Взлет и падение Дарта Вейдера (ЛП) - Уиндем Райдер - Страница 12

— Тебе снились сны о матери и раньше, не так ли?

— Да, — добавил Энакин. — Я оставил Татуин так давно, мои воспоминания о ней постепенно исчезают. Я не хочу потерять их. Я видел ее во снах… ярких снах… пугающих снах. Я беспокоюсь за нее.

Затем, Р2–Д2 приблизился к ним и издал электронный свист. Корабль прибыл в систему Набу.

Энакин сопровождал Падме повсюду на Набу, и вскоре встретился с ее семьей. Поначалу, Падме относилась к своему охраннику джедаю не слишком дружелюбно, поскольку он следил за каждым ее передвижением. Казалась, она столь же настроена отказать в личной информации, сколько он должен был раскрыть ее. И отрицать собственной сестре, что отношения с Энакином были чем — то помимо профессиональных.

Но, спустя несколько дней она привыкла к постоянному присутствию молодого человека, и их беседы изменились с ее преданности политики и его вниманию к безопасности на более личные темы. Энакин узнал о воспоминаниях Падме о ее детстве и любимых местах на Набу. Поскольку он вырос под палящими солнцами Татуина, ему было холодно в большинстве мирах, которые он посещал. Но с Падме на Набу, он почувствовал себя, впервые в своей жизни, действительно комфортно. И счастливо.

Они стояли на садовой террасе у маленького домика, возвышающегося над озером. Падме была одета в платье, открывающее красивую спину и руки, когда Энакин приблизился к ней и поцеловал. Она не сопротивлялась, но через несколько секунд, после того как их губы встретились, она отпрянула и сказала — Нет, — устремив свой взгляд на озеро перед ними.

— Я не должна была делать этого.

Энакин страстно желал поцеловать ее с момента их встречи на Корусканте, но он никогда не надеялся на это, оставив в покое свои мечты, которым не суждено было осуществится. Принятие Падмы и ее ответ на его поцелуй был величайшим моментом счастья. Но, ощущение быть так внезапно отвергнутым, оставляло его опустошенными, смущенными и сбитыми с толку. Он последовал за ее взглядом на спокойные воды озера и сказал, — Извини. Мне жаль, что ты не чувствуешь ко мне, того что я к тебе.

Энакин пытался представить, что поцелуя никогда не было. Но с каждой минутой, проходившей после того момента у озера, с каждым мгновением, проведенным с Падме, мучения становились сильнее, как если его сердце стало открытой раной. Не в силах отбросить свои чувства, он противился, смотреть на Падме, которая напоминала ему, что джедаям не разрешается жениться, и что она была сенатором, у которой есть более важные дела, чем влюбляться. Когда Энакин предложил держать их отношения в тайне, она ответила, что не желает жить во лжи.

Энакин задумался о своем месте в Ордене джедаев. Больше он думал о правилах, которым нужно следовать, о затраченном времени на медитацию и тренировки, больше задавался вопросом — сколько личных жертв. Было ли это не правильно, что он заботился о Падме? Или, что все еще скучал по своей матери и беспокоился о ней? Впервые, с тех пор, как Энакин стал джедаем, он серьезно обдумывал возможность бросить свой световой меч, оставить Орден и стать простым жителем галактики. Он попытался представить себя в другой профессии. Он был уверен, что мог бы найти работу пилотом или механиком. Но, сделала бы такая работа его счастливым? Ответ не заставил себя ждать: только одна вещь могла сделать его счастливым — быть с Падме. Но, что если он перестанет быть джедаем, а она все еще не увидит будущего со мной? Что тогда? Это все было слишком непомерным для него.

В то время, как мгновения бодрствования становились болезненнее, сны были еще хуже. Однажды утром, он стоял на балконе, медитируя с закрытыми глазами, когда ощутил приближение Падме.

— У тебя был кошмар прошлой ночью.

— У джедаев не бывают кошмаров, ответил он напряженно.

— Я слышала тебя.

Энакин не сомневался, что она слышала. Кошмар был наихудший. Он открыл свои глаза и сказал, — Я видел свою мать. Повернувшись к Падме, он с трудом сдерживал дрожь в голосе. — Она страдает, Падме. Я видел ее, как вижу тебя сейчас. Он сделал глубокий выдох, освобождаясь от давления, скопившегося внутри. Он боялся, что прошлой ночью сон был не предчувствием, а видением событий, которые уже случились. — Ей больно, продолжил он. — Я знаю, я должен выполнять задание, защищать вас, сенатор, но я должен лететь к ней. Я должен помочь ей.

