Лицо под маской (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann" - Страница 18

Ну, ладно, наверняка она будет на балу во Дворце Дожей сегодня вечером, возможно, такая встреча будет засчитана?

Венеция встретила меня туманом, высокой водой и каким-то удивительным для этого города безлюдьем. Я спросила у Массимо, осторожно ведущего гондолу вдоль Гранд Канала:

— Это погода всех загнала по домам, или что-то случилось?

Молчаливый гондольер лишь пожал плечами, потом неохотно ответил:

— Чистили каналы, и течением притащило кое-что… неприятное.

— Что? — инстинкт любительницы детективных романов немедленно проснулся во мне. — Неужели труп?

— Нет, но ничем не лучше. Не надо об этом, синьора, даст Великая Матерь, все обойдется.

Однако! Что ж может быть хуже мертвеца? Но Массимо замкнулся в молчании и на мои вопросы не отвечал. В состоянии смертельно раздразненного любопытства я влетела в холл Ка”Виченте. И тут же поняла, что и синьора Пальдини мне о происшествии не расскажет. Экономка хмурилась, поджав губы, и Руди, сидящий у ее ног, раздраженно дергал хвостом.

Ну и ладно!

Вечером на балу расспрошу Франческу.

— Добрый день, синьора Пальдини, — поздоровалась я, снимая перчатки. — Писем не было?

— Два, синьора, на столе в вашем кабинете.

— Ага, спасибо. Что кухарка, удалось договориться?

— Конечно, — ответила экономка несколько свысока. — Через полчаса вас ждет обед. Комнаты для гостей подготовлены.

— Замечательно, завтра вечером приедут профессор Ди Майо с супругой, вот и будет случай обновить гостевую спальню.

Я взбежала по лестнице, повесила плащ в гардеробной, вымыла руки и прошла в кабинет. Да, на столе лежат два письма и несколько визитных карточек. Не садясь, я просмотрела их: три незнакомых мне имени, карточка из ателье Флавиа — ага, надо полагать, привезли платье для сегодняшнего бала! — и… Последней лежала карточка Маргарет Контарини.

Это что, она сама заезжала?

Просматривая письма, я позвонила в колокольчик, и через мгновение домоправительница уже стояла на пороге.

— Синьора Пальдини, скажите, графиня Контарини что, сама оставила карточку?

— Нет, синьора, она прислала пакет, карточка была приложена. Пакет в вашем будуаре.

Интересно, почему пакет там, а карточка тут? Все-таки у моей экономки бывают странные идеи, ну, да ладно.

Письмо от мамы отправилось в ящик стола, прочту потом; конверт с рекламой — в мусорную корзину, а я поспешила сунуть нос в таинственный пакет и узнать, чем же облагодетельствовала меня первая леди клана Контарини?

В пакете была резная шкатулка из золотистого дерева, довольно высокая, дюймов 15. На крышке были изображены виноградные грозди и среди них — лицо смеющегося юноши в венке. Я откинула крышку. В шкатулке, обложенные приятно пахнущей стружкой, стояли два… пожалуй, это можно было назвать кубками. Довольно широкая чаша рубинового стекла опиралась на ножку, сделанную из трех стеклянных лент — рубиновой, молочно-белой и золотой. На боку чаши был выгравирован герб Контарини, леопард, стоящий на задних лапах и опирающийся на щит. Я вытащила оба кубка из шкатулки и заглянула в нее: так и есть, под стружкой белела бумага. Достав записку, я развернула ее и прочла:

«Дорогая Нора! Нет такой ценности, которой я смогла бы отблагодарить вас за спасение жизни моей внучки Марии. Поэтому мой подарок — всего лишь тень той благодарности, которую я и вся моя семья испытываем. Эти два кубка принадлежали прапрадеду моего мужа, Руджеро Контарини. Им более шести сотен лет. Руджеро заложил в них небольшой, но важный секрет. Посмотрите на кубки внимательно: на одном из них леопард смотрит прямо вперед, на другом — оборачивается назад. Если в этот второй кубок налить келимаса или красного вина, и затем погреть пару минут в ладонях, то в напиток выделится яд. Определить его невозможно ни магически, ни химически, но действует он так же верно, как смертельное проклятие.

