«Бог, король и дамы» (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 68

— Неправда! — вскинулся шевалье.

— Понятно, — капитан вздохнул. — А бежать ты не пробовал?

Граф де Лош молчал.

— Ну пробовал, — в конце концов признался он.

— Стерва! — как сплюнул Нанси.

— Она не знала, — горячо зашептал Жорж-Мишель. — Аньес добрая и ласковая девочка…

— Твоя «ласковая девочка» вынесла десять смертных приговоров своим ближайшим родственникам. Опомнись, Жорж, приди в себя! Ну что тебя в ней прельстило? Титул? Так тебе его не дадут… не успеют. Смазливое личико? Оно слишком надменно, чтобы радовать глаз. Или, может быть, как нашего короля Карла, ножки?

— Он их не видел, — огрызнулся Жорж-Мишель.

— Завтра увидит. Послушай, Жорж, у тебя есть только один способ остаться в живых. Садись на коня и скачи, что есть сил, загони десяток лошадей — я подготовил подставы — но завтра будь как можно дальше отсюда. И немедленно потребуй от святого престола признания твоего брака недействительным. Найди свидетелей, что ты с ней не спал, что к алтарю тебя волокли силой. Кричи об этом на каждом перекрестке и, может быть, тогда у тебя появится шанс.

— Это неправда!

— Забудь ты свое тщеславие, глупец! Какое тебе дело, будут на тебя показывать пальцем или нет? Тебя что, пугают насмешки каких-то болванов? Смерть Христова, когда твой брак будет признан недействительным, вызовешь на дуэль парочку-другую идиотов и убьешь их — остальные сразу угомонятся.

Жорж-Мишель посмотрел на капитана почти что с отчаянием.

— Ну почему вы все… здесь и в Релингене… не желаете понимать, что моя жена ангел?

— Смерти? — переспросил Нанси. — Да, ее уже так называют, — подтвердил капитан.

Граф де Лош устало махнул рукой, плавно съехал по стене спиной и уселся на пол, уперев локти в колени и положив голову на руки. Некоторое время Нанси молча смотрел на него сверху вниз, затем сел рядом.

— Возьми себя в руки, Жорж, еще не все потеряно, — с сочувствием проговорил он. — До охоты она вряд ли что-либо предпримет, ты успеешь бежать. Этот ее Карл… как я понял, он никогда с ней не расстается… так что самого опасного убийцу она за тобой не пошлет…

— Аньес меня любит, — упрямо проговорил шевалье Жорж-Мишель.

Барон де Нанси взглянул на друга с жалостью. Впрочем, в этой жалости не было ничего христианского.

— По-моему, ты окончательно спятил, Жорж. Неужели ты в нее влюбился?!

Граф де Лош кивнул.

— Да, — протянул капитан. — Тебе страшно не повезло. Ты что, не мог влюбиться в кого-нибудь не столь опасного?

Жорж-Мишель только взглянул на своего собеседника и барон де Нанси счел необходимым успокаивающе похлопать друга по плечу.

— Полно, Жорж, такие, как она не способны любить, уж ты мне поверь. Для этого они слишком влюблены во власть. Нет, я не отрицаю, возможно, она и получает удовольствие от милых постельных забав, но что для нее ты? По сравнению с королем… с Гизом…

— Да не было у нее ничего с Гизом! — вновь вспылил Жорж-Мишель. — И она носит моего ребенка!

Барон де Нанси открыл рот и закрыл его. В его глазах промелькнул ужас.

— Боже мой, — пробормотал капитан, стискивая голову руками, — ты же труп, Жорж, и я вместе с тобой. Знание подобных тайн не прощают.

— Гаспар, вы спятили?! Этой мойребенок. В этом не может быть сомнений.

— Ловка, ничего не скажешь, — продолжал бормотать капитан. — И если она смогла убедить в этом одного идиота, значит, сможет убедить и второго. Послушай, Жорж, — Нанси встрепенулся и заговорил решительным шепотом, — Бар-сюр-Орнен — слишком близко от Парижа. Беги к императору… Черт, это тоже близко. Отправляйся в Московию, в Татарию, в Новый Свет… Тьфу ты, и это не годится! Беги в Рим, прими постриг, стань епископом. Лучше быть живым князем церкви, чем мертвым консортом. Слава Богу, митра епископа защищает много лучше кольчуги.

— Что вы несете, Гаспар?! Аньес никогда никому не причиняла зла!

— Десять приговоров, Жорж. Своим родственникам…

— Это епископ Меца!

