Благие намерения - Робертс Нора - Страница 30

— Я вынул из раны несколько щепок. Говорят, там опять было послание?

Ева молча кивнула. Моррис достал из холодильника баночку пепси.

— Спасибо, Моррис. У меня вопрос: кто-нибудь из ваших — санитары, врачи, водители, обслуживающий персонал — проявлял особенный интерес к моим расследованиям?

— Иногда ты ведешь заметные дела, которыми нельзя не интересоваться. Но, на мой взгляд, все остается в рамках. Не замечал, чтобы кто-то на тебя «подсел».

— Но вы же все обсуждаете, советуетесь, действуете сообща?

— Конечно. — Он взял банку, сам вскрыл и отдал ей. — У нас тяжелое ремесло. Мы якшаемся с полицейскими из убойного отдела, с врачами, констатирующими смерть, и так далее. Поэтому никогда нельзя исключать, что кто-нибудь из нас съедет с катушек и сам станет поставлять клиентуру для морга.

Именно этого Ева и боялась.

— Он неглуп и натренирован, Моррис. Большой ловкач. Но преувеличенного мнения о себе: воображает, что не оставляет никаких следов.

— А сам пишет на стенах.

— Именно. Эти слова — это то, что он думает, что чувствует, в них кроются его мотивы. Так что следов выше крыши. Мне надо всего-навсего научиться читать между строк.

Она сделала большой глоток и довольно зажмурилась.

— Ну, все, дальше у меня по программе выход к долбаной прессе.

— Удачи, дитя мое!

Она рассмеялась.

— Сам подумай: скользкая бездушная адвокатша с большим влиянием и жалкий торчок. Где связь?

Она стала кружить по моргу, ломая голову над собственным вопросом. Моррис перенес внимание на Пибоди:

— Как горячий шоколад?

— Бледная тень настоящего, но аромат навевает смутные воспоминания.

— Если вспомнить хронологию, — заговорила Ева, — мое тревожное знакомство с Баствик состоялось летом 2058 года, а моя последняя встреча с Ледо — в январе 2059-го. Получаем временной отрезок. Есть над чем поразмыслить. — Она засунула руки в карманы. — Только что толку? С начала 2059-го я с кем только не пересекалась! В распоряжении убийцы было целых два года.

— С Баствик ты, по крайней мере, не сходилась врукопашную, в отличие от Ледо, — сказала Пибоди. — Вдруг с точки зрения убийцы произошел подъем по преступной шкале?

— Может быть. Это тоже тема для размышлений. Но стычка с Ледо была случайной, надо искать что-то намеренное. — Она, закатив глаза, сделала еще глоток. — Сколько человек замахивалось на меня за последние два года? Сколько поносили меня последними словами, повышая степень словесного неуважения? Сколько норовили перейти от слов к делу? Нет, мы не найдем его, если будем пытаться предугадать его следующую жертву. — Она махнула рукой. — Слова, ход мысли — вот след, который он оставляет. И жертвы. — Она снова покосилась на Ледо. — Погребением Ледо изъявил желание заняться некто Кармине Ателли.

— Родственник?

— Нет, просто добрый самаритянин, как ни странно это звучит. Он свяжется с вами. — Она допила пепси и стала катать баночку между ладонями. — Как ты назовешь цвет этого костюма?

— Сердолик.

— А как называется животное, меняющее цвет?

— Ничего похожего: хамелеон.

— Пускай. Цвет мне нравится, хорошо, что ты его не меняешь. — Она ловким броском отправила банку в мусорный бак. — Не разучилась! — С этими словами она направилась к двери.

— Это точно, — сказал Моррис и повернулся к Ледо. — Это поможет ей найти того, кто расправился с тобой. Если убийца не знает об этом ее достоинстве, значит, он заблуждается, считая, что хорошо ее изучил.

В Управлении Ева успела получить короткое наставление от Киунга.

— Сама все знаю, — начала она, надеясь избежать поучений.

— Допустим. Но, как я вижу, вы раздражены, и это станет заметно еще до того, как они усилят ваше раздражение.

Признавая его правоту, она ответила:

— Я буду держать себя в руках. Сцепиться с идиотом-журналистом — все равно что повесить ему на спину мишень.

