Записки Юлия Цезаря и его продолжателей - Цезарь Гай Юлий - Страница 17

34. Между двумя войсками, как было выше указано (24), была долина, не очень большая, но с трудным и крутым подъемом. Каждая сторона выжидала, не сделает ли войско противника попытки перейти ее, и рассчитывала в таком случае сразиться на выгодной для себя позиции. Вместе с тем было видно, как с левого фланга П. Аттия вся конница и вперемежку с ней много легковооруженных начали спускаться в долину. Против них Курион выслал свою конницу и две когорты марруцинов. Неприятельские всадники не выдержали даже первого их натиска и во весь опор поскакали назад к своим; а покинутых ими легковооруженных, которые вместе с ними сильно выдвинулись вперед, наши всюду окружали и избивали. Все войско Вара, обращенное в эту сторону фронтом, видело избиение и бегство своих. Тогда легат Цезаря, Ребил, которого Курион взял с собой из Сицилии ввиду его большой опытности в военном деле, сказал: ты видишь, Курион, что враг в полной панике: что ж ты медлишь воспользоваться благоприятным моментом? Тот сказал солдатам только, чтобы они твердо помнили свое вчерашнее обещание, приказал им следовать за собой и пошел большим шагом впереди войска. Но долина представляла столько затруднений, что на подъеме передние ряды солдат могли взбираться не иначе, как при поддержке задних. Впрочем, солдаты Аттия были уже настолько охвачены страхом и мыслью о бегстве и избиении своих, что и не помышляли о сопротивлении, но всем им стало казаться, что их окружает конница. Поэтому, не дожидаясь выстрелов и приближения наших, весь фронт Вара повернул тыл и отступил в лагерь.

35. Во время этого бегства некто Фабий, родом пелигн, младший центурион из армии Куриона, первый догнал колонну бегущих. Он стал разыскивать Вара, громко называя его по имени, точно был одним из его солдат и хотел на что-то обратить его внимание и поговорить с ним. Тот обернулся на частые оклики, остановился и спросил, кто он и что ему нужно. Тогда Фабий размахнулся мечом на его незащищенное плечо и чуть было его не убил; того спас только щит, который он поднял для предупреждения удара. Фабия окружили ближайшие к Вару солдаты и убили. Густые толпы бегущих в полном замешательстве бросились к лагерным воротам и сами загородили себе вход, вследствие чего на этом месте больше народу погибло в давке, чем в сражении и во время бегства. Враги даже едва не были выбиты из собственного лагеря, и некоторые из них тут же, не останавливаясь, устремились в город. Но уже самый характер местности и укрепления лагеря мешали нападению; вдобавок вышедшие в бой солдаты Куриона не имели с собой соответственных приспособлений для штурма лагеря. Поэтому Курион отвел войско назад в лагерь, не потеряв из своих никого, кроме Фабия, тогда как у противника было около шестисот человек убито и около тысячи ранено. Эти последние, а также многие, притворявшиеся ранеными, после отхода Куриона ушли в страхе из лагеря и укрылись в городе. Когда Вар заметил это и узнал о панике, охватившей его войско, он оставил в лагере для виду трубача и несколько палаток и в третью стражу без шума перевел войско в город.

36. На следующий день Курион начал осаждать Утику и со всех сторон окружать ее валом. Городское население вследствие долгого мира отвыкло от войны; коренные жители Утики очень сочувствовали Цезарю за некоторые полученные от него льготы; корпорация римских всадников состояла из разнородных элементов; паника, вызванная недавними сражениями, была очень велика. Поэтому все классы населения начали уже открыто говорить о капитуляции и вести с П. Аттием переговоры о том, чтобы он не вздумал со свойственным ему упорством рисковать их судьбой. Но во время этих переговоров прибыли гонцы посланные вперед царем Юбой, и сообщили, что он приближается во главе большого войска: надо только принять меры к охране и обороне города. Это известие подняло дух у перепуганного населения.

