Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Бахрошин Николай - Страница 2

— Отставить базар в эфире! — прикрикнул я.

Надо же, уцелели урки! Обычно среди уголовных потерь всегда больше, не солдаты все–таки. В первых боях они начинают откровенно метаться, еще не прочувствовав на собственной шкуре справедливость древней пехотной истины, что зачастую идти напролом в бою куда безопаснее, чем искать на простреливаемых участках местечко поспокойнее. А уж в этой ракетно–лазерной мясорубке, в которую мы только что угодили…

— Ладно, идем, жди! — он отключился.

Я — Тигр–17, пеленг взял! Двигаюсь в вашем направлении!

— Я — Тигр–24, пленг взял, прием! Двигаюсь! Буду через три–четыре минуты!

— Я — Тигр–29, пеленг взять не могу, повреждения принимающего устройства! Вижу двадцать четвертую, следую за ней! Как слышно, командир, как слышно, прием?!

Эти три доклада прозвучали почти одновременно.

«Так, значит — Педофил, Сова и Щука, — подытожил я про себя. — Первый — из бывших интендантов, Сова и Щука, хоть и бабы… виноват, женщины, но опытные вояки, когда–то служившие в отрядах планетарных коммандос. Эти — надежные».

— Я — Тигр–1, понял вас, 17–й, 24–й и 29–й! Вас слышу! Продолжать движение, прием! — скомандовал я…

Итак, мы накапливались. Я, Рваный, Цезарь, Князь, Кукушка, Педофил, Щука и Сова…

Похоже, это все, что осталось от моего 2–го взвода. Не далее как двадцать шесть минут назад наш бравый взвод в количестве 35 человек высадился на планету Казачок с первой волной десанта в составе первой роты Отдельного штрафного батальона «Мститель». (Характерный пример названия, балансирующего на тонкой грани между ярко выраженным кретинизмом и окончательным разжижением мозгов!)

Восемь человек из тридцати пяти — меньше полноценного отделения. Не лучший пример десантно–наступательной тактики, согласен. Думаю, от всего «Мстителя» остались такие же лохмотья…

Глава 1

«Штормовое предупреждение»

Планета Казачок. 21 июня 2189 г.

6 часов 45 минут по местному времени

Потом говорили, что высадка на планету Казачок, обозначенная штабными стратегами как операция «Штормовое предупреждение», обернулась полным провалом даже по оценкам Генерального штаба. А эти господа, как известно, всегда склонны преуменьшать потери, равно как преувеличивать собственные заслуги.

Потом, впрочем, много чего говорили… Что процент допустимых потерь при одной только высадке был не только троекратно превышен, а вообще перевалил далеко за половину личного состава десанта и групп технического обеспечения. Что разведка была произведена из рук вон, что сама операция была не продумана, не подготовлена, не поддержана космофлотом, и вообще весь десант вывалили кучей в самом неподходящем месте планеты. Прямо на основной укрепрайон казаков, как голым задом на раскаленную сковородку.

Личный состав, живая сила, техническое обеспечение — очень удобная терминология, между прочим! Сразу переводит все на привычные рельсы военно–бюрократического языка, избавляя от таких «романтических» подробностей, как мозги, вскипающие от плазмы, кровавые кишки вперемешку с обломками брони, ровным дождичком сыплющиеся с неба, раскуроченные десантные звездолеты, плюхающиеся на землю тяжело и шумно, словно слоны с подрубленными ногами… Сизый дым, стелющийся по земле туманом, кисловатый привкус взрывчатых веществ, запахи паленого пластика, плавящегося металла и поджаренного человеческого мяса…

Действительно, зачем подобный натурализм в тиши кабинетов? С древних времен известно, что пуля — дура, штык — особенный молодец среди овец, а голая шлюха–смелость нахрапом берет не только отдельные города, но и узловые орбитальные крепости, блокируя их, вместо летно–огневых единиц, отборным матом до полного недоумения. И кто только утверждает, что за почти двадцать два века, истекшие от Рождества Иисуса Иосифовича Христа, военное искусство сильно видоизменилось? Я так не говорил — это точно…

Словом, не могу сказать, что атака На Казачок стала для наших звездных стратегов чем–то особенно выдающимся. Операция была организована, как всегда: а–ля примкнем штыки под знаменами!

