Зона Действия (СИ) - Саух Виталий Анатольевич - Страница 27

Сначала взялись за сталкеров-одиночек, караулы и отлавливая их, а затем переправляя в лагерь. Однако, со временем сталкеры перевелись и тогда в действие вступил план по транспортировке в Зону живого материала. Низших никто не жалел. Ну кто, скажите мне, будет жалеть надоедливых комаров или мух? Именно столько же жалости они испытывали истребляя низших.

***

Знакомства с высшим эшелоном власти быстро поставило прибыльное дело на поток. А там где не было друзей-приятелей в ход шли деньги. Огромные деньги, которые тут же заставляли забыть чиновников об остатках совести, чести и достоинства. Деньги и знакомства решают в этом насквозь порочном мире все, и поэтому Доктор, как огромный ледокол таранил своими деньгами мораль, заставляя людей напрочь забыть о её существовании.

Конечно, на его пути встречались честные и принципиальные люди, вот только они очень быстро исчезали бесследно, тем самым уступая свое место более сговорчивым оппонентам.

Доктор вовсе не считал деньги единственной целью, они были лишь средством, инструментом с помощью которого он мог добиваться своих целей. А цели у него, как и у всякого безумного гения были грандиозны.

Ферма крепла, захватывая все большие территории. Соответственно и материала требовалось все больше и больше.

Теперь его финансовое состояние позволяло экспериментировать ради самого эксперимента, и при этом результат был совершенно не важен.

Человека брошенного в одну из аномалий теперь начиняли различными артефактами для того чтобы отследить полученный эффект. Порой эксперименты давали самые удивительные результаты, но чаще человеческая жизнь, ни стоившая для Доктора вообще ничего, просто беспощадно уничтожалась чужеродной стихией.

И таких безумных опытов были десятки, сотни, тысячи, и за каждым из них стояла человеческая жизнь, а иногда больше, гораздо больше.

Но безумный Гений Доктора требовал большего. Один лишь дьявол знает, как в его голову могли прейти такие безумные идеи с использованием младенцев, беременных, влюбленных, которые сами бросались в пекло аномалий вслед за любимым человеком. В его арсенале было тысячи способов уничтожения человеческих существ, но в его грандиозных планах имелось в десятки, сотни и тысячи раз больше, просто сейчас не было подходящих условий, ингредиентов и особенного эксклюзивного материала. Ведь недаром Доктор выяснил, что на цвет некоторых артефактов влияет расовая принадлежность и цвет кожи материала, и теперь в его личной коллекции были десятки артефактов всевозможных оттенков от иссиня-чёрных до молочно-белых. В этом Доктор видел свою, особенную красоту.

Именно этого "человека" мы должны были не убить, а пленить и доставить туда, где над ним будет проведен показательный суд, обличающий лицемерие одних и преступную продажность других.

Это было второй нашей целью, очень сложной, надо заметить, учитывая заинтересованность некоторых лиц в том, чтобы правда никогда не всплыла наружу.

Первой же нашей целью было спасти людей, вывести из этого ада.

Моя миссия проводника и ключа на какое-то время была приостановлена - сейчас за дело взялись профессионалы в области ликвидации.

Конечно, мне приходилось убивать, но так виртуозно, как делали это каракурты, мне вряд ли когда-нибудь удастся повторить.

Все что мне сейчас оставалось делать - это не путаться под ногами и идти за ребятами и поражаться тому с какой меткостью они укладывали фермеров. Обычно, видимых повреждений не было заметно, кроме, разве что, разбитых пулями окуляров на шлеме-маске.

Лагерь очищался от сил противника с пугающей быстротой и подозрительной легкостью. С одной стороны нам повезло в том, что сейчас здесь еще была глубокая ночь и основные силы ночевали в казармах.

Незаметно подкравшись к одной из них каракурты установили баллоны с нервно-паралитическим газом и активировали пускатели снабженные часовыми механизмами.