Киунг посерьезнел.

— Об этом я не подумал.

— А я подумала. — С этими словами Ева вошла в зал для брифингов.

Там немедленно включились камеры и диктофоны, кто стоял, сразу сели. «Полна коробочка», — подумала Ева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Леанор Баствик убита в своей квартире вечером двадцать седьмого декабря. Я веду следствие по этому делу вместе с напарницей, детективом Пибоди. Мы изучаем все версии. Наличествующие данные свидетельствуют, что неизвестный, переодевшись рассыльным, проник в жилище мисс Баствик, обездвижил ее ручным шокером и задушил. В качестве адвоката по уголовным делам мисс Баствик много лет получала угрозы. Мы занимаемся их изучением.

Некоторые стали выкрикивать вопросы, но Ева их игнорировала. Сначала ей нужно договорить.

— Сегодня рано утром убит в своей квартире Вендал Ледо. Он был известен как наркоторговец и как завсегдатай подпольного игорного заведения в районе под названием «Квадрат». Дом, где он жил, не был снабжен сигнализацией. Убийца, вскрыв нехитрые замки, проник в квартиру. Ледо тоже сначала оглушили, а потом закололи. Это дело тоже расследую я. Мы проверяем все версии. Судя по уликам, Леанор Баствик и Вендала Ледо убил один и тот же неизвестный.

Она разглядела в глубине зала Надин — все в том же наряде, но уже вооруженную камерой.

— Улики позволяют нам связать оба убийства. Сближает их и наличие посланий на месте обоих преступлений. Все улики, включая письменные послания, будут тщательно изучены и использованы для определения личности и задержания виновного в смерти Леанор Баствик и Вендала Ледо. Я не буду углубляться в подробности обнаруженных улик и ведущегося расследования. Вы сэкономите нам время, если будете помнить это, задавая вопросы. Прошу!

— Правда, что послания адресованы вам?

— Экономьте время! — ответила Ева. — Я не распространяюсь о подробностях.

— Правда, что у вас были стычки с обоими убитыми? Вы с ними враждовали?

— Это неправда. Я допрашивала мисс Баствик после убийства ее партнера по юридической фирме в рамках расследования дела. Впоследствии мисс Баствик представляла интересы Джесса Барроу, арестованного мною. Мистер Ледо занимался незаконным сбытом наркотиков и чаще вступал в конфликт с сотрудниками соответствующего отдела полиции Нью-Йорка, чем со мной. Я несколько раз допрашивала его как свидетеля или как человека, интересовавшего следствие.

— То есть вы знали обоих убитых.

— Знала. Еще я знаю вас — Флейк, кажется? И вас, — она стрельнула глазами влево. — Ньютон? Джексон? Я многих знаю: репортеров, юристов, преступников, правоохранителей.

— Разве послания не означают, что убийства совершены ради вас?

Намерение придерживаться канвы, разработанной вместе с Киунгом, пришлось отбросить.

— Ваши сведения неточны. На этом этапе расследования я не стану распространяться о подробностях и публично гадать о мотивах убийцы. Могу сказать только следующее. Мы имеем два трупа из-за сознательных и безжалостных действий неизвестного. Ведется расследование, и как сотрудник, возглавляющий его, я использую все возможности полиции Нью-Йорка для поимки человека, лишившего жизни двоих людей. Моя работа — изобличить и задержать виновного, после чего передать его в руки правосудия для законного наказания. И я намерена выполнить свою работу.

Она покинула возвышение и, не обращая внимания на все еще выкрикиваемые вопросы, вышла из зала.

— Вот и все, — сказала она Киунгу.

— Не совсем то, о чем мы договаривались, но все прошло гладко. Остальное я беру на себя.

Она кивнула.

— Сведения неточны. Он — или она — убивает не ради меня. Я — оправдание, а это совсем другое.

Нельзя этого забывать, сказала она себе. Если преступник нацелился на третью жертву, она бессильна его остановить.

10

Ева направилась прямо к Мире с решимостью сразить дракона прямо у ворот и с пользой провести следующие десять минут. Когда суровый секретарь психолога подняла палец, Ева оскалила зубы, готовая вцепиться ей в глотку.