— Она тебе так сказала? Ну, конечно, она умна и поняла, что тебе это не по нраву. Но я полагал, в тебе больше здравого смысла. Да ты посмотри на ее развлечения. Уже здесь, в Блуа, она приказала прирезать десять человек и трое уже мертвы…

— Это не она!

— Ну да, конечно! Еще немного и ты станешь меня уверять, будто и кабана травит не она.

— Ей стало жалко свору.

Нанси коротко хмыкнул.

— Ты хоть понимаешь, какую чушь несешь?

— Это не чушь, — шевалье устало вытер лоб. — К ней пришел начальник псовой охоты и заявил, что собакам нужно охотиться, либо их надо перерезать… чтобы не мучились. Вот она и отправилась на эту идиотскую охоту, хотя совсем не умеет охотиться.

— Очень трогательно, — с сарказмом заключил Нанси. — Я рыдаю. Значит, ей стало жалко собачек. А здесь — тоже, конечно, из жалости — она затащила в свою спальню какого-то щенка!

— А вот об этом не надо! — голос Жоржа-Мишеля стал жестким, в глазах сверкнула молния. — Никого она не затаскивала! Она просто спасла ребенка. Неужели, вы не можете этого понять?! Мне что, надо объяснять, что здесь происходит каждую ночь? И даже каждый день?!

На этот раз замолчал капитан королевской стражи.

— Их было десять… на одного перепуганного мальчишку, — еле слышно проговорил шевалье. — И Аньес это увидела. Она пыталась их остановить… Говорила, что это дурно… Они смеялись ей в лицо… И тогда она затеяла эту игру… А что еще она могла сделать?! — Жорж-Мишель с вызовом вскинул голову. — Эти скоты ничего не понимали… И кстати, Гаспар, там был ваш офицер с двумя солдатами… и он ничего не сделал, чтобы прекратить надругательство.

— Он пойдет под арест, — после краткой паузы ответил капитан.

— Хорошо, буду вам очень обязан. А теперь… о тех десятерых. Я был зол… и это яприказал их убить.

На лице капитана де Нанси появилось выражение безграничного удивления. Сначала можно было подумать, что он не поверил собственным ушам. Затем, когда барон убедился, что все понял правильно, в его глазах появилось недоверие, словно он хотел спросить: «А не наговариваешь ли ты на себя, друг мой?» Потом он просто смотрел, не зная, что и думать. Жорж-Мишель ощетинился.

— А что я должен был сделать? Наградить их?! Вы не видели того мальчишку, Гаспар. Так сходите, посмотрите. Он живет у нас неделю и до сих пор шарахается от всех мужчин и от всех женщин… И до сих пор спит под диваном, хотя может спать на нем…

Шевалье потер виски:

— И моя девочка все это видела. Господи, Гаспар, она просто не переносит жестокости и насилия… Ей делается плохо… А знаете, почему? — с неожиданной яростью вопросил он. — Сказать вам, почему те мерзавцы пошли на эшафот?! Объяснить все в подробностях?!

Нанси упорно молчал, словно дал обет безмолвия.

— Я об одном жалею: что меня там не было — тогда бы они так легко не отделались… — прошептал граф де Лош.

— Откуда… ты все это взял? — проговорил капитан.

— Выяснил, — выдавил из себя шевалье Жорж-Мишель. — Я вначале тоже полагал Аньес чудовищем… И захотел узнать, почему… Узнал, — упавшим голосом сообщил он.

Капитан королевской стражи с некоторой отрешенностью смотрел прямо перед собой. Только сейчас он сообразил, в какую историю вляпался. В свои двадцать девять лет Нанси хранил немалое число таких тайн, которые вполне могли привести хранителя на эшафот, однако никогда ему не приходилось хранить столь губительную тайну. «Жорж, Жорж, ну зачем ты мне это рассказал?» — с укором думал он. Если бы капитан мог поверить, что жена графа де Лош ангел или хотя бы обыкновенная женщина… Увы! Нанси не мог. Он узнал слишком многое о жизни принцессы Релинген и это не способствовало спокойствию.

«Что со мной происходит?!» — в растерянности спрашивал себя капитан. Будучи преемником самого Сипьера, он два года благополучно обходил все подводные камни, о которые разбивались люди много опытнее его. Смог установить ровные и делающие ему честь отношения со всеми: с королем, с королевой-матерью, с дофином. И вот теперь оказался на краю гибели. И почему?! Потому, что его молодого родственника угораздило влюбиться и разоткровенничаться.