Поздняя оттепель (СИ) - Захарова Мария - Страница 26

Глава 20

Малая родина встретила их послевкусием недавно прошедшего дождя. Насыщенный озоном воздух пах прибитой пылью, мокрый асфальт подмигивал блестящей гладью луж, пронзительно каркали возмущенные сыростью вороны.

— Да уж… Подфартило, так подфартило. Завтра вообще дышать нечем будет, — расстроено протянул Константин, когда сорвавшаяся с козырька капля, упала прямиком за шиворот.

Зоя наоборот улыбнулась:

— Говорят, дождь при новом деле к удаче.

— Да? Ну тогда мы с тобой везунчики. Куда не сунемся, везде лужи и грязь. Что в Москве, что здесь…

На это замечание женщина не прореагировала, и разговор иссяк.

Сквозь пробуждающийся город они ехали в молчании, всматриваясь в силуэты знакомых улиц и игнорируя попытки таксиста завязать разговор. Уже заснули на день желтоглазые фонари, ожили еще недавно мигавшие в ночи светофоры, постепенно оживлялись улицы, но Костику отчего-то казалось, что все вокруг погружено в глубочайшую дремоту. Видимо потому, что ритм жизни здесь не чета московскому — размеренный, провинциальный, даже немного сонный.

— Здесь, пожалуйста, — попросил Константин, когда до дедовского дома осталось чуть меньше квартала. — Здесь во дворах круглосуточный. Зайдем, — объяснил Зое причину остановки, пока таксист прижимался к обочине. — Не знаю, что там с запасами у старика, но в холодильнике точно мышь повесилась. Или еще хуже — стухла, — шутил, доставая сумку из багажника.

А потом смеялся, когда купив еды для завтрака, добирались перебежками до знакомой пятиэтажки под неожиданно снова начавшимся дождем.

— Так, ты в душ, а я пока чайник вскипячу. Замерзла? — спросил у Зои и интересом изучающую обитель его детства.

— Немного, — кивнула та и зябко поежилась, будто только сейчас вспомнила о насквозь вымокшей одежде.

Чайник еще даже не зашумел, когда женщина вновь появилась на кухне.

— Все? Что так быстро? — Он с удовольствием отмечает, как ладно на ней сидит халатик-кимоно, и спешно гонит прочь мысль о сокрытом им теле, остро осознавая, что здесь и сейчас они один на один.

То ли догадываясь о его мыслях, то ли смущаясь своих собственных, Зоя ответила очень тихо:

— Горячей воды нет. Холодно.

Костика осенило.

— Боже! Я идиот! Прости! Сейчас все будет! — С досады влепив себе ладонью в лоб, он кинулся включать колонку, попутно объясняя. — Слишком давно тут не живу. Совсем забыл об этой штуковине. Не очень удобно с одной стороны, но зато даже в период опрессовки горячая вода есть. Все! Готово. Иди, — обернулся.

Зоя смотрела на него, улыбаясь.

— Что?

— Смешной ты.

— Я? Почему?

— Просто, — присев на табуретку, она взяла в руки нож, но исполненный веселья взгляд так и остался направлен на мужчину.

— Что-то ты не договариваешь…

Костик заинтригован. Забыв, для чего здесь стоит, он пристально смотрит ей в глаза, но теряется в хороводе смешинок, надежно скрывающем женские мысли.

— Зоя? Я жду! — А самому уже смешно, и не улыбаться не получается.

— Как страшно…

— Зоя!.. — устав бороться с рвущимся из горла хохотом.

— Ладно, хорошо, — смилостивилась она, отсмеявшись, но игру в гляделки не прекратила. — Скажи мне, только правду, о чем ты подумал, когда я вошла?

— О халате, — не задумываясь, ответил Константин.

Зоя совсем по-детски хихикнул:

— О халате?

— Да.

— Серьезно?

— Конечно.

Убедительности ему не занимать, ведь душой не покривил, но собеседница продолжает сомневаться.

— Пусть так, — с недоверчивым прищуром. — А дальше?

— Что дальше?

— О чем подумал? Дальше…

— О… хм… Тебе по порядку? Или сразу о главном? — Он также умеет пробуждать любопытство!

Но Зоя крепкий орешек.

— В порядке очередности, пожалуйста, — будто нашкодившему первоклашке.

