Благие намерения - Робертс Нора - Страница 25

Ее зеленые кошачьи глаза смотрели сонно, голос походил на урчание.

— Хочешь кофе, милый?

— Конечно. Я тебя разбудил?

— Не ты, а звонок. Джоси спит без задних ног.

— Когда я освобожусь, мы вдвоем попробуем ее поднять. — Он улыбнулся, подмигнул и хрипло усмехнулся вслед вальяжно удаляющейся рыжей кошке.

— Итак, лейтенант, детектив, — усевшись, он развел руками, — чем могу быть вам полезен?

— Во сколько вы вернулись домой этим утром, Кармине? — спросила Ева.

— Где-то в полшестого. Раньше обычного из-за приезда Джоси. Это моя хорошая подруга, — добавил он, — она провела несколько месяцев в Европе. Мы с ней и с Виви выпили здесь и легли спать. У меня дома что-то не так?

— Об этом мне ничего не известно. Вас навещал вчера Ледо?

— Да, мы играли в бильярд. С глазами у него беда, руки трясутся, но инстинкт все еще на высоте. Бросил бы ширяться — ему по-прежнему не было бы равных в обращении с кием.

Рыжая Виви прикатила серебристую тележку с кофе, и Кармине умолк.

— Угощайся, милый.

— Виви работает на частных шаттлах.

— С планеты и обратно, — объяснила Виви, подавая Кармине большую белую чашку и ложечку для перемешивания. — Какой кофе предпочитаете? — радушно обратилась она к Еве и к Пибоди.

— Черный, — ответила Ева.

— И мне, — сказала Пибоди. — Благодарю вас.

Обслужив всех, Виви спросила:

— Мне уйти?

— Как хотите, — сказала Ева и повернулась к Кармине. — У Ледо были неприятности — вчера или раньше?

— Ледо очень старается избегать неприятностей. Как почует приближение неприятности — стремглав убегает. «Фанк» и прочая дрянь — вот что его прикончит.

— Уже. Бильярдный кий.

— Что?! — Кармине посмотрел на Еву в тот момент, когда брал у Виви свой кофе. — Ледо мертв?

— С шести часов с минутами утра.

— Кто-то следил за ним по пути от моего дома до его дыры? Разве у него было что отнять? Надо проверить записи камер.

— Мне потребуется копия ваших записей.

Ева увидела во взгляде Кармине недовольство. Потом, выругавшись себе под нос, он встал и подошел к домашнему коммуникатору.

— Кто такой Ледо? — спросила Виви Еву.

— Мелкий наркоторговец и талантливый бильярдист. Теперь он в морге.

Виви покачала головой:

— Ума не приложу, зачем людям убивать друг друга. Жизнь и так коротка, правда? Сочувствую, Кармине, — обратилась она к подошедшему хозяину дома. — Вы дружили?

— Это громко сказано. Он был завсегдатаем «Геймтауна». Я велел отправить в ваше Управление съемку камер безопасности за эту ночь.

— Это то, что нужно.

— Если вы интересуетесь мной, то у меня алиби. Вот оно. — Он провел ладонью по голой ляжке Виви, присевшей на подлокотник рядом с ним. — Второе еще нежится в постели. Камеры покажут мое возвращение домой сегодня где-то в полшестого утра.

— Хорошо. Не слыхали, чтобы кто-то наводил о нем справки? Кто-нибудь новенький, вдруг пролезший к нему в друзья?

— У Ледо не было друзей. Были другие завсегдатаи, игравшие с ним. Он был поглощен своим бизнесом — чаще всего в тоннелях, чтобы не попасть в объективы камер. Не знаю никого, у кого был бы на него зуб. Всерьез — никого. Разве что женщины-игроки отшивали его за попытки ухаживаний, но все оставалось в рамках. Не могу представить, чтобы кто-то забил его до смерти бильярдным кием. Факт, что это произошло не здесь.

Ева сознательно не отреагировала на его предположение об избиении кием.

— Вы знаете, где он жил?

— В паре кварталов от «Геймтауна». Точно не знаю, но где-то близко. То ли он сам что-то об этом говорил, то ли кто-то еще. Он жил на Квадрате.

— Понятно. — Ева поставила свою чашку. — Спасибо за желание сотрудничать.

— У него есть родственники?

Ева уже вставала, но, удивленная вопросом, снова села.

