Благие намерения - Робертс Нора - Страница 17

Отдельно шлю тебе психологический портрет убийцы Леанор Баствик. Звони в любое время, обсудим. Завтра я рассчитываю прислать тебе новый список».

Ева перевела дух и налила себе еще кофе. А потом стала читать письма первого человека в списке.

Заглянувший Рорк застал ее расхаживающей по кабинету.

— Люди — психи, — сообщила она.

— Ты уже это говорила.

— Оказывается, они еще хуже, чем я думала. Я видела, что они могут делать друг с другом из-за грубого слова или потому, что кто-то, проснувшись утром, решает: забавно будет выпустить кое-кому кишки. Но это — насилие, а насилие я понимаю. Но откуда столько дури и психоза? Ладно, плевать! — решила она. — Ответа никто не знает.

Она потянулась за кофейником, но Рорк преградил ей путь.

— Хватит.

— Это я сама решу. Сейчас я хочу кофе.

— Будешь злоупотреблять — кофе не станет вообще. — Увидев в ее глазах опасный огонек, он зажмурился. — Хочешь кого-нибудь лягнуть? Как насчет меня? Только потом не жалуйся.

— Да пошел ты! — Она отвернулась и возобновила хождение по кабинету. — Забудь.

