«Бог, король и дамы» (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 113

К потрясению Александра Анриетта де Невер весьма странно восприняла происходящее. С наивностью и самомнением принцессы герцогиня вообразила, будто юноша разогнал всех любовниц, дабы доставить удовольствие ей, и, на радостях забыв об осторожности, принялась хвастать своим счастьем Марго, графине де Коэтиви, баронессе де Сов и прочим красавицам (к придворным кавалерам Анриетта пажа не ревновала). Слыша похвальбу родственницы, Генрих де Гиз кусал губы и громогласно клялся как можно скорее прирезать стервеца, а придворные старались как можно дальше спрятаться от разгневанного вельможи, чтобы без помех посмеяться над злоключениями лотарингца.

Король также не сомневался, что любимчику осталось недолго разгуливать по земле, но желание подразнить Гиза и прочих Лорренов было сильнее в короле, чем привязанность к юноше. Да и в любом случае, рассуждал Карл, разве преданность королю не являлась первейшей обязанностью его пажей? И если из-за этой преданности кому-либо из них придется сложить голову, значит, так тому и быть. Цепями к Лувру шевалье Александра никто не приковывал, напоминал себе король, а отомстить за любимчика он всегда отомстит — Гревской площадью и колесом людям герцога, недельным заключением в Венсенне самому Гизу.

Пока же его величество не мог отказать себе в удовольствии в присутствии герцога давать Александру советы касательно новоявленной сестры Генриха или же вновь и вновь требовать, чтобы паж рассказывал о кончине Ле Нуази. Впрочем, перекошенное от ярости лицо Генриха де Гиза очень быстро наскучило его величеству и король решил позлить дворянина, которого ненавидел много больше герцога или кардинала Лотарингского.

Граф де Лош и де Бар вызывал в короле жгучее чувство ревности успехом у дам, дружбой с дофином и благосклонным отношением Екатерины. К тому же его величество не успел забыть, что именно этот нахал отнял у него невесту. Вообще то, графиня-принцесса более не вызывала восторгов Карла, и его величество даже убедил себя, будто Аньес непроходимо тупа, ибо кто кроме деревенской дурочки мог отказаться от короны Франции? Однако дура дурой, а самолюбие самолюбием, так что прощать графа король не собирался.

И все-таки подлинной причиной неприязни Карла к Жоржу-Мишелю были вовсе не жена или друзья, не дамы и не королева Екатерина, а то, что его сиятельство не был королем и, следовательно, мог ездить на охоту, когда ему заблагорассудится.

Обо всем этом Александр де Бретей размышлял, разыскивая графа де Лош в его парижском отеле. Письмо, с которым Карл срочно отправил Александра к графу, было пустяковым, отель более походил на дворец, и найти фехтовальный зал оказалось делом не простым. Королевский паж готов был часами бродить по резиденции Лошей, желая как можно дальше отодвинуть тот миг, когда лицо графа исказится гневом, презрением или брезгливость, но, как известно, кто ищет, тот, рано или поздно, находит. Шевалье Александр открыл дверь и застыл. Резко вздохнул, выдохнул. Один раз, потом другой.

Граф де Лош был занят. Он занимался фехтованием со своими пажами. Александр почувствовал, что еще миг — и он заплачет. Ну почему все так несправедливо?! Он ничем не хуже этих мальчишек. Даже лучше. Шпага у него на боку настоящая, взрослая. Однако, зачем ему шпага? Шевалье Александр знал, что фехтует отвратительно. Из рук вон плохо. Случайные победы над Буасе и Ле Нуази хранили юношу от опасности до поры до времени. Однако еще месяц — и все. Все узнают, что он, шевалье де Бретей — неумеха. Домашние уроки, преподанные Пьером… Смешно. Для того, чтобы научиться — нужен учитель. А шевалье Александра никто не хотел учить. Даже за десять тысяч ливров.

— Эй, ты, — шевалье Александр решил, что за сегодняшнее утро слишком много думает. — Возьми шпагу.

Александр де Бретей вздрогнул. Неужели его мечта сбылась?

— У меня своя, можно? — робко попросил он. Граф не удостоил юношу ответом.

— Сейчас я еще раз покажу вам этот прием, — обратился он к пажам, — смотрите внимательней. Все же живой человек лучше манекена. Что касается вас, шевалье, — бросил через плечо Жорж-Мишель, — то коль скоро вы победитель Ле Нуази и Буасе, — в голосе графа было столько яда, что обладай голос способностью убивать, королевский паж пал бы мертвым, — так постарайтесь хотя бы немного двигаться и держать шпагу как оружие, а не как вертел.