Вот и аляпнулись сверху вниз и по самые уши! Бойня началась еще в атмосфере, а на земле только продолжилась. Десантные «утюги» (управляемые транспортные модули) вытряхнули… еще точнее — выплеснули нашу ораву героев, как помои выплескивают из ведра. После чего пилоты, не размениваясь на маневры, сразу ушли вертикально вверх, усвистели форсажем на второй космической, не озаботившись, разумеется, такими глупостями, как огневая поддержка или эвакуация раненых при высадке. «Гробам» (гравитационно–базисным катерам–маткам) тем более было не до нас, они, словно на пари, оправдывали свое похоронное прозвище, раскручиваясь поперек притяжения планеты и разлетаясь на обломки один за другим от огня планетарных батарей казаков. Монументальные «гуси» (гиперскачковые, инерционные транспортные звездолеты) лихорадочно перестреливались с кем–то на орбите. С земли я хорошо видел многочисленные бело–желтые вспышки и огненные запятые завихрений корабельных орудий, рассыпанные по задымленному небу, словно неожиданный звездопад в сумерках…

Хорошо, если не между собой перестреливались, окончательно потеряв ориентировку во всей этой неразберихе!

Думаю, один только флот истребителей прикрытия был, как всегда, на высоте. Причем на такой высоте, что с нее вся наша орбитально–приземленная войнушка выглядела малышовой ссорой за удачно слепленный песочный куличик. Очень удобная позиция! Мол, их дело прикрывать высадку от внезапных атак из глубины космоса, чем они и занимаются, пялясь на охраняемые звезды во все телескопические глаза! А что творится внизу — это уже не их забота, а головная боль верховного командования и лично господина ранг–адмирала Раскина со всей его сворой хераскиных, пониже рангами и поменьше звездами! Тем более, что все знают — десант на восемьдесят процентов состоит из штрафных батальонов и рот, а этих — чего жалеть? Этим, мол, вообще, великое счастье сдохнуть за демократию метрополии, а также за Конгресс и лично госпожу Президента, гарантессу конституционных свобод всех жителей Соединенных Демократических Штатов Земли и колоний…

Мы, штрафники, слава богу, не видели начала операции, в наших отсеках внешнего видео не полагалось. Упакованные в устаревшие «Крабы–2» (бронекостюмы тяжелого типа с автономным жизнеобеспечением), зажатые в гнездах–катапультах, как перезревшие семечки в тесноте подсолнуха, мы терпеливо ждали своей очереди «кровью искупить вину перед Родиной». Эта фразочка, выкопанная из какой–то архаики Отделом патриотического воспитания УОС (Управления Общественного Согласия), тоже, в общем, звучала довольно цинично, как сразу подметил наш разношерстный «контингент».

А чего вы хотите? При поражении, например плазменно–разрывной пулей, крови от человека остается ровно столько, чтобы слить ее в ладошку, сложенную ковшиком.

«Как там, хватит для искупления или лучше заранее пошерстить по соседям на предмет лишних капель?» — невесело ехидничали уголовники и на этот раз были правы. Не в бровь бритвой, а в глаз с размаху…

Вот когда самонаводящиеся лазеры берут в математически выверенные перекрестья десантные подразделения и начинают методично половинить бронепехотинцев дозированными пульсациями — тут кровищи хватает с избытком. Сам наблюдал — хлещет она, вода жизни, как на семинаре мясников–разделочников, наводя на мысли о видовой гордости за полнокровие всего человечества!

Что характерно, перерезанные пополам тоже успевают насладиться видом собственной расчлененности. Туповатые медицинские системы брони еще некоторое время ухитряются поддерживать жизнь десантников в таком половинчатом положении, впрыскивая под кожу лошадиные дозы эйфориков, обезболивающих и транквилизаторов. Вот и получается, что ноги с примкнувшей к ним, извиняюсь, жопой куда–то суматошно бегут, а верхняя часть былой цельной личности остается по вполне понятной причине на месте, но руками при этом сучит и глазами хлопает. Бывалые солдаты в таких случаях всегда достреливают друзей из огнеметов, сразу выжигая плазмой мозги. Честное слово, это лучшее и единственное, что для них можно сделать. После разреза напополам лазерным лучом у человека остается один шанс из ста даже при мгновенном попадании в медкамеру, а на поле боя такое практически невозможно.