Бунт на «Баунти» - Бойн Джон - Страница 67

– Надо бы нам помолиться, чтобы «Баунти» развалился, – сказал Исаак Мартин. – Тогда бы и мы здесь остались.

Все примолкли, и надолго, а потом Исаак рассмеялся.

– Шучу, конечно, – сказал он.

– А что, это было бы здорово, разве нет? – спросил Хилбрант. – Остаться здесь навсегда.

– Если бы мы тут застряли, никто б нам был не указ. Ни капитан, ни офицеры, никто. Мы бы сами собой управлялись, как и хотелось Спасителю.

– Пустые мечтания, парни, пустые мечтания, – сказал Джеймс Моррисон, встав и на время заслонив от меня всех остальных. Он стоял передо мной, тело его было неподвижным, а голова медленно поворачивалась, и взгляд помощника боцмана ненадолго задерживался на каждом из матросов.

Я тогда ничего об этом не подумал, только удивился, как быстро разговор перешел от острова к истории, которую начал рассказывать Хилбрант, – о его брате Гуго, вступившем в соревнование по борьбе с довольно известным аллигатором. Да, разговор, показавшийся мне в то время пустячным, быстро вылетел из моей головы, оставив в ней размышления куда более важные – о том, как бы мне устроить свидание с Кайкалой.

Каждый день все новые и новые саженцы помещались в глиняные горшки трюма, я смотрел, как многие сотни их выстраивались в ровные ряды. И когда эти ряды достигли дальней двери, понял: время наше почти на исходе, а сообразив одним вечером, что набранная нами скорость стремительно приближает день нашего ухода в море, решил выполнить сложившийся у меня довольно рискованный план.

Мальчишкой, живя в Портсмуте за счет изворотливости моего ума и особого рода благодеяний мистера Льюиса, я не был тем, кого можно назвать представительным мужчиной. А был маленьким, тощим, с тонкими руками и слегка впалой грудью. Я мог целый день бродить по городу и не ощущать усталости, но если припускался бежать – а мне приходилось проделывать это всякий раз, как ярыжка в синем замечал, что я присваиваю нечто мне не принадлежавшее или вытягиваю проворными пальцами карманные часы из привычного им места, – то, будьте уверены, отыскав для себя укрытие, я застревал в нем на час, который требовался мне, чтобы отдышаться. Однако за последние полтора года все переменилось. Я набрался сил. Окреп. Стал дюжим, что называется, малым.

«Баунти» стоял на якоре в миле от берега Отэити, ближе подойти из-за мелей не мог, и, хотя ничего подобного делать мне пока не случалось, я полагал, что крепыш вроде меня, обладающий немалым запасом нерастраченных сил и стремлением добраться до нужного ему места, сумеет проплыть такое расстояние, ничем не рискуя. А потому решил, что если мне и дальше будут отказывать в посещениях острова – вплоть до дня, в который мы покинем наш земной рай, – я выберу одну из ночей и сплаваю туда.

Офицеры, разумеется, привольно перемещались между островом и кораблем, их свободу капитан Блай ограничивать не стал, и это тоже возбуждало ропот матросов. Мысли о том, что мистер Кристиан, мистер Эльфинстоун, мистер Хейвуд и даже мистер Фрейер получили в свое распоряжение, только выбирай, всех леди острова, проявлявших прежде благосклонность к тем или иным из рядовых членов команды, заставляла матросов гневно вопрошать, по каким таким причинам человек вообще попадает в офицеры – вследствие особых заслуг или потому что у его папаши кошелек туго набит?

Каждый из офицеров уплывал на остров баркасом и возвращался им же, а те, что ночевали на борту, пересчитывали эти посудины, дабы увериться, что ни одна не пропала, – впрочем, никто и не смог бы уплыть на ней в одиночку и остаться не замеченным, слишком уж она была велика. Каждый баркас имел длину в двадцать три фута, то есть был не настолько велик, чтобы вместить многих, но и не настолько мал, чтобы можно было его прозевать. Стало быть, воспользоваться баркасом я не мог. Выбор у меня оставался простой: броситься в воду и уплыть – или так и торчать на борту «Баунти». И я все больше склонялся к первому варианту.

