Твои губы - судьба моей кожи (СИ) - "Ie-rey" - Страница 17

— Куда? — Сэхун недоверчиво смотрел то на него, то на стопку документов.

— А куда ты хотел бы? Обычно после заключения брака люди ездят куда-нибудь, где могут ни о чём не думать, отдыхать и быть вместе. Нам надо соответствовать. Твоей родне ведь незачем знать, что брак фиктивный.

— Д-да… но я никогда и нигде не был. — Сэхун пялился на собственные руки и трогательно алел скулами.

— Доверишь мне выбор?

— Конечно.

— Хорошо. Я закажу ужин тогда, потом спать. Завтра у тебя будет сложный день, да и у меня тоже. Нужно ещё договориться, чтобы меня отпустили, и поискать мне замену на время — занятия никто не отменит. И с Лапой надо что-то делать.

Чонин прихватил телефон, коротко сделал заказ на двоих и присел на стул за кухонным столом. Сэхун сам всё убрал, пока он был на занятии. Чонин машинально тронул чашку и повернул ручкой вправо. Было странно — он привык жить один и делать всё сам.

Заказ доставили через четверть часа. Чонин расплатился, запер дверь и хотел отнести всё на стол, но Сэхун ловко отобрал коробки и контейнеры и уволок всё сам. За время, которое потребовалось Чонину, чтобы снять галстук и повесить в шкаф, Сэхун всё расставил на столе и заварил чай. Уверенно сновал по кухне даже в простыне, наброшенной и завязанной на манер тоги. Чонин хотел отдать ему свою пижаму, всё равно он её не носил, но, оценив вид Сэхуна, передумал. В конце концов, завтра приезжал брат, а значит, Сэхуна ждал утомительный поход по магазинам и тьма обновок. Да и Сэхун наверняка бы отказался, а уговаривать его Чонин был просто не в состоянии.

Чонин вообще прямо сейчас ни на что не годился и пытался понять, что с его жизнью вообще происходит. Стоило в ней появиться Сэхуну — и всё пошло кувырком. Обвинять в этом Сэхуна он не собирался, но удержать контроль был обязан.

Сэхун озадаченно покосился на него, когда он забрал полотенце для посуды из худых рук и повесил на третий от раковины крючок.

Ужинали они в молчании. Чонин на миг отвернулся, а когда вновь посмотрел на стол, машинально сдвинул блюдце с соусом на два миллиметра левее.

— Как ты узнал? — Сэхун смотрел на него с лёгким потрясением.

— Что, прости?

— Я же совсем чуточку сдвинул. Как ты узнал?

Чонин проследил за его взглядом и осмотрел несчастное блюдце.

— Не знаю. Просто привычка. Наверное, тебе будет скучно со мной. Я привык, что моя жизнь идёт по плану. Распланированы месяцы, недели, дни и даже минуты… — Чонин с тяжёлым вздохом придвинул ближе чашку с чаем. — Я скучный и практичный.

— Ты учитель танцев, — возразил Сэхун и тут же отвёл глаза. — Ты не можешь танцевать по плану. Но я понимаю, о чём ты. Постараюсь ничего не трогать и не мозолить тебе глаза.

Сэхун поник и провёл кончиком пальца по краю столешницы.

— Мне неловко, правда. Ты не обязан помогать мне и решать чужие проблемы. Но я благодарен тебе за помощь, пусть ещё ни разу не сказал нормальное “спасибо”. Просто всё это так внезапно… и…

— Всё в порядке, Сэхун-и. Я лишь сказал, что у меня есть привычки, которые могут раздражать, а не чтобы ты стал невидимкой.

После душа Чонин вертелся на кровати и пытался спрятаться от лёгкого сладкого флёра. Но тот будто в саму кровать впитался. Как попытка порушить все планы.

А планы у Чонина были. На Сэхуна. Отчасти из-за этих планов он обрадовался вопросу Сэхуна и желанию побывать в настоящей школе искусств. Чонин планировал позаниматься с Сэхуном. В этом году у них всерьёз ничего бы не вышло, но уже в следующем Сэхун смог бы выступить вместе с Чонином на соревнованиях. Если бы захотел, конечно.

После соревнований была бы романтическая поездка куда-нибудь и весомый повод для внимания и ухаживаний. И они бы станцевали вальс тысячу раз. Знакомство с родными, свадьба, которой бы все обрадовались, дом на двоих и… Плавно, неспешно, красиво… Как тот вальс с выверенным счётом в лучших педантичных традициях Чонина.

