Записки о галльской войне - Цезарь Гай Юлий - Страница 12

34. В то же самое время П. Красс, посланный с одним легионом против венетов, венеллов, осисмов, куриосолитов, эсубиев, аулерков и редонов (все это приморские общины, жившие по берегу Океана), известил Цезаря о том, что все они теперь подчинены владычеству римского народа.

35. В результате всех этих операций была замирена вся Галлия и об этой войне среди варваров пошла такая слава, что зарейнские народы отправили к Цезарю послов с обещанием дать заложников и исполнить все его требования. Так как Цезарь спешил в Италию и Иллирию, то он приказал этим посольствам вернуться к нему в начале лета. А сам он отвел легионы на зимние квартиры в области карнутов, андов и туронов и тех соседних с ними общин, где он вел войну, и затем отправился в Италию. По случаю этих событий сенатом на основании донесения Цезаря было определено пятнадцатидневное молебствие – отличие, которое до сих пор никому не выпадало на долю (7).

Комментарии ко второй книге (события 57 года до н. э.)

1. См. I, 54.

2. См. I, 1.

3. См. I, 33.

4. Преувеличение, так как нервии через три года принимают деятельное участие в осаде лагеря Кв. Цицерона (V, 39).

5. См. гл. 16.

6. В 103-101 годах до н.э.

7. Ср. речь Цицерона в защиту Бальба, § 61.

Книга третья

1. Отправляясь в Италию, Цезарь послал Сервия Гальбу с 12-м легионом и частью конницы к нантуатам, вараграм и седунам, области которых простираются от границ аллоброгов, Леманнского озера и реки Родана до гребня Альп. Целью посылки было сделать свободной дорогу через Альпы, на которой купцы обыкновенно подвергались большим опасностям и должны были платить большие пошлины. Он позволил Гальбе в случае надобности расквартировать в этих местах легион на зиму. После нескольких удачных сражений с горцами и захвата у них некоторых укрепленных пунктов они отовсюду прислали к Гальбе послов, выдали заложников и заключили мир. Тогда он решил поместить две когорты у нантуатов, а сам с остальными когортами этого легиона остался зимовать у варагров в селении Октодуре. Оно лежит в долине, к которой примыкает небольшая равнина, и со всех сторон окружено очень высокими горами. Селение это разделяет пополам река. Одну часть его Гальба уступил галлам, а другую, которую они очистили, отвел под зимний лагерь своих когорт и все это место укрепил валом и рвом.

2. Прошло несколько дней зимовки, и он уже приказал свозить туда хлеб, как вдруг разведчики дали ему знать, что из той части, которую он уступил галлам, все жители ночью ушли и господствующие высоты заняты огромными полчищами седунов и варагров. Что галлы так внезапно задумали возобновить войну и уничтожить легион, на это было много причин: прежде всего, они презирали малочисленность этого легиона, который, вдобавок, был далеко не в полном составе, так как целых две когорты были из него выделены, и, кроме того, не было налицо многих солдат, которых небольшими группами послали за провиантом. Далее, галлы полагали, что когда они будут сбегать с гор и стрелять в наших, то мы вследствие неудобства позиции будем не в состоянии выдержать даже их первый натиск. К тому же галлы были огорчены уводом их детей в заложники и были убеждены в том, что римляне пытаются занять альпийские горы не только с целью обеспечить себе дороги, но и навсегда закрепить их за собой и присоединить к своим владениям эту страну как соседнюю с Провинцией.