Я ждал, пока не проникся уверенностью, что стоять на якоре нам осталось три-четыре ночи, а тут, на мое счастье, и тучи почти укрыли луну, уменьшив возможность того, что меня заметят и схватят. Капитан в тот вечер лег поздно, однако уснул почти сразу – я слышал, как он захрапел, – да и весь корабль затих. Я знал, что офицеров на борту осталось двое – мистер Эльфинстоун и мистер Фрейер, но последний тоже успел укрыться в своей каюте, стало быть, шаги, которые я различил, поднимаясь по трапу, принадлежали первому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Выставив голову из палубного люка, я осторожно огляделся. Мистера Эльфинстоуна нигде видно не было, я решил, что он ушел на бак, и потому направился к корме, а там быстро спустился по свисающей вдоль борта веревочной лестнице и тихо соскользнул в воду.

Милость Господня, до чего же она, гадина, была холодна, прямо как лед, я это и поныне помню. Всю мою одежду составляли штаны да рубаха, так было легче плыть, и я сразу же испугался, что насмерть замерзну, не успев добраться до берега. Я держался поближе к борту и ждал, пока не услышал шаги мистера Эльфинстоуна, направлявшегося к месту прямо над моей головой, а потом еще пришлось дожидаться, когда он повернет назад, вот тут я и поплыл бы по-настоящему. Ему-то спешить было некуда, он все стоял и стоял надо мной, чуть ли не целую вечность там проторчал, насвистывая какую-то мелодию, а как досвистел до конца, еще и песенку затянул вполголоса. Я же чувствовал, как немеют мои ноги, и думал, что этак мне до острова не дотянуть, но вот он снова направился к баку, и я поплыл.

Плыть пришлось медленно, надолго уходя под воду, чтобы уменьшить шум, который я создавал, рассекая волны, и который могли услышать с палубы. Вообще-то я не думал, что меня услышат, но все же счел осторожность не лишней. А между тем то, что представлялось с палубы «Баунти» коротким, легко преодолимым расстоянием, вдруг обернулось, едва я очутился в волнах, лютой далью. Однако настроен я был решительно, мысль у меня в голове билась одна-единственная, и потому плыл я так, точно на кону стояла вся моя жизнь, а не одно лишь удовлетворение моих нехитрых страстей.

На берег я выбрался изнуренным вконец, мне казалось, что мои легкие того и гляди разорвутся. Я полежал, отдуваясь, потом потянулся к заледеневшим ногам, собираясь растереть их, но у меня и ладони замерзли до того, что кровь и в них струиться почти перестала. Мне очень хотелось поваляться на берегу, поспать, но я знал, это чревато тем, что я попадусь на глаза мистеру Кристиану или мистеру Хейвуду и буду повешен за дезертирство. Поэтому я встал и осторожно направился лесом к дому Кайкалы.

На то, чтобы добраться до него, потребовалось время, а заглянув в щель на его тростниковой стене, я никакой Кайкалы не обнаружил. Я обошел вокруг дома, смог различить ее сестру и родителей, все они спали, но самой Кайкалы не было. Странно. Я присел на песок и стал думать. И вскоре мне пришло в голову: может быть, она поджидает меня на нашем месте у озерца? Она же вполне могла верить, что я возвращусь за нею (правда, я еще не придумал, как мне тайком протащить ее на борт «Баунти» и спрятать там на время нашего возвращения в Англию), и каждую ночь лежала у озера, ожидая, когда я приду.

Эта мысль заставила меня вскочить на ноги, покинуть маленькое селение и устремиться к водопаду. Отыскать дорогу туда ночью, да еще и почти без луны над головой, было трудно, несколько раз я поворачивал не там, где следовало, и не туда. В конце концов я заставил себя останавливаться через каждые несколько ярдов и убеждаться, что иду по правильному пути. Время работало против меня. Я должен был отыскать место, отыскать Кайкалу, провести с ней несколько счастливых минут, спланировать ее побег и вернуться на корабль, прежде чем кто-нибудь обнаружит мою отлучку, а ведь капитан мог прямо сейчас призывать меня и требовать чаю. Меня заботил уже не холод, а возможность поимки.

Но вот после слишком долгих, как мне показалось, поисков я наконец миновал несколько знакомых мне рощиц и понял, что цель моя близка. Сердце словно подпрыгнуло в моей груди при мысли, что Кайкала здесь и ждет меня, а о том, что это, может быть, и не так и где мне тогда искать ее, я старался не думать. Я услышал легкий плеск воды в озере и скоро подошел к нашему месту. Остановился среди деревьев, вглядываясь, мне хотелось полюбоваться на мою красавицу без ее ведома, и желание это исполнилось, я увидел ее лежащей у озера в ожидании меня.