Я надеюсь, что вам никогда не придется воспользоваться этим секретом, но кто знает, как может повернуться судьба? Моему мужу эти кубки однажды спасли жизнь…

P.S. Если налить в кубок любой охлажденный напиток, его можно будет спокойно пить.

P.P.S. Яд действует, я проверила на крысах.

С глубочайшим уважением,

Маргарет Контарини»

Забывшись, я присвистнула. Да уж, эта дама не мелочится! Такие кубки сами по себе — огромная ценность, а если учитывать секрет…

Я достала кубки, отнесла их в кабинет и поставила в шкаф, за стекло, повернув гербами к стенке. Нечего кому-то еще замечать разницу в гербах, мало ли что. Конечно, я не глава клана, нет у меня таких врагов, которых понадобилось бы срочно отравить, но Маргарет права: кто знает, как повернется жизнь?

Закрыв дверцу шкафа на ключ, я подвесила его на общую связку к ключам от бостонского дома, от кабинета в клинике, от маминого особняка и убрала всю эту увесистую груду железа в сейф.

Записка… прятать ее бессмысленно, все сказанное я запомнила. Надо попросить горничную растопить камин в моей спальне, тем более, что я и вправду замерзла под февральским влажным ветром.

Бросив письмо в камин, я подождала, пока пламя поглотит его, и для верности растерла пепельные хлопья кочергой.

Уже шесть вечера, а бал сегодня начинается в восемь. Пора собираться.

ЧАСТЬ 3. Colombina.

Коломбина (голубка, итал.) — маска, которая прикрывает только глаза, не закрывая всего лица. По легенде, очень красивая актриса комедии дель арте, исполнявшая роль Коломбины, отказалась закрывать лицо маской. Специально для нее, чтобы не отходить от традиции, придумали маску, закрывающую лишь глаза — Коломбину. Персонаж ее — это легкомысленная служанка, которая с помощью любви и благосклонности других слуг мужского пола, строит козни и интриги против хозяев, например, Панталоне. Среди масок комедии дель арте считается самым умным персонажем. </emphasis>

На сегодняшний вечер я отпустила Массимо, и меня собирались забрать Франческа и Витторе. Вот интересно, как нужно было бы сказать — они за мной заехали или заплыли?

Вчера из ателье Флавиа привезли последнее из заказанных мною платьев, костюм Коломбины. Укороченное платье было сшито из плотного темно-зеленого шелка, по юбке и корсажу рассыпались разноцветные ромбы, шелковые, бархатные, парчовые. На три или четыре сантиметра выглядывали белоснежные кружева нижней юбки, и такие же кружева пенились на груди и на манжетах. Довершала наряд крохотная треуголка с разноцветными петушиными перьями. Я расправила волосы, по такому случаю завитые в локоны, водрузила tricorno и надела черную маску с тремя маленькими ромбами, зеленым, пурпурным и желтым, у левого глаза. Отражение в зеркале подмигнуло мне, я взяла с полки один из вееров и спустилась вниз.

Гондола семьи Контарини-Боволо уже покачивалась у водного подъезда Ка’Виченте; гондольер помог мне войти, закрыл дверку кабины и оттолкнулся веслом от причала.

Глаза Франчески весело блестели сквозь прорези такой же, как у меня, маски colombina, но совершенно белой. Белым был и ее наряд, отделанный алыми и зелеными кружевами; Витторе был наряжен Пьеро.

— Надеюсь, ты перекусила? — поинтересовалась Франческа после взаимных приветствий. — А то сегодня бал короткий и без ужина, только шампанское.

— Я обедала поздно, только к пяти вернулась из Медиоланума, — махнула я рукой.

— И как, договорилась? — серьезно спросил Витторе; свою полумаску он крутил в руках.

— Да, все отлично. Завтра приедет мой коллега, профессор Ди Майо. Мы вместе посмотрим Карло и решим, когда назначить операцию. Думаю, через неделю…

— Понятно… — он замолчал и стал смотреть в окно.

Франческа придвинулась ко мне, обдав ароматом каких-то цитрусовых духов, и спросила полушепотом:

— Я знаю, что Маргарет собиралась к тебе заехать сегодня. Была?

— Была, — не стала отпираться я. — Но не застала. Оставила карточку и подарок. Думаю, я ее увижу сегодня?