Благие намерения - Робертс Нора - Страница 28

— Срок не отбывал?

— Отбывал — на принудительных исправительных работах.

Еве посчастливилось заметить свободное парковочное местечко на уличном уровне, всего в одном квартале от дешевого блочного дома, где живет Тобиас.

— За насилие не привлекался, не считая того случая с нападением?

— Нет, зато сколько задержаний! А главное, — продолжила Пибоди, — пятнадцать писем тебе за истекающий год! И еще четыре за прошлый. Главная их тема — борьба на пару с тобой за торжество правосудия, наказание порока и нарушителей закона. Он считает, что ты и он — партнеры, он работает за кулисами, в тени — так он выражается, — исполняя роль твоего помощника.

Ева задумчиво подошла к подъезду и нажала кнопку рядом с фамилией «Тобиас».

— Кто там? — ответил резкий женский голос. — Быстрее, я опаздываю.

— Полиция Нью-Йорка.

— Вот черт!

Входная дверь приоткрылась. Ева распахнула ее пинком ноги, недоверчиво посмотрела на узкую лифтовую шахту и решила подняться пешком.

— Четыре этажа! — заныла Пибоди, по-детски сдвинув носки розовых ковбойских сапожек. — Это что, наказание за двойные шоколадные кексы?

— Тебе не вредно размяться.

— Вот еще! На завтрак у меня была только диетическая кола в наказание за миллионы тетиных сахарных пирожных на Рождество. Ну, еще за сливочный торт и за трюфели с имбирным шнапсом. Я уже думала, что никогда не остановлюсь! И чем же я закончила? — задала Пибоди риторический вопрос, поднимаясь по ступенькам. — Не устояла перед шоколадными кексами!

— Вот видишь! Кстати, а что такое трюфели?

— Сто миллионов калорий в одном кусочке! Но сегодня утром я взяла себя в руки. — Пибоди скрипнула зубами. — А чем все кончилось? Пением сирены, восхвалявшей кексы! Двадцать этажей — вот какой должна быть моя епитимья.

— Ты дождешься, что я стану гонять тебя вверх-вниз!

На четвертом этаже они увидели женщину в открытой двери квартиры. Ее короткие золотые волосы с ярко-зелеными кончиками стояли торчком. На ней был горчичный форменный костюм и белые туфли на толстой подошве.

— Вы копы? — спросила она. В следующую секунду, приглядевшись к Еве, она замерла. — Вот черт! Не к добру это.

— Миссис Тобиас?

— Да. Я вас знаю. Что он натворил? Что наделал Мейсон?

— А вы как думаете?

— Понятия не имею. — Она закрыла глаза, потом открыла — с обреченным видом. — Что бы он ни сделал, непременно с самыми добрыми намерениями. На самом деле он славный мальчик, просто ему не повезло. Вы не можете его арестовать. Не надо! Если его арестуете ВЫ, он не переживет.

— Почему?

— Он вас боготворит! Он мечтает вам подражать. Хочет быть, как вы и как его отец — каким его отец должен был быть. Его отец был полицейским. Как он нас колотил! В конце концов я не выдержала и сбежала. Он еще пару раз поднимал на меня руку, пока его напарник не нарушил субординацию и не вселил в него божий страх. После этого он уже почти не обращал на нас внимания, но не забывал внушать Мейсону, что он ничтожество, если не хуже. А потом вы его уволили.

— Кого я уволила?

— Моего бывшего, папашу Мейсона. С тех пор прошло уже почти два года. Роланд Тобиас, его командиром был капитан Рот. Тот, взяточник.

Как и многие другие. Хороший коп выживает редко, плохие часто процветают. Правда, Тобиаса Ева вспомнить не смогла.

— После того как все открылось, он наложил на себя руки. Это случилось летом. Не скажу, что я сильно опечалилась. Но как раз тогда Мейсон заговорил о вас, стал вам писать и все прочее.

Она оглянулась и нервно затеребила цепочку с крылатой феей у себя на шее.

— Знаю, лейтенант, он уже взрослый мужчина, но внутри он по-прежнему ребенок, напуганный тем, что не стал таким, как хотел его отец.

— Нам просто надо с ним поговорить.

— Даже не знаю, как он это воспримет. — Она отступила назад и потерла себе затылок. — Мейсон, выйди. К тебе пришли.

— Ко мне?

