Бунт на «Баунти» - Бойн Джон - Страница 99

Я проснулся.

Я сидел на веслах, рядом со мной греб кто-то незнакомый. Я выбрасывал руки вперед, потом притягивал их к себе, загребая воду. Вглядывался в горизонт. Проводил языком по губам в надежде найти на них хоть какую-то влагу. Жарило солнце. Я греб и, наверное, продолжал бы грести до самой смерти, но капитан сказал, что моя смена закончилась, и я отполз от весел и нашел на дне баркаса немного свободного места, которое мог назвать своим.

Я спал.

И видел «Баунти», счастливые дни на его борту. Я сидел за столом в буфетной капитана, передо мной стояла тарелка с чудесной едой, капитан и мистер Фрейер сидели по бокам от меня, а француз, мистер Зелес, напротив. С нами был капитан Кук, он повествовал о приключениях, пережитых им на «Решимости». А закончив, ткнул вилкой в сторону мистера Блая и обвинил его в чем-то, и тут…

Я проснулся.

Обвел взглядом горизонт. Ничего. Посмотрел на моряков. Все молчали. Мистер Блай разделил ломоть хлеба на восемнадцать кусочков, и, когда он выдал мне мой, я засмеялся – странным, однако же, смехом, в котором не было никакого веселья. Я взглянул на кусочек хлеба; величиной примерно с ноготь моего большого пальца, он должен был позволить мне протянуть еще один день. Не знаю, что на меня нашло, но я опустил на борт руку, разжал пальцы и уронил хлеб в воду. Мистер Эльфинстоун увидел это, глаза его расширились, а затем закрылись, он ничего не сказал. Миг-другой хлеб покачивался на воде, потом, к моему удивлению, появилась рыба. Она проглотила мой завтрак, обед и ужин и снова ушла в глубину.

Какая разница? Еда утратила смысл.

Я стоял на пороге смерти.

И ощущал ее близость.

День 47: 13 июня

Сон.

Голод.

Жажда.

Голод.

Больше ничего.

День 48: 14 июня

Капитан поднес к моим губам хлеб и сказал:

– Ешь, Тернстайл. Ты должен поесть.

Я сжал губы. Есть я больше не хотел. Я хотел, чтобы он оставил меня в покое, дал мне уйти.

– Отстань, – сказал я, забыв, с кем говорю, и оттолкнул его руку.

– Мистер Фрейер, откройте ему рот.

Два пальца разлепили мои губы. Я не сопротивлялся. Выставил язык, лизнул пальцы, соленые. Затем – хлеб, я стал жевать его, хоть меня от этого и затошнило. Затем вкус воды.

– Капитан, это же ваша во…

– Молчите, мистер Фрейер, – прошептал капитан. – Мальчик уходит от нас. Я этого не допущу.

– Но вы так же важны для…

– Молчите, сэр, – почти беззвучно произнес капитан.

На мгновение я открыл глаза и увидел яркий солнечный свет. Моргнул – наступила ночь. Дождь, похоже, прекратился, ветер тоже – или же я лишился способности ощущать их. Я вообще ничего не ощущал. Руки и ноги были легки как перышки. И боль в животе пропала. В миг полной ясности я почувствовал, что кончина моя близка, что Спаситель призывает меня в дом Свой. Голова моя лежала на подушке – откуда она? Я вдавил в нее затылок, и тот уперся в кость. Взглянув вверх, я увидел мистера Блая; моя голова покоилась на его коленях, пальцы капитана ерошили мне волосы. Я улыбнулся ему, и он, поймав мой взгляд, улыбнулся в ответ.

– Не засыпай, Джон Джейкоб, – произнес он голосом, от которого осталась хорошо если половина. Капитан не шептал, он просто не мог говорить громче. – Мы выживем. Мы все выживем.

– Он зовет меня к себе, – сказал я.

– Кто?

– Спаситель, – ответил я.

– Нет, мальчик, Он не зовет тебя.

– Ну тогда мистер Льюис. Тот, у кого я вырос. Он зовет меня.

– Ты ему больше не достанешься, мальчик. Я позабочусь об этом.

Я кивнул, глубоко вздохнул – оказалось, это больно.

– Останься со мной, мальчик, – чуть громче сказал капитан. – Я… я приказываю тебе остаться со мной!