Костик подавил улыбку. Похоже, кто-то переигрывает! Но прекращать этот фривольный диалог не хотелось. Тем более что, ни о каком скрытом подтексте речи уже не шло, и Константин рассчитывал, что Зоя наравне с ним понимает это.

Упершись руками в столешницу за своей спиной, мужчина в задумчивости свел брови, прежде чем выдать:

— Кажется, о кружевах. — И смог удивить.

— Кружевах? — Зоя на мгновенье растерялась и даже оставила в покое нож, который до этого момента вертела в руках. — Каких кружевах? — Собралась.

Но и Костик вошел в раж:

— Тех, что под халатом.

— Ах этих… С чего ты взял, что на мне кружева?

Окинула его загадочным взглядом, в противовес которому мужчина решил ответить правдиво:

— Нафантазировал.

— Тогда попробуй еще, — посоветовав, она чуть приспустила кимоно, оголив девственно чистую кожу плеча. Ни следа от бретельки!

И Константин пофантазировал, да так что пересохло в горле. И стало наплевать на свистящий на плите чайник, зажженную колонку и попусту льющую из крана воду.

Зоя была не против.

Он стоял у окна, бездумно глядя в окна дома напротив, а перед мысленным взором мелькали картинки из детства. Вот он качается на качелях, ныне сломанных, но тогда еще новеньких, рабочих. Раскачивается, что есть мочи, в надежде прокрутить "солнышко" и покрасоваться перед младшим братом, который, разинув от восторга рот, наблюдает за ним из кухонного окна. А вот мчится по двору на недавно купленном велосипеде и падает, когда под колеса с ожесточенным лаем бросается соседский доберман. Или скользит на чунках по подтаявшему льду в промокших штанах, со стынущими от холода руками, но такой счастливый!

— Кость… Ты чего здесь? — Теплая женская грудь прижалась к обнаженной мужской спине, безжалостно выдернув из воспоминаний.

В небытие канули первая серьезная драка, закончившаяся его победой и сколотым в напоминание зубом, прыжок с гаража, едва не стоявший ему сломанной шеи и первый мальчишеский поцелуй с девочкой Катей, приехавшей погостить к тете Вале — соседке с пятого этажа. Давно это было!

— Жду, когда чайник закипит.

Упомянутый предмет кухонной утвари пыхтел и фыркал над огнем, набираясь сил для финального свистка.

Зоя обвила руками мужчкую талию.

— Выкипел?

— Нет, но для заварки нужна свежая вода. Дед научил.

— А меня бабушка. Все время повторяла, что до свистка нужно снять — чай вкуснее.

— Вкуснее. — Мужчина согласен.

— Кость…

— А?

— Что-то не так? — В этом вопросе мудчине слышится сдерживаемый страх. Или это больная фантазия?

— С чего ты взяла? — Он расцепил Зоины руки, чтобы развернуться и заглянуть в глаза.

— Ты напряжен. Это из-за меня?

— Нет, что ты. Не из-за тебя.

— А почему?

— Просто… вдруг стало жаль.

Зоя смотрит ему в глаза сметено и с надеждой.

— Чего… жаль? — Спрашивает так, словно от этого зависит ее жизнь.

— Жаль расставаться со всем этим.

Он бы не стал говорить, но понимает, что иначе не сможет избавить ее от тревоги, а этого хочется меньше всего — ее волнения. Тем более, сейчас! Накануне куда более серьезных событий.

— Я когда в Москву уезжал — радовался. Новая жизнь, новые люди, новые обстоятельства… Сюда не планировал возвращаться. Наверное даже никогда, — поделился, обведя задумчивым взглядом крошечную кухоньку. — И не сожалел. А сейчас почему-то стало грустно. Так вот… вдруг… Будто прощаюсь с чем-то очень-очень важным, — уткнувшись подбородком в женское темя.

Не проронив ни слова, Зоя еще теснее прильнула к нему, словно пыталась поддержать безмолвно, одним лишь теплом. И Константин продолжил:

— Страшно представить, что испытывает дед. Как он вообще решился на это? Ведь для него это даже не дом детства, а вся жизнь. Буквально вся…

— Алексей Игоревич мудрый человек. — Прозвучало глухо.

— Да, конечно. И все равно… Знаешь, он сказал ничего не брать, только фотографии — все, что найду и шахматы. А, ведь еще недавно не хотел расставаться со стареньким диваном: мать настояла.