Карл Великий. Небесный град Карла Великого - Ветлугина Анна Михайловна - Страница 49

Интересно, как же Карл отреагирует на такое странное предложение?

Он, чуть прищурившись, оглядел арабских гостей. Весёлая искорка плясала в глубине его карих глаз.

   — Мы верим, что всё в руках Господа, — сказал он, — а пути Его неисповедимы.

   — Велик Аллах над нами, — согласились гости.

После чего сарацинское посольство, непрестанно кланяясь и пятясь задом, удалилось.

Король обвёл взглядом своих верных вассалов. В глазах его светилось вдохновение:

   — Ну что же, братья? Выступим на запад? Я верю, Бог поможет нам!

Те, однако, молчали. Наконец Герольд неохотно произнёс:

   — Я, верно, что-то не понимаю, Ваше Величество. Почему Бог должен помогать тем, кто занимается сарацинскими делами?

Король усмехнулся:

   — А ты что скажешь, Борнгард?

   — Прошу меня простить, Ваше Величество, мне кажется: недостойно франкским воинам служить наёмниками у мусульман.

Тут Карл громко расхохотался:

   — Разумеется! Таких воинов нужно было бы немедленно казнить за измену. Но здесь дело совсем в другом. В Испании проживает немало христиан, терпящих притеснения со стороны сарацин. До сей поры мы не могли найти повода вступиться за них, и вот удача сама идёт к нам в руки. К тому же, зацепившись в Испании, мы укрепим свои позиции на юго-западе. А то в Бретани неспокойно, мятежные настроения могут перекинуться на Аквитанию и Гасконь. Жаль, что Роланд пока не с нами, он хорошо знает те края... о, да вот и он!

Действительно, по залу, поигрывая Дюрандалем, неторопливо шествовал Роланд. Кожа на его лице сильно обветрела, кудри выгорели на солнце, но выглядел он довольным.

   — Слава Христу! — поздоровался он со всеми.

   — Слава вовеки! — ответил король. — Ну, как там ваши знаменитые бретонские волнения.

   — Никаких волнений. Полное спокойствие, Ваше Величество. — Он с вожделением глянул на кувшин с вином.

   — Садись, наливай, — разрешил Карл. — Что ты сделал со своими соотечественниками, что они вдруг замирились? Оглушил их Олифаном или замучил игрой на лютне?

   — Обижаете, Ваше Величество. Я же всё-таки гордый паладин, а не какой-то менестрель. А бретонцам я напомнил, что жить в союзе с сильным королём им выгоднее, чем самим искать место под солнцем. Вот только силу королевскую неплохо бы им показать, а то уж больно далеко они, только слухами и живут.

   — Сейчас ты услышишь нечто, дорогой Роланд. Нечто такое, что ты и вообразить не мог! — Король заговорщицки оглядел своих военачальников. — Мы отправляемся в Испанию спасать наших братьев-христиан от сарацинских притеснений. Бог даст — возьмём Барселону и Герону.

   — Вы шутите, мой король?! — воскликнул бретонец.

Я мечтал о подобном подвиге всю жизнь! Но почему не видно восторга на лицах? Борнгард, Герольд, разве ваша душа не жаждет подвига?..

   — Подвиг хорошее дело, — сдержанно ответил Борнгард, — но как бы нас не заманили в ловушку. Не верю я сарацинам.

   — Никто и не предлагает им верить, — возразил Карл, — верить нужно только Богу. Эта вера ещё ни разу не подвела нас. А ты что скажешь, Герольд?

   — Я промолчу, пожалуй. Вон Ансельм хочет сказать.

Ансельм, знатный паладин из австразийских земель, сильно приблизившийся к королю в последнее время, встал с места:

   — Ваше Величество! На мой взгляд, это авантюра. Мы знаем о тех краях только со слов сарацин, а они не заслуживают доверия. Прибыв туда, мы можем обнаружить совсем иную картину взаимоотношений между тамошними народами.

Роланд ударил кулаком по столу так, что кувшин подпрыгнул и вино выплеснулось:

   — Это речь старухи, берегущей свои кости от простуды, но не воина! Наше дело — не смотреть на картины, а самим рисовать их своей славой! И если вы все так трясётесь за свои шкуры, я сам с моей скаррой поеду и возьму эту несчастную Барселону!