Он не вышел, а вывалился из короткого коридора. Ростом подходит, сразу определила Ева. Крепкое телосложение — и это годится. Почти по-военному короткая стрижка, волосы чуть светлее, чем у матери, лицо круглое, можно даже сказать, что некрасивое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Большие карие глаза уставились на Еву. Он удовлетворенно кивнул.

— Я вас ждал. Вы заняты, пришлось подождать. Наверное, вы уже слышали?

— О чем?

— Как я вчера задержал того типа.

— О, Мейсон! — взмолилась его мать.

— Прости, мама. Куда деваться, кто-то должен был остановить мерзавца.

Ева убрала руку под пальто и для верности положила ладонь на рукоятку револьвера.

— Как вы остановили мерзавца, Мейсон?

— Погнался за ним, потом сбил с ног. Ну, и наподдал. Бить нельзя, — продолжил он, когда его мать села и накрыла руками голову. — Но он сопротивлялся, поэтому пришлось. Это я умею, читал, как это делается. Он делал женщине больно, она кричала и плакала.

Ева покосилась на Пибоди.

— Можно нам присесть? — спросила та как ни в чем не бывало. — Посидим, вы расскажете подробности. Для отчета.

— Вчера вечером я уже говорил с полицейским.

— Хорошо, а теперь для официального отчета.

— Хорошо. Приблизительно в два часа ночи, — он помедлил, морщась. — Знаю, мама, ты просила не выходить так поздно, но у меня возникло чувство, что нужно патрулировать, и я ему внял. Итак, приблизительно в два часа ночи, двигаясь пешком в западном направлении по авеню А, я заметил мужчину, напавшего на женщину. Он пытался похитить ее сумочку и, как я увидел, ударил ее прямо по лицу. Это нехорошо, лейтенант Даллас.

— Уж чего хорошего.

— Я крикнул: «Именем закона, прекратите!» Человек бросился бежать, я за ним. Я преследовал его целый квартал, затем сбил с ног. Он оказал сопротивление и прибег к грубым словам, поэтому я его лягнул. А та женщина вызвала полицию. После прибытия сотрудников Родса и Уиллиса я поговорил с ними, и они увезли мерзавца. Я проводил женщину по имени Черри Пай до дома и убедился, что ей ничего больше не угрожает. Это случилось здесь, неподалеку. — Он улыбнулся. — Это мое первое официальное задержание. Полицейский Уиллис меня похвалил.

— Вы ходили куда-нибудь после этого?

— Я пошел выпить кофе и заодно написал рапорт. Люблю составлять рапорты как можно раньше. Вы же знаете, как это бывает: надо писать рапорт по свежим следам, чтобы ничего не упустить.

— Правильно. Вы знакомы с Ледо?

— Да, с Ледо я знаком. Он торгует запрещенными препаратами и сам их употребляет. Я советовал ему прекратить, а то хуже будет, а он говорит: отвяжись, дебил, и все такое прочее. Я хочу его задержать, но он торгует в подполье, а туда я спускаться не хочу. Обещал маме не делать этого. Этому я не обучен.

— Тоже правильно, — одобрила Ева. — Не хочу, чтобы туда спускались необученные люди. А дома у Ледо вы бывали?

— Нет, сэр, госпожа лейтенант. Несколько раз наблюдал за его жилищем, но ни разу не видел, чтобы он торговал прямо там. Могу вас туда отвезти, если вы намерены его арестовать. Я буду счастлив и горд оказать вам помощь.

— Нет, арестовать его уже нельзя. Вчера вечером его убили.

Мейсон покачал головой, давая понять, что чего-то такого он ожидал.

— Он не чтил закон. Таких людей ждет печальный конец.

— Вчера, выйдя на патрулирование, вы не приближались к его дому?

— После задержания и составления рапорта я почувствовал сильную усталость, поэтому вернулся домой. По вашему заданию я мог бы патрулировать то место после работы в закусочной. Почему нет?

— Это лишнее, теперь уровень угрозы понизился. Как вы провели день двадцать седьмого декабря? Через день после Рождества?

— Пришлось выйти на работу — хотя что за работа в закусочной? Мама работает ежедневно, кроме воскресений, а я по понедельникам, вторникам, четвергам и субботам. Бывает, что и по пятницам. В тот день ей пришлось выйти утром и доработать до вечера, а я отрабатывал дневную и вечернюю смены.

Он посмотрел на мать, ожидая подтверждения.