3. Ко времени получения этих известий еще не были вполне закончены работы по устройству и укреплению лагеря; а так как Гальба после состоявшейся сдачи горцев и приема от них заложников не имел никаких оснований бояться возобновления военных действий, то и не было принято мер к обеспечению войска хлебом и другим провиантом. Поэтому он немедленно созвал военный совет и стал собирать голоса участников. Эта грозная и внезапная опасность наступила вопреки всем ожиданиям, и уже почти все высоты на глазах у наших были заняты массой вооруженных врагов; дороги были, следовательно, отрезаны, и невозможно было ни получить помощь, ни подвезти провиант. Ввиду всего этого общее положение представлялось почти безнадежным, и на этом военном совете раздавались даже такие голоса, что надо оставить обоз, сделать вылазку и пробиться по той дороге, по которой они сюда пришли. Однако большинство постановило прибегнуть к этому средству только в крайнем случае, а покамест выжидать исхода дела и защищать лагерь.

4. Едва успели отдать необходимые распоряжения для исполнения этого постановления, как враги вскоре по данному сигналу стали отовсюду сбегать с высот и осыпать вал камнями и копьями. Наши сначала с свежими силами храбро отбивались и со своей более высокой позиции обстреливали врагов без промаха; когда какая-либо часть лагеря, под напором врагов, оказывалась без защитников, они спешили туда на помощь; но они были слабее тем, что враги в случае утомления продолжительностью боя могли оставлять сражение и их место заступали люди с свежими силами, тогда как для наших при их малочисленности это было совершенно невозможно: у нас не только утомленные не могли выйти из сферы боя, но даже раненым нельзя было отступать и оставлять то место, где они стояли.

5. Бой продолжался уже больше шести часов без перерыва, и у наших не хватало не только сил, но даже и снарядов. Наоборот, враги все сильнее наступали и уже начали, пользуясь нашим изнурением, ломать вал и засыпать рвы. Таким образом, положение сделалось критическим. Тогда первый центурион П. Секстий Бакул, который, как мы говорили (1), был изранен в сражении с нервиями, а также военный трибун Г. Волусен, человек столько же осмотрительный, сколько храбрый, поспешили к Гальбе и указали ему, что единственная надежда на спасение – это прорваться и рискнуть на крайнее средство. Поэтому Гальба созвал центурионов и немедленно отдал приказ солдатам прервать на некоторое время сражение, лишь принимать на себя пускаемые врагом снаряды и таким образом отдохнуть от напряжения, а затем по данному сигналу они должны прорваться, полагаясь, однако, исключительно на свою храбрость.

6. Как им было приказано, так они и поступили: они вдруг бросились из всех ворот и не дали врагу времени ни понять, что происходит, ни собраться в одно место. Счастье переменилось, и врагов, которые надеялись, что лагерь уже в их руках, наши со всех сторон обошли и перебили: из с лишком тридцати тысяч варваров (именно в этом количестве они, как установлено было, наступали на наш лагерь) больше трети было убито; остальные обратились в паническое бегство, и им не дали утвердиться даже на высотах. Таким образом, разбив и обезоружив все неприятельские полчища, наши солдаты вернулись в свой лагерь и укрепления. Но после этого сражения Гальба не пожелал слишком часто испытывать счастье и не забывал, что то положение, в которое он попал, не соответствовало цели его зимовки. Кроме того, он ощущал большую нужду в хлебе и другом провианте. Поэтому на следующий же день он сжег в этом селении все усадьбы и направился назад в Провинцию. На этом пути он не встретил ни малейшей помехи и задержки со стороны неприятелей и благополучно провел свой легион в область нантуатов, а затем аллоброгов, где и перезимовал.

7. После этого Цезарь имел все основания считать Галлию вполне замиренной: действительно, была одержана победа над бельгами, прогнаны за Рейн германцы и в Альпах побеждены седуны. Поэтому он отправился в начале зимы в Иллирию, желая посетить и эти племена и познакомиться с их страной, как вдруг в Галлии вспыхнула война по следующему поводу. Молодой П. Красс зимовал с 7-м легионом у самых берегов Океана, в стране андов. Так как в этих местах было мало хлеба, то он разослал по соседним общинам за провиантом нескольких командиров конницы и военных трибунов. Между прочим, Т. Террасидий был послан к эсубиям, М. Требий Галл – к куриосолитам, Кв. Веланий с Т. Силием – к венетам.