37. Такие же известия получил и Курион, но некоторое время он им не верил: так велика была его уверенность в собственном счастье. Кроме того, уже приходили в Африку устные и письменные сообщения об успехах Цезаря в Испании. Все это очень подняло у Куриона дух, и он был убежден, что царь ничего не решится предпринять против него. Но как только он узнал из верных источников, что силы Юбы находятся от Утики на расстоянии менее двадцати пяти миль, он оставил укрепления и вернулся в «Корнелиев лагерь». Он стал собирать сюда провиант, укреплять лагерь, свозить строевой лес и тотчас же отправил в Сицилию приказ о присылке двух других легионов и остальной части конницы. И по характеру местности, и по укреплениям, и по близости моря, и по обилию воды и соли, огромные запасы которой были уже свезены сюда из ближайших соляных копей, лагерь был очень приспособлен для затяжной войны. Не могло быть недостатка ни в строевом лесе при множестве деревьев, ни в хлебе при чрезвычайном плодородии полей. Поэтому, с одобрения военного совета, Курион намеревался дождаться прибытия остальных сил и затянуть войну.

38. После того как этот план был всеми принят и одобрен, Курион узнал от каких-то перебежчиков из города, что царь Юба отозван домой и остался в своем царстве из-за войны с соседями и из-за споров с лептитанцами; только своего префекта Сабурру он послал с небольшим войском, которое теперь и приближается к Утике. Опрометчиво доверившись подобному источнику, Курион изменил свой план и решился рискнуть на сражение. Этому решению очень содействовала молодость, смелость, успех за последнее время и вера в победу. Под впечатлением всего этого он послал с наступлением ночи всю конницу против неприятельского лагеря у реки Баграды. Комендантом этого лагеря был действительно Сабурра, о котором было известно по слухам и раньше, но следом за ним шел со всеми силами сам царь и стоял в шести милях от Сабурры. Посланная конница проделала в течение ночи весь свой путь и напала на врагов совершенно врасплох. Ибо нумидийцы, как это вообще делают варвары, расположились в разных местах не держась какого-либо порядка. Их рассеянные группы подверглись в глубоком сне нападению, и многие из них были перебиты, многие в ужасе убежали. После этого конница вернулась к Куриону и привела к нему пленных.

39. Курион выступил в четвертую стражу со всеми силами, оставив для охраны лагеря только пять когорт. Пройдя шесть миль, он встретил конницу и узнал о происшедшем. Он спросил у пленных, кто комендант лагеря у Баграды, те ответили, что Сабурра. Желая окончить свой марш, он пренебрег другими вопросами, но, обернувшись к ближайшим частям, сказал: вы видите солдаты, что слова пленных сходятся с известиями перебежчиков! Царя здесь нет, и им посланы такие малые силы, что они не могли устоять против немногих всадников. Спешите же к добыче, спешите к славе, чтобы нам теперь же начать думать о том, как вас наградить и отблагодарить. Успех всадников был действительно велик, особенно если сравнить их небольшое число с множеством нумидийцев. Но обо всем этом они рассказывали с большими преувеличениями, как вообще люди любят хвалиться своими заслугами. Кроме того, они выставляли напоказ много трофеев, выводили пленных пеших и конных, так что всякая потеря времени казалась теперь задержкой победы. Таким образом, надеждам Куриона соответствовало воодушевление солдат. Он приказал коннице следовать за собой и ускорил свой марш, чтобы как можно скорее напасть на неприятеля, пока еще он находится в панике, вызванной бегством. Но так как всадники были изнурены продолжавшейся всю ночь экспедицией, то они не могли поспевать за ним и то здесь, то там отставали. Однако же это обстоятельство не ослабляло надежд Куриона.

40. Юба, получив известие от Сабурры о ночном сражении, послал ему в подкрепление две тысячи испанских и галльских всадников, которых он держал при себе для своей личной охраны, и наиболее надежную часть пехоты, а сам не спеша двинулся вслед за ними с остальными силами и шестьюдесятью слонами. Заключая из предварительной посылки конницы, что теперь должен подойти сам Курион, Сабурра выстроил свои конные и пешие силы и приказал им, в притворном страхе, понемногу, шаг за шагом, отступать: когда нужно, будет дан сигнал к сражению и, смотря по ходу дела, последуют дальнейшие распоряжения. Курион, у которого к прежним надеждам прибавились теперь еще новые иллюзии, решил, что враги бегут, и повел свое войско с высот на равнину.