Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сборник стихов

Гумилев Николай Степанович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сборник стихов - Гумилев Николай Степанович - Страница 33

Изменить размер шрифта:

Пиза

Солнце жжет высокие стены,

Крыши, площади и базары.

О, янтарный мрамор Сиены

И молочно-белый Каррары!

Все спокойно под небом ясным;

Вот, окончив псалом последний,

Возвращаются дети в красном

По домам от поздней обедни.

Где ж они, суровые громы

Золотой тосканской равнины,

Ненасытная страсть Содомы

И голодный вопль Уголино?

Ах, и мукам счет и усладам

Не веками ведут — годами!

Гибеллины и гвельфы рядом

Задремади в гробах с гербами.

Все проходит, как тень, но время

Остается, как прежде, мстящим,

И былое, темное бремя

Продолжает жить в настоящем.

Сатана в нестерпимом блеске,

Оторвавшись от старой фрески,

Наклонился с тоской всегдашней

Над кривого пизанской башней.

Юдифь

Какой мудрейшею из мудрых пифий

Поведан будет нам нелицемерный

Рассказ об иудеянке Юдифи,

О вавилонянине Олоферне?

Ведь много дней томилась Иудея,

Опалена горячими ветрами,

Ни спорить, ни покорствовать не смея,

Пред красными, как зарево, шатрами.

Сатрап был мощен и прекрасен телом,

Был голос у него, как гул сраженья,

И все же девушкой не овладело

Томительное головокруженье.

Но, верно, в час блаженный и проклятый,

Когда, как омут, приняло их ложе,

Поднялся ассирийский бык крылатый,

Так странно с ангелом любви несхожий.

Иль может быть, в дыму кадильниц рея

И вскрикивая в грохоте тимпана,

Из мрака будущего Саломея

Кичилась головой Иоканаана.

На острове

Над этим островом какие выси,

Какой туман!

И Апокалипсис был здесь написан,

И умер Пан!

А есть другие: с пальмами, с лугами,

Где весел жнец,

И где позванивают бубенцами

Стада овец.

И скрипку, дивно выгнутую, в руки,

Едва дыша,

Я взял и слушал, как бежала в звуки

Ее душа.

Ах, это только чары, что судьбою

Я побежден,

Что ночью звездный дождь над головою,

И стон, и звон.

Я вольный, снова верящий удачам,

Я — тот, я в том.

Целую девушку с лицом горячим

И с жадным ртом.

Прерывных слов, объятий перемены

Томят и жгут,

А милые нас обступили стены

И стерегут.

Как содрогается она — в улыбке

Какой вопрос!

Увы, иль это только стоны скрипки

Под взором звезд.

Возвращение

Анне Ахматовой.

Я из дому вышел, когда все спали,

Мой спутник скрывался у рва в кустах,

Наверно на утро меня искали,

Но было поздно, мы шли в полях.

Мой спутник был желтый, худой, раскосый.

О, как я безумно его любил!

Под пестрой хламидой он прятал косу,

Глазами гадюки смотрел и ныл.

О старом, о странном, о безбольном,

О вечном слагалось его нытье,

Звучало мне звоном колокольным,

Ввергало в истому, в забытье.

Мы видели горы, лес и воды,

Мы спали в кибитках чужих равнин,

Порою казалось — идем мы годы,

Казалось порою — лишь день один.

Когда ж мы достигли стены Китая,

Мой спутник сказал мне: «Теперь прощай,

Нам разны дороги: твоя — святая,

А мне, мне сеять мой рис и чай». —

На белом пригорке, над полем чайным,

У пагоды ветхой сидел Будда.

Пред ним я склонился в восторге тайном,

И было сладко, как никогда.

Так тихо, так тихо над миром дольным,

С глазами гадюки, он пел и пел

О старом, о странном, о безбольном,

О вечном, и воздух вокруг светлел.

Леонард

Три года чума и голод

Разоряли большую страну,

И народ сказал Леонарду:

— Спаси нас, ты добр и мудр. —

Старинных, заветных свитков

Все тайны знал Леонард.

В одно короткое лето

Страна была спасена.

Случились распри и войны,

Когда скончался король,

Народ сказал Леонарду:

— Отныне король наш ты. —

Была Леонарду знакома

Война, искусство царей,

Поэты победные оды

Не успевали писать.

Когда же страна усмирилась

И пахарь взялся за плуг,

Народ сказал Леонарду:

— Ты молод, возьми жену. —

Спокойный, ясный и грустный,

В ответ молчал Леонард,

А ночью скрылся из замка,

Куда — не узнал никто.

Лишь мальчик пастух, дремавший

В ту ночь в угрюмых горах,

Говорил, что явственно слышал

Согласный гул голосов.

Как будто орел, парящий,

Овен, человек и лев

Вопияли, пели, взывали,

Говорили зараз во тьме.

Птица

Я не смею больше молиться,

Я забыл слова литаний,

Надо мной грозящая птица,

И глаза у нее — огни.

Вот я слышу сдержанный клекот,

Словно звон истлевших цимбал,

Словно моря дальнего рокот,

Моря, бьющего в груди скал.

Вот я вижу — когти стальные

Наклоняются надо мной,

Словно струи дрожат речные,

Озаряемые луной.

Я пугаюсь, чего ей надо,

Я не юноша Ганимед,

Надо мною небо Эллады

Не струило свой нежный свет.

Если ж это голубь Господень

Прилетел сказать: Ты готов! —

То зачем же он так несходен

С голубями наших садов?