Я попытался улыбнуться еще раз, хоть и отвернул лицо в сторону. В голове моей все закружилось, мир почернел, потом стал очень белым. Я чувствовал, как сама способность дышать покидает мое тело. Выдохнул воздух и подождал – мне было интересно, позволит ли душа моя телу вдохнуть его снова. Она позволила, вдох получился глубоким, болезненным, я попытался сглотнуть, но сразу велел себе остановиться. Не стоило мешать наступлению конца.

И он наступил. Весь мир стал блекло-желтым, словно я вышел под свет солнца; меня охватило странное чувство, что если я попытаюсь встать, и побежать, и станцевать еще раз джигу на палубе «Баунти», у меня получится. Силы вернутся ко мне. Ну вот и он, подумал я, принимая его свободу.

Вот и миг моей смерти.

А затем раздался тоненький звук… я и сейчас слышу его… голос… немного… возвысившийся…

– Капитан, капитан, взгляните!

– Посмотрите туда, капитан!

– Мы доплыли.

– Мы доплыли, капитан.

И другой голос – далекий, смиренный, благодарный:

– Да, моряки, мы доплыли. Спасены.

Часть V. Возвращение

15 июня 1789 – Нынешний день

1

Первое, что я почувствовал, открыв глаза, это голод. Второе ощущение подсказало, что я проспал весьма долгое время, и я тут же внутренне застонал, вспомнив, где нахожусь – в проклятом баркасе, без еды и воды, и жизнь потихоньку покидает меня. Однако клубящийся в моих глазах туман начинал рассеиваться, я смог сосредоточиться на том, что меня окружало, и понял, что лежу не на дне баркаса, а на кровати. Меня накрывала чистая простыня, а воздух вокруг морем не пах, он был чистым, теплым и лишенным соли, угрожающей забить твою глотку, довести тебя до белого каления. Лицо ласкал приятный ветерок, и, медленно повернув голову, я увидел сидящую рядом со мной женщину, которая помахивала вверх-вниз большим веером, овевая меня прохладой.

Я облизал губы, при этом язык мой едва не прилип к деснам, настолько они были сухими, и меня сразу же одолела жуткая жажда. Не зная, как привлечь внимание женщины, ибо она была погружена в размышления и на меня не смотрела, я поискал в себе возможность издать что-либо похожее на звук, и через несколько секунд с губ моих слетел стон, какой можно было бы услышать от медведя-гризли или от впервые вставшего на ноги теленка.

Женщина вздрогнула всем телом и уставилась на меня.

– О! – воскликнула она. – Вы очнулись.

– Да, – признал я сиплым голосом, на мой почти не походившим. – Где я? Уже вкушаю вечный покой?

– Покой? – переспросила она и засмеялась, покачав головой, как будто я невесть какую шуточку отмочил. – Боже мой, нет, мальчик. Вы не в раю, поверьте.

– Тогда где же… – начал я, но больше ничего сказать не успел, ибо почувствовал, что лечу куда-то вниз, и тут в глазах у меня потемнело, а снова открыл я их лишь после того, как провел (так мне, во всяком случае, казалось) в беспамятстве несколько часов, хотя женщина все еще сидела рядом, обмахивая меня веером. На сей раз она смотрела на меня без прежнего удивления.

– Добрый день, мастер Тернстайл, – сказала она. – Выглядите вы уже получше. Смею думать, от воды вы не откажетесь?

– Мое имя, – пролепетал я. – Откуда вы его знаете?

Впрочем, интерес к ответу на этот вопрос я утратил мгновенно, потому как женщина налила из высокого кувшина чашку воды, да такой холодной, что по глиняному боку кувшина стекали капли испарины. Я пожирал чашку глазами, уверенный, что вот-вот расплачусь, но все же покачал головой.

– Не могу, – сказал я. – Только глоточек. Воду нужно экономить.

– В этом нет никакой необходимости, – с улыбкой возразила она. – Воды у нас предостаточно. На сей счет можете не беспокоиться.

Я принял из рук женщины чашку, но несколько мгновений просто смотрел на нее. На полную чашку воды. Она казалась мне изумительным, самым роскошным подарком, какой я когда-либо получал. Наконец я поднес ее к губам и собрался было выпить всю воду одним махом, однако женщина покачала головой и отняла у меня чашку, сказав:

– Медленно, мастер Тернстайл. Вы же не хотите заболеть. То есть заболеть еще сильнее, – поправилась она.