Повелители Новостей - Мидянин Василий - Страница 34

– Я все понял, госпожа.

Сергеев совершил воистину невозможное, оказавшись на «Красных Воротах» через тридцать три минуты. Впрочем, Алена назвала срок от балды, только чтобы дисциплинировать раба, и не собиралась жестоко наказывать его за опоздание. Она сама не знала, сколько здесь добираться на метро от «Аэропорта», поэтому пяти плетей вечером вполне должно было хватить.

Если, конечно, вечером еще найдется та, которая сможет выдавать плети. И если останется кому их принимать.

Опустив окошко Мишкиного автомобиля, девушка жестом подозвала Сергеева к машине.

– Залезай на заднее сиденье и смирно сиди, – распорядилась она.

Машина двинулась по Садовому кольцу.

Эбола бездумно смотрела в окошко. Разговаривать не хотелось, с Башниным все уже было обговорено, а серьезная беседа с Сергеевым еще только предстояла, однако не раньше, чем они доберутся до места. Она проводила задумчивым взглядом недостроенную опору для автомобильной эстакады, на которой копошились рабочие. Кран подавал железобетонный блок, строители закрепляли его, затем все разом перебирались на новоустановленную призму, и кран опускал очередной элемент конструкции на то место, которое они только что покинули. Таким образом рабочие понемногу карабкались ввысь вместе с растущим столбом эстакады.

– Меня всегда интересовало, как эти таджики потом спускаются вниз, – проговорила Алена. – Когда всё закончено. Высоко, и никаких лесенок. Вертолетом?..

– А никак, – рассеянно отозвался Башнин, начиная понемногу протискиваться к крайней правой полосе движения. – Это одноразовые таджики. Когда работа окончена, они еще некоторое время живут на вершине опоры. Недолго, правда, – пока у них не закончатся прихваченные с собой продукты. Некоторых, впрочем, давят еще живыми, когда на столб начинают укладывать поперечные плиты для проезжей части эстакады.

– А почему бы их не снимать при помощи крана, чтобы использовать при строительстве других опор?

– Экономически невыгодно. Это рискованно, расходует лишние ресурсы и никому не нужно. Безработных таджиков и так слишком много. Зато их тела, замурованные в эстакаду, придают конструкции дополнительную прочность на астральном уровне.

– Дикость какая. Они же там мучаются! Не разумнее было бы сразу по окончании работ расстреливать их с вертолета?

– Экономически невыгодно…

Башнин свернул с трассы и нырнул в Первый Неопалимовский переулок.

Как и большинство переулков в районе Садового кольца, Первый Неопалимовский являл собой эклектичное смешение архитектурных стилей и форм. Здесь можно было увидеть типичный доходный дом XIX века через тротуар от потемневшей и растрескавшейся от непогоды бетонной брежневской шестнадцатиэтажки с разномастно застекленными балконами; вычурный купеческий особняк с посольством экзотической страны внутри, и рядом – ультрасовременное банковское здание с железными воротами, перекрывающими выезд из подземного гаража, и огромной тарелкой спутниковой антенны на крыше…

Переулок извивался, как раненая змея. Наконец Башнин, повинуясь командам Алены, притормозил возле одного из подъездов.

В подъезд они проникли, воспользовавшись своими журналистскими удостоверениями. Про Сергеева консьержка даже побоялась спрашивать, поскольку он уверенно вошел под руку с Аленой Ашшурбанипавловной. Поднялись на лифте на шестой этаж и остановились у старенькой деревянной двери, обшитой потрепанным дерматином. Вот только возле нее висела неприметная металлическая коробочка домофона с крошечным глазком камеры, что не так часто встречается в квартирах пенсионеров, каким-то чудом подзадержавшихся в пределах Садового кольца. Кроме того, Алена Ашшурбанипавловна не сомневалась, что если кто-нибудь вздумает проверить эту дверь на прочность, то под деревом советских еще времен наткнется на броневую плиту.

Девушка нажала кнопку на домофоне, и некоторое время спустя надтреснутый старческий голос осведомился:

– Кто там еще?