   — Решать вам, Ваше Величество, — тихо сказал Борнгард.

Воцарилось молчание. Король сидел глубоко задумавшись. В первый раз происходили такие крупные несогласия среди его близких друзей и вассалов. Тяжёлую тишину прервало появление слуги:

   — Ваше Величество! Прибыла ваша супруга со свитой!

   — Хильдегарда... — растерянно пробормотал король, — как? Она же... она же не может сейчас прибыть...

Она разрешилась наследником чуть раньше срока, но благополучно, — пояснил слуга. — Едва окрепнув, она пожелала видеть вас, и никому не удалось удержать её от поездки.

   — Мой король, — раздался серебристый звонкий голос, — вы же не будете ругать свою жёнушку, за то, что она приехала без спросу? — Она отодвинула с дороги испуганного слугу и продолжала:

   — Господь снова подарил нам сына, и я не могла наслаждаться этой радостью одна, без своего любимого супруга. Разве я виновата?

   — Конечно, нет! Какая радость для нас видеть тебя, дорогая! — воскликнул король, обнимая супругу. Не выпуская её из объятий, он обратился к вассалам:

   — Теперь мы точно поедем в Испанию. Господь помогает нам!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Вдохновение, охватившее короля, было беспримерным. Грядущий испанский поход стал для него навязчивой мечтой. Отвоевать пространство для христиан посреди мусульманского мира казалось великой задачей. К тому же сие предприятие обещало добычу богатую и экзотическую. Свято веря в успех дела, Карл заразил своей верой не только франков. Даже баварцы собрались идти с ним, несмотря на то, что их герцог Тассилон относился к Карлу весьма прохладно. И Борнгард с Герольдом перестали сомневаться.

Подготовка происходила в Ахене — любимом городе короля, а теперь ещё и месте упокоения моей матери. Ахен рос и хорошел. Появились новые здания, продолжал строиться чудо-храм. Его стены поднялись уже довольно высоко, давая возможность представить будущее величие.

Хильдегарда, занятая маленьким сыном, относилась к предстоящему походу безразлично. Мне казалось, что она снова беременна. Но однажды, во время послеобеденного чтения, она вошла к королю и высказалась неожиданно и решительно:

   — Мой король, я много думала об Испании. Боюсь, что бесы расставили вам ловушку.

   — Что ты говоришь, дорогая? Какие бесы? Пойди, отдохни, ты, верно, плохо спала. — И король сделал мне знак читать дальше, но королева предостерегающе подняла руку.

   — Это ловушка. У этой задачи нет правильного ответа. Ты согласился помочь иноверцам. Само по себе это не так уж плохо, но из-за этой помощи обязательно погибнут христиане, хочешь ли ты этого или нет. Получается, что это — плохо. Ты говоришь, что на самом деле хочешь помочь этой войной тамошним христианам. Но тогда ты обманываешь иноверцев, с которыми договорился, а обманывать нехорошо никого.

Карл недовольно шевельнул усами:

   — Дорогая! Ты знаешь, как мы ценим тебя, твою доброту и благородство. Но есть вещи, куда не следует лезть женщине. К ним относятся война и политика. Поэтому посиди, послушай Августина или иди, отдохни.

Карл продолжал заражать всех своим вдохновением. Ему даже удалось получить благословение на этот «священный поход» у папы Адриана. Через несколько месяцев, отпраздновав Пасху 778 года, мы выступили. С баварцами и обращёнными саксами. Хильдегарда и Бертрада тоже ехали с войском. Молодая королева, как я и думал, снова ждала пополнения семейства, а королева-мать опять не могла оставить её одну «среди ничего не понимающих мужчин и глупых служанок».

Карл, зная о страшной испанской жаре, специально начал поход весной. В результате, переходя Пиренеи, от зноя никто не пострадал, даже многие (в их числе — Бертрада) простудились на холодных ветреных перевалах. Зато, когда мы очутились в Испании — жара, небывало ранняя в этом году, обрушилась и придавила нас своей душной лапой.

Королева-мать, не успев излечиться от простуды, начала задыхаться, хватаясь то за голову, то за грудь. Хильдегарда заботилась о ней, не доверяя служанкам. Клала ей на лоб смоченное полотенце, поила отваром каких-то трав, который сама готовила на привалах.