— Я полечу с тобой, ответила Падме.

— Мне жаль, — сказал Энакин. — У меня нет выбора.

Он не предполагал, что она сможет отправится с ним на Татуин. Я смогу продолжить, приглядывать за ней. Оби — Ван не одобрил бы этого, но… это не его решение.

Не сообщая Оби — Вану или Совету джедаев о своих планах, Энакин, Падме и Р2–Д2 оставили Набу на небольшой Нубианской яхте. Богатые запахи напитков Падме все еще были свежи в ноздрях Энакина, когда он заметил обожженную, бесплодную песчаную планету. Пройдя сквозь атмосферу, они направились к космическому порту Мос Эспы. После приземления и пройдя контроль в одном из глубоких, открытых доков, Энакин нанял дроида носильщика, который отвез его с Падме к магазину Уотто. Энакин не был уверен, как отреагирует, увидев Уотто. Хотя его бывший хозяин был добрее, остальных рабовладельцев, Энакина возмущало, что Уотто не освободил его мать. Уотто не совсем виноват, размышлял Энакин. Рабство было разрешено здесь, и Уотто был просто бизнесменом.

Скоро, они достигли магазина Уотто, где нашли старого тойдорианца у своего магазина. Не удивительно, что Уотто не узнал высокого юного Джедая, который стоял перед ним. Но, когда Энакин сказал, что он ищет Шми Скайукер, Уотто провел связь.

— Эни? — Уотто раскрыл рот, не веря. — Маленький Эни? Нахх! Его глаза широко раскрылись, затем он хлопнул по своим крыльям и заорал, — Ты Эни! Это ты! Ты подрос, ха? Уотто сообщил Энакину, что он продал Шми несколькими годами ранее влаго — добывающему фермеру по имени Ларс, и что он слышал, что Ларс освободил и женился на Шми. К счастью, в записях Уотто было место нахождения влагодобывающей фермы, которая оказалась недалеко от небольшого поселения — Анкорхед.

После возвращения на свой корабль и вылета из дока, Энакин, Падме и Р2–Д2 парили высоко над северным Дюнным морем. Это было дело нескольких минут, до того как они приземлились у края фермы, которая состояла из влагоуловителей размещенные вокруг небольшого куполообразного здания. Здание имело вход и прилегающий внутренний двор в открытом углублении. Р2–Д2 остался на корабле, в то время как Энакин и Падме направились к зданию. Там, их поприветствовал полностью исправный протокольный дроид.

— Ох, — воскликнул дроид, когда заметил приближение двух людей. Дроид сделал корректировку своего бинокуляра, и повернулся к Энакину и Падме.

— Ам, ух, здравствуйте. Чем я могу быть полезен? Я….

— Трипио? — сказал Энакин, удивляясь, его ли мать нанесла на дроида металлическое покрытие.

Сбитый с толку, Си3Пио наклонил свою голову.

— О, ам… Создатель! Ох, хозяин Эни! Я знал, что вы вернетесь. Я знал это! И мисс Падме. Ох, мой.

Си3Пио повел их вниз по ступенькам ко внутреннему двору, где удивленный молодой человек и женщина появились из арки дверного проема. Пара была одета в пустынные туники, распространенные на песчаной планете. Мужчина был крепкого телосложения с сильными фермерскими руками.

Си3Пио сказал, — Хозяин Оуэн, я представляю двух наиболее важных посетителей.

— Я Энакин Скайвокер, сказал Энакин.

— Оуэн Ларс, немного неуверенно сказал Оуэн. Показывая жестом на женщину позади него, он сказал,

— А, это моя девушка, Беру.

Беру улыбнулась украдкой, и обменялась приветствиями с Падме.

Остановив взгляд на Энакине, Оуэн продолжил, — Я полагаю, я твой сводный брат. Я чувствовал, что ты можешь появиться однажды.

Озабоченный и нетерпеливый, Энакин осмотрел внутренний двор и сказал, — Моя мать здесь?

— Нет, ее нет, — ответил низкий голос позади. Энакин и Падме обернулись, увидев пожилого человека с сединой, выдававшей его, очевидно, за отца Оуэна. Он сидел на парящем механическом кресле, а его туника была одернута, открывая забинтованный обрубок правой ноги. — Клиг Ларс, представился он, когда его кресло медленно приблизилось. — Шми моя жена. Войдем внутрь. Нам нужно о многом поговорить.