– Мэтр, мы вам звонили полчаса назад, – ответила Эбола. – Договаривались о встрече…

– Птица-тройка, – невпопад произнес старик. – Кто тебя выдумал?

– У птицы кончились крылья, – с готовностью откликнулась Алена.

В динамике домофона некоторое время слышалось лишь потрескивание статических разрядов. Затем искаженный старческий голос возразил:

– Птица поет пальцами.

Эбола на мгновение задумалась, перебирая в памяти пароли, которыми ее снабдила Вероничка. На поющую пальцами птицу следовало отвечать строго определенным образом, иначе мастер их не впустит. Оккультный индивидуальный предприниматель нынче пошел пугливый – особенно тот, что опасно играет с законом.

– Редкая домашняя птица спит на спине, – неуверенно проговорила наконец Алена.

– Если птице отрезать руки, если ноги отрезать тоже, – грозно пророкотало в динамике, – эта птица умрет от скуки, потому что сидеть не сможет.

– Покупая птицу, смотри, нет ли у нее зубов, – отозвалась Эбола. – Если зубы есть, это не птица.

– Сидела птичка на лугу. Подкралась к ней корова. Схватила птичку за ногу…

– Птичка, будь здорова!

Снова воцарилось продолжительное молчание, прерываемое лишь клокотанием интеркома. Башнин закатил глаза и помотал головой. Он наверняка не упустил бы по своему обыкновению покрутить пальцем у виска, если бы не знал, что за ними сейчас пристально наблюдают из квартиры. Между тем ритуал, со стороны казавшийся детской игрой, был исполнен глубочайшего оккультного смысла. Алена почти физически ощущала, как сгущаются вокруг них охранные заклятья, активизированные кодовыми птичьими фразами. Если бы у гостей имелись какие-нибудь недобрые намерения в отношении хозяина, тот уже знал бы о них всё – с именами, явками и паролями.

Молчание определенно затягивалось. Эбола уже подняла руку, чтобы позвонить еще раз, когда дверь внезапно щелкнула и приоткрылась.

– Раба оставьте в передней, – донеслось из интеркома. – И проходите. Однако же вытирайте ноги, на улице адски слякотно.

Алена пристегнула карабин поводка, на котором вела Сергеева, к бронзовому кольцу, торчавшему из стены возле двери. В этом доме всё было рассчитано на прием высокопоставленных гостей и сопровождающих их существ.

В стильно обставленной гостиной, напоминавшей скорее зал графского замка, их с Башниным встретил высохший, но еще крепкий старик в атласном домашнем халате. За его спиной уютно потрескивал камин, в жерло которого Алена Ашшурбанипавловна легко могла бы въехать на своем спортивном велосипеде, даже не пригибаясь. На стенах висели огромные звериные головы с устрашающе оскаленными пастями, причем названий некоторых зверей Алена не знала и даже не догадывалась, что такие существуют. Своды зала терялись в полумраке на высоте трех человеческих ростов; вообще создавалось впечатление, что внутри эта квартира куда обширнее, чем выглядит снаружи. Вероятно, она была объединена с несколькими квартирами сверху и по бокам с разрушением несущих стен – либо у ее хозяина были свои отношения с пространством, более вольные, нежели у большинства представителей человеческой расы.

– Прошу присаживаться, молодые люди, – проговорил старик. – Не желаете ли чаю? Я только что заварил себе по всем правилам чайничек чудесного байсюэсяна из провинции Фуцзянь.

– Спасибо, мэтр, у нас совсем нет времени, поэтому давайте сразу перейдем к делу, – заявила девушка. – Нам нужно снять рабский ошейник.

Старик печально посмотрел на нее поверх очков.

– Это будет Стоить, молодые люди. – Он так произнес слово «стоить», что все отчетливо расслышали, что прозвучало оно с большой буквы С.

– А что, вот это вот всё тоже я оплачиваю? – погребальным тоном поинтересовался Мишкоатль, глядя в пространство.

– До чего же ты, коллега, жадный, – негромко прокомментировала Алена, не отводя взгляда от мага.

– Я не жадный, я просто уточняю.

– Мы платежеспособны, – заявила девушка специально для мастера, который терпеливо дожидался окончания прений.