врачом, может, отпустит… Наша съемочная группа разместилась в отеле рядом с театром, там в ресторане и будем отмечать. И вы приходите! Заехать за вами вечером? — вдруг предложил Петр.

Яна почему-то чувствовала себя так, словно знала этого человека много-много лет.

— Я бы не отказалась, если честно. Пусть не дома, так хоть в отеле… Все лучше, чем в больнице, — ответила она.

— Тогда я точно буду на празднике! — пообещал Петр, вставая. — А сейчас я вынужден вас покинуть. До встречи.

Глава 7

Яне эти несколько часов ожидания показались вечностью. Нервное ожидание праздника исходило даже от медсестер. Они и уколы делали быстрее, и таблетки спешно раздавали, и к пациентам относились несколько поверхностнее, чем обычно. Девушки то и дело посматривали на часы, как-то глупо хихикали и имели весьма отстраненный вид. По пути в туалет Яна услышала веселый женский смех и позвякивание посуды за закрытой дверью с надписью «Ординаторская». Все понимали, что дежурившие медики тоже готовятся к встрече Нового года.

— Вам бутерброд или укол? — спросила у Яны заглянувшая в палату медсестра.

— В смысле? — не поняла Цветкова. — Меня отпустят на Новый год… За мной заехать должны…

— Нет, — развела руками медсестра, — больше никого не отпускают. Тем более у вас организм сам терморегулироваться еще не может, за ним наблюдать надо! Всех, кого отпускали, отпустили еще вчера или сегодня с утра. Так что вам, Снегурочка, здесь куковать.

— Меня Яна зовут, — поправила ее весьма разочарованная Цветкова.

— Извините, просто у нас никогда такого не было. Вас когда доставили, мы все в шоке были, — смутилась медсестра. — Так за глаза и прозвали Снегурочкой. Вы еще в костюме Снегурочки были, в кокошнике…

— Вот! — зацепилась за эти слова Яна. — Видимо, кокошник мне мозги и сдавил, что я согласилась на такую авантюру. Очень жаль, что я буду встречать праздник здесь.

— Так вот я и пришла спросить, дать вам немного закуски с нашего стола? Что мы, звери, что ли? Телевизор сможете посмотреть в коридоре, там, правда, два канала, но Первый работает. Обращение президента увидите.

— Это самое главное в моей ситуации, — вздохнула Яна, — хоть какой-то мужчина поздравит. Вы еще предлагали что-то?

— Укол, — улыбаясь, ответила медсестра, — чтобы вы не мучились. Могу уколоть снотворное, и будете спокойно спать всю новогоднюю ночь.

— Заманчивое предложение, но я предпочту бутерброд, — ответила Яна.

— Я мигом, — ответила медсестра, — правильный выбор! А Новый год и есть Новый год!

— Ага! Как встретишь, так и проведешь, — покосилась на нее Яна.

— А зачем верить в ерунду всякую? И потом, это с какой стороны посмотреть. Спасибо, что еще так закончилось! Спасибо, что живы остались.

Медсестра закрыла дверь и скоро вернулась с обычным пластиковым подносом. На нем лежала пара кусочков сыра и варено-копченой колбасы, салат типа оливье в пластиковой миске и кусок жареного цыпленка.