Шевалье Александр подавил слезы. У него был шанс чему-то научиться. Все остальное казалось неважным.

Граф де Лош показал не один прием, а, по-меньшей мере, шесть. И каждый раз шпага молодого человека отлетала далеко в сторону. Александр старался изо всех сил, однако ничего не получалось. Обиднее всего было то, что некоторые удары граф де Лош проводил неспешно, не так как в обычном бою, давая возможность мальчишкам вдоволь насмотреться. Правда и шевалье Александру удавалось улавливать движения. Но попытки повторить натыкались на более хитроумные комбинации. В порыве гнева граф, сам того не замечая, раскрывал перед пажом высшие секреты фехтовального мастерства, для осознания которых у Александра было слишком мало опыта.

Резкая боль в кисти заставила юношу разжать руку. Он невольно вскрикнул. Шпага не отлетела, а со звоном упала рядом. Оказывается, граф де Лош хлестнул юношу по руке. И тотчас повернулся к своим пажам:

— Вот так вы можете оставить соперника без руки. Если убивать вам не хочется, — в последний миг его сиятельство все же повернул шпагу плашмя.

Шевалье Александр потянулся за шпагой, понял, что не может сжать пальцы. Растерянно потер руку.

— Не пытайтесь, шевалье. В ближайшие пару дней фехтовать вам не придется. — Жорж-Мишель, наконец, обратил внимание на юношу.

— Я лучше фехтую левой рукой, — покраснев пробормотал паж короля.

— Лучше? — искреннее удивление в голосе графа де Лош заставило шевалье Александра упрямо кивнуть.

— Что ж, придется тогда дать вам урок, а то еще решат, будто у меня было преимущество.

Его сиятельство вновь взялся за шпагу. Несмотря на явно пренебрежительное, если не сказать презрительное отношение графа, шевалье Александр был готов умолять надменного вельможу продолжить урок. Отсалютовав, шевалье Жорж-Мишель нанес первый удар. Юноша понял сразу — шансов у него никаких. Спустя пару минут рубашка королевского пажа превратилась в лохмотья. Еще спустя несколько мгновений молодой человек остался в одних чулках, так и не разобравшись, каким образом его ухитрились раздеть.

— Держу пари, так вам раздеваться еще не приходилось, — усмехнулся граф, чувствуя, что гнев и раздражение отступают. Шевалье Александр понял, что краснеет. Впервые за последний год.

— Этьен, Луи, принесите что-нибудь для шевалье, — граф все же не был настолько жесток, чтобы отправлять юношу домой в чем мать родила. Спустя мгновение шевалье Жорж-Мишель полностью погрузился в послание короля, забыв о королевском паже. И оторвался лишь уловив попытку молодого человека соорудить из остатков одежды что-то вроде набедренной повязки.

— Никогда бы не заподозрил шевалье Александра в стеснительности, — искренне удивился Лош, наблюдая за тщетными попытками пажа собрать рассыпающиеся ленточки. — Да не волнуйтесь вы так, шевалье, учитывая ваши занятия, ваш вид никого не удивит. Даже мою жену. И не переживайте, она не принцесса Маргарита, чтобы отбирать любовников у малышки Анриетты.

Александр де Бретей понял, что граф де Лош в очередной раз довел его до слез. Не дождется! Вскинул голову: «Мадам Аньес не такая!» — с яростью выпалил он, лишь бы не дать волю слезам. И тут же пошатнулся от резкого удара.

— Если ты еще раз посмеешь произнести имя моей жены, я с тебя шкуру велю спустить, будь ты хоть трижды паж короля, — шевалье Жорж-Мишель не владел собой.

Александр провел рукой по лицу, осторожно прикоснулся к зубу — вроде не шатается, только губа рассечена. Всхлипнул. Раз, другой. Понял, что больше не может сдерживаться. Сел прямо на пол и разрыдался.

Граф де Лош, собиравшийся произнести еще что-нибудь резкое и злое, в растерянности остановился. «Боже, я его не только смутил, я его до слез довел», — подумал вельможа с каким-то непонятным для себя чувством. Он вспомнил, что однажды уже чувствовал нечто похожее и тоже при общении с шевалье Александром. Понял, что должен что-то сказать.