Через тридцать секунд, когда каракурты бесшумно ретировались, помещение начал заполнять прозрачный, не имеющий особенного запаха газ, вызывающий у вдохнувшего полный паралич. Что примечательно, от этого газа не спасал практически не один противогаз. Именно поэтому наши бойцы держались от эпицентра рассеивания газа как можно дальше, иначе сами могли бы попасть под поражающий эффект и последствия такого, пусть даже и кратковременного, контакта с нервной системой через легкие человека, могли быть весьма плачевными.

Время рассеивания газа было небольшим, где-то в районе пятнадцати минут. Именно поэтому все каракурты обойдя стороной опасный участок, продолжили зачистку дальше, и, не издавая ни малейшего шума, перемещаясь к очередной казарме.

Я же, тем временем, держа наготове пистолет с глушителем, прекрасно понимая, что отнюдь не застрахован от случайной встречи с противником на условно безопасной местности, имел возможность осмотреть уже зачищенные территории.

То что размеры фермы были грандиозны, я смог убедиться уже через несколько минут. Мне оставалось только ужасаться тому в каких масштабах творилось здесь великое зло, скольких ни в чем не повинных людей уничтожили из-за слепой ненависти к людям, якобы, второго сорта, ради финансовой выгоды, и наконец из-за собственной извращённой прихоти.

Если на территории "Фермы" одних лишь казарм насчитывалось около десятка, то бараков, в которых содержались обреченные на жуткую смерть люди, было в разы больше.

Как бы мы не были быстры и удачливы, но Доктора мы так и не поймали. Эта тварь успела испариться до того, как мы захватили штаб и лабораторию. Слишком малы были наши силы. И слишком многое еще предстояло сделать. Порой мне казалось, что выполнить это нагими силами будет просто нереально. Но не смотря на это мы должны были это совершить, довести дело до конца.

***

Вы представить себе не можете, что творилось в освобожденном лагере на следующее утро, когда мы начали выпускать пленных из бараков.

Для этого есть лишь одно слово, описывающее состояние человека, ещё минуту назад считавшего, что он обречен. И это слово: - Ликование!

Ликование с большой буквы.

Я думаю, что это чем-то напоминало те давние освобождения, когда в Великую Отечественную наши, русские солдаты освобождали концентрационные лагеря, в которые фашисты эшелонами свозили ни в чем не повинных людей на безжалостное уничтожение. И те люди, вырванные у самой смерти из ее когтистых, крепких, жадных до крови лап, доведенные до отчаяния, голодные, изможденные, в миг забыв обо всем плакали от счастья, и, не смотря на свое жуткое состояние, качали наших бойцов на руках.

Я не понаслышке знаю о том, что творилось в концентрационных лагерях, ибо мою прабабку увезли в один их таких. Но, что более удивительно, именно мой прадед освобождал тот самый лагерь. Он и еще тысячи бойцов красной армии не спал несколько суток дожимая врага, рвался вперед рискуя и презрев смерть. И все это для того, чтобы успеть хотя бы на несколько дней сократить то время, за которое фашистские нелюди сотнями и тысячами уничтожали безвинных людей.

Ни смотря ни на смерть, ни на расстояние отделявшее их друг от друга, они встретились в том освобожденном лагере.

Наверное большего личного счастья в их тяжелой жизни, выпавшей на лихое время, просто не было. Конечно же потом была Великая Победа, и это тоже было Великое Счастье, но это Счастье не могло быть личным. Это было общенародное, всемирное счастье. Счастье, которое пришло в каждый дом.

А это счастье было только их личным. Тем которое они пронесли с собой всю оставшуюся жизнь.

Люд, который мы сейчас выпускали из бараков, наверное ничем не отличался от того, которых вызволили из фашистского плена советские войска около семидесяти лет назад. Ну может быть современные люди знают о том, что человек был в космосе, умеют пользоваться компьютером и мобильным телефоном, ну так, и по мелочам, но в целом - это тот же самый народ.

Теперь, надеюсь, вы понимаете, что главное испытание для нас, это вовсе не прохождение Лабиринта, где мы рисковали своими жизнями. Главное испытание начинается именно сейчас, когда мы будем отвечать своей жизнью за чужие, те, что безропотно доверили в наши руки сотни освобождённых нами человек!