Но всё летело к чёрту с головокружительной стремительностью. План смешался и сломался, потому что о каких ухаживаниях вообще могла идти речь, если Сэхуну и выбирать-то не приходилось? Он внезапно становился супругом Чонина без всяких ухаживаний, потому что иначе оказался бы на краю пропасти. Чонин был для него прямо сейчас меньшим злом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Быть “меньшим злом” Чонин отчаянно не хотел.

Чонин не хотел вот так, чтобы Сэхун оказался рядом только потому, что ему не оставили выбора. Если Сэхун так легко и быстро соглашался, это могло означать лишь то, что других кандидатов просто нет. Конечно, при мысли, что другие кандидаты могли бы быть, Чонину становилось дурно, но тогда хоть выбор в пользу Чонина о многом бы говорил. А так…

Чонин уткнулся носом в подушку и врезал ей кулаком. Слишком уж всё это. Для него — вдвойне.

“Если у тебя достаёт сил на улыбку, значит, счастья ты заслуживаешь”.

Может быть, но прямо сейчас Чонин предпочёл бы сил побольше, чтобы не думать о Сэхуне, что у Сэхуна “жар”, и что нельзя фантазировать о чём хочется.

Тихо скрипнула дверь ванной, потом приглушённо зашумела вода. Чонин зажал нос пальцами, чтобы не дышать. И он бы не удивился, если бы эта ночь его прикончила. Тело вступило в сговор с сердцем и выбрало своего омегу, и переубедить его никто не смог бы. Но события стремительно развивались по такому сценарию, что всё это летело куда-то не туда.

И даже Лапа предал и остался с Сэхуном.

** Припекало. Вы не поверите, но есть такой глагол “припекать”. Тут можно почитать, что он означает - http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/975046. Поэтому он сам не ошибка, и ошибки в нём тоже нет :) (Прим. беты)

========== 5.2 ==========

Комментарий к 5.2

Бета бежала, хвостиком махнула, споткнулась и упала *тут были фанфары*

Добрый вечер, котички :)

Это снова я вас замахиваю новой главой этого безобразия :)

Бета

5.2

Брат Чонина блистал безупречными манерами и не выносил, когда ему возражали. По счастью, он хотя бы пах иначе. И был омегой. Хотя это не мешало Чонину рычать на брата и всячески выражать недовольство замашками и планами в отношении Сэхуна. Впрочем, братец Чонина прощал рычание и недовольство исключительно Чонину.

Оглядев утром Сэхуна, старший представитель семейства Ким выразительно закатил глаза.

— Можешь называть меня Чжэин. У тебя есть гардероб?

— Что, простите? — робко уточнил Сэхун, припомнив, что именно в подобных случаях говорил Чонин. Ему хотелось произвести на родственника Чонина наилучшее впечатление.

— Ясно. Идём. Такое роскошное тело надо упаковывать в нечто достойное, а это что?

Сэхун смертельно обиделся и неловко провёл пальцами по предплечью. Нынешнюю одежду ему купил Чонин, и он ни за что не позволил бы отобрать эти брюки и рубашку, что бы там Чжэин ни говорил.

Первым делом Чжэин привёз Сэхуна в огромный торговый центр, где они поднялись на верхний этаж с помпезными залами. Побродить по залам у Сэхуна не вышло: Чжэин бесцеремонно затолкал его в зеркальную примерочную, отловил пробегавшего мимо консультанта и велел принести модные новинки последнего сезона. Возражения Сэхуна никто даже слушать не стал. Его просто оставили наедине с ворохом одежды, велели надевать всё по очереди и выходить из примерочной, демонстрируя наряды.

Спорить с Чжэином оказалось себе дороже — ни один стервец-омега, каких Сэхун видел по телевизору, и в подмётки Чжэину не годился. Чжэин с лёгкостью управлялся с окружающими вне зависимости от того, кем они были, мог переговорить кого угодно и заставить плясать под свою дудку. Альфы рядом с ним напоминали пушистых котят и ходили на задних лапках, а омеги тряслись и чуть ли в рот не заглядывали. Сэхун же плохо пока представлял, как ему обращаться с этой драгоценной особой, потому что никогда с подобными омегами не сталкивался. Чонин вот в систему не вписывался и под влияние Чжэина не подпадал*. Утром он вообще на Чжэина собак навешивал в количестве и требовал, чтобы Чжэин “не обижал ребёнка”. На что Чжэин здраво ответил, что Сэхун давно не ребёнок, а конь, которому с его физическими данными два года как замуж пора, ну и огрёб тут же новую порцию возмущённого рычания от Чонина.