— А что?

— Я возьму на себя расходы.

— С какой стати?

— Он был постоянным клиентом и привлекал посетителей. У него сохранялась репутация мастера кия, игроки специально стекались, чтобы с ним сразиться. Они покупали напитки, секс, играли в другие игры. Он был конченым торчком, но я ни разу не слышал, чтобы он причинил кому-то вред. Он не заслужил, чтобы его засунули в топку, как безымянного бродягу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— У него есть мать, — сказала Пибоди, не отрывавшаяся от своего компьютера. — В Трентоне.

Кармине кивнул.

— Если ей не по карману оплатить его погребение, это сделаю я. Держите меня в курсе.

— Обязательно.

— Конченый торчок, но ведь совершенно безобидный, — пробормотал Кармине.

«Это самая лучшая эпитафия для Ледо», — подумала Ева, уходя.

Вернувшись в Управление, она затребовала совещательную комнату и созвала туда всех сотрудников отдела, которые на тот момент не находились на выезде или в суде.

Пока все собирались, она написала рапорт по делу Ледо и направила его Уитни и Мире, сопроводив соображениями, возникшими после посещения Хилли Деккер. Потом обновила свой журнал и надолго застыла, глядя на результат.

Затем она занялась чтением всех писем, отчего у нее только усугубилось ощущение, что она стала объектом чьего-то напряженного внимания.

Покончив с письмами, Ева добавила фотографии документов в пухнущее дело, а потом решила отыскать Янси. Вдруг Мисти Полински сумела сообщить что-то полезное?

Янси трудился на своем рабочем месте, деля время между компьютером и тетрадью с набросками. Курчавая грива добавляла привлекательности его и без того смазливому облику. Ева не раз наблюдала, как свидетельницы, заглядевшись на художника, забывали про свою взвинченность.

— Здорово, Даллас, у меня для тебя кое-что есть. Ты разминулась с Мисти. Рорк прислал ее в ускоренном порядке — я думал, ты в курсе.

— Да. Как она?

— Оказалась ничего, надо только втереться к ней в доверие. Смотри, что она нарисовала. — Он нашел карандашный набросок и показал ей. — Настоящий самородок.

Ева, хмурясь, уставилась на персонаж в чем-то среднем между комбинезоном чистильщика и скафандром астронавта.

— И это все?

— Почти. Как тебе вот это? — Он продемонстрировал собственный набросок.

— Плотное телосложение!

— Возможно. Но она утверждает, что этот клопомор — так она его величает — надел комбинезон поверх пальто. Из-под белого комбинезона торчали, по ее словам, ботинки — на своем рисунке она их закрыла. «Коричневые рабочие башмаки» — так она выразилась. Коричневые перчатки, как здесь, на рисунке. Это ей запомнилось — контраст между белизной и коричневым цветом. Рабочие ботинки, рабочие перчатки. Надвинутый белый капюшон. Еще она нарисовала эту коричневую лыжную шапочку. А также маску и защитные очки. Ей показалось, что клопомор был белым, но она не уверена.

— Она не видела его лица, — бросила Ева.

— Не видела, только очки, капюшон, маску. Когда она высунулась из двери, чтобы с ним поговорить, он отвернулся. Говорит, он сильный — легко обращался с крупным баллоном. Мы, правда, не знаем, был ли баллон полным и тяжелым.

— Такой комбинезон можно купить в любом хозяйственном, в лавке, торгующей красками, в магазине форменной одежды. То же самое касается маски и очков. Больше ничего не бросилось в глаза? Эмблема, название компании?

— Что бросилось в глаза, так именно отсутствие чего-либо подобного. Распылитель тоже можно легко приобрести. Например, мой дед опрыскивает из такого свои цветочки, чтобы отпугивать оленей.

— Что ж, попытка не пытка. Пришлешь мне готовый рисунок?

— Скоро получишь. Она очень старалась, Даллас. Но она мало что видела, а то, что видела, было закрыто с головы до ног.

«Кому интересен борец с насекомыми? — размышляла Ева, возвращаясь к себе в отдел. — А посыльный кому нужен? Люди видят форму, инвентарь, но не самого человека».

Разумно.

Еще разумнее убивать зимой, когда кутающийся человек не вызывает подозрения.

Проверив время, она решила идти прямо на совещание, но ее отвлекла Пибоди.