Грозовые Земли - Робертс Джон Мэддокс - Страница 88

— Скверное напутствие, — заметил Пашар. — Принижать врага — значит сделать солдат уязвимыми, особенно если это ожидание не оправдается. Право презирать врага дает только победа.

— Мне кажется, командовать надо было тебе, — заметила Шаззад.

Пашар не ответил. Затем их внимание привлекли оглушительные крики, раздавшиеся с гребня холма. Дикари вскинули оружие и потрясали в воздухе щитами. Со стороны войск Неввы послышались пронзительные звуки боевых сигналов горнистов и размеренный бой барабанов. Пехота прикрылась стеной щитов и ощетинилась копьями.

Боевая песнь дикарей зазвучала грозно, и войска островитян двинулись вперед. Они спускались по склону холма, не придерживаясь размеренного шага, как невванцы, а неровными скачками. Это зрелище будоражило: неистовство варваров в сочетании с примитивной дисциплиной производило сильное впечатление. Посреди толпы дикарей выступали шессины, выделяющиеся своими яркими нарядами. Окружающие их представители других племен имели различное вооружение, но у всех были черные щиты. Фланги, загибаясь, отставали от центра войска Гассема так, что оно напоминало голову огромного животного. Шессины были лбом этого чудища, а их союзники — рогами.

Едва дикари приблизились на прицельное расстояние, послышался голос трубы. По этому сигналу в воздух взвилась туча стрел и обрушилась на варваров. Однако те лишь подняли свои щиты, не замедлив движения. Стрелы поразили немногих. Через несколько мгновений они оказались настолько близко, что позиция невванских лучников не позволила им вести стрельбу по стремительно приближающимся дикарям, рискуя при этом поразить собственную пехоту.

Теперь уже из задних рядов шессинов полетели дротики с бронзовыми наконечниками, которые они метали с огромной силой и поразительной меткостью. Среди невванцев послышались предсмертные крики: дротики легко пробивали щиты и доспехи. Когда первые ряды встретились, над полем боя взмыли обычные звуки битвы: стук металла клинков о кожу и дерево щитов, хруст скрещивающихся копий, звон мечей, вопли, мычание, стоны, проклятья воинов, столкнувшихся в беспощадной схватке.

— Они нас обходят с левого фланга! — закричал Пашар.

Принцесса заметила, что один из «рогов» неприятельского войска загнулся вокруг левого крыла войска Неввы, Даже ее неискушенный взгляд мог различить, что число варваров было в этом месте слишком незначительным, чтобы использовать преимущество такой позиции.

Она окинула взглядом поле боя.

— У нас не так много потерь, отец, — заметила она. Король покачал головой:

— По-настоящему бойня еще не началась. Оба войска пока сохраняют боевой порядок. Но как только одна из сторон его нарушит, тогда-то и начнется резня. До тех пор пока сохраняется построение, большой опасности нет и каждый солдат может сосредоточить внимание на своем противнике. В хаосе же смерть грозит со всех сторон, и никто не чувствует себя в безопасности.

Вновь взвыла труба, и кавалерия, с нетерпением ожидавшая своего часа, ринулась вперед. Обогнув правый фланг варваров, всадники устремились им в тыл.

— Рано… слишком рано! — пробормотал Пашар. — Крийша должен был подождать, когда дикари начнут выдыхаться. — Король с досадой ударил кулаком по колену.

— Отец! — воскликнула Шаззад. — Я надеюсь, ты не сочтешь мои мысли предательскими, но мне кажется, что эти варвары способны воевать без устали хоть сутки напролет.

— Боюсь, ты права, — угрюмо ответил король. — Все равно, мы вскоре обратим их в бегство. Дикари даже не заметили всадников у себя в тылу.

Однако Шаззад отнюдь не была в этом так уверена. На гребне холма, откуда дикари начали наступление, она разглядела одинокую фигуру, опирающуюся на стальное копье. Она видела, как этот человек поднял оружие и потряс им в воздухе. Внизу всадники на огромной скорости вломились в задние ряды дикарей. В считанные мгновения копья должны были вонзиться в их спины и сокрушить шессинов на глазах у первых рядов невванской пехоты.

Принцесса ожидала, что шессинов при появлении конницы охватит паника, но все получилось совсем наоборот. Она не услышала сигнала, но три задних шеренги шессинов стремительно развернулись и, прикрывшись щитами, выставили вперед смертоносные копья. Кабо замедлили шаг и застыли в нескольких шагах перед ощетинившейся копьями стеной щитов, не обращая внимания на ругань и понукания своих всадников. Вместо того чтобы нестись на противника, невванские всадники тщетно пытались заставить двигаться своих скакунов. Из строя шессинов взметнулась новая туча дротиков. С необычайной меткостью они находили щели в тяжелых доспехах невванцев и поражали всадников. Многие из них были сброшены мечущимися в ужасе раненными скакунами, однако Шаззад видела, что шессины стремились поразить людей, но не животных. Кровавое побоище продолжалось всего несколько минут, затем всадники развернули кабо и отступили. Но половина из них осталась лежать на поле боя.

Шаззад ощутила какой-то запах, напомнивший ей о жертвоприношениях в храме, и она тут же узнала его. Это был запах свежей крови, всегда чрезвычайно возбуждавший принцессу. Во время жертвоприношений кровь собиралась в мраморные или золотые чаши, и ее испарения смешивались с ароматами благовоний. Здесь же, над полем битвы, витал запах крови, хлещущей из ран и орошающий землю, пьянящий, одурманивающий. Если бы не трагедия, что разворачивалась сейчас на глазах у принцессы, Шаззад ни на что не променяла бы возможность остаться здесь и полностью насладиться этим столь волнующим ее ароматом.

Внезапно серебристый отблеск на склоне холма ослепил ее: Гассем вновь подавал какой-то сигнал.

Пашар побледнел, и лицо его стало похожим на мраморную маску. Он видел, как половина воинов в задних рядах шессинов отделилась от основной массы войска противника. Они разбились на две группы и быстро двинулись в разные стороны. Прочие шессины повторили их маневр, и вскоре их «рога» окружили невванскую армию.

Фланги войска несли серьезные потери: длинные копья шессинов легко проникали внутрь недостаточно защищенных щитами рядов воинов. Вскоре ряды невванцев были смяты, и дикари зашли в тыл войскам Пашара. Над полем боя раздавались крики ужаса, охватившего окруженных солдат. Дикари, безжалостно сея смерть, приходили в неистовство. Они покидали строй, углублялись в ряды противника и рубили, кололи, проламывали черепа, действуя мечом, копьем или каменной булавой и, казалось, вовсе не замечая ран, пока сами не падали замертво.

Это было ужасающее зрелище. Еще минуту назад перед принцессой была боеспособная дисциплинированная армия — и вдруг ее глазам предстала беспорядочная толпа ополоумевших от ужаса людей. Шаззад видела, как поднимаются и опускаются копья шессинов и каждый их удар достигает цели. Внезапно она поняла, что странный приглушенный звук, который доносится откуда-то сзади, — это голос ее отца.

— Дочь моя!

Она обернулась, встретившись взором с королем.

— Что происходит, отец? Почему они бегут? Ведь причин для паники нет. Мы все еще превосходим их численностью более чем вдвое!

— На поле боя царят сейчас ужас и смерть. Храбрость наших солдат испарилась, как только они увидели, что дикари не бегут, как мы этого ожидали. А паника возникла, когда они поняли, что окружены с флангов. Здесь уже больше ничего нельзя поделать. Ты видела достаточно. Теперь немедленно отправляйся в город.

— Ты должен поехать со мной, отец! — воскликнула Шаззад.

— Нет, я не смогу вернуться в столицу, неся на своих плечах бремя такого позора!

— Не говори глупостей, отец! — рассердилась принцесса. — Дикари одержали победу в незначительной битве у неподготовленной армии. У тебя в резерве еще пять таких армий! И кроме того, у нас есть союзники. Собрав их воедино, ты вернешься и уничтожишь самое воспоминание об этих варварах!

Губы короля растянулись в невеселой улыбке.

— У моей дочери стали в характере больше, чем у короля дикарей в наконечнике копья. Я, конечно же, не останусь здесь навсегда, но я не могу уйти до тех пор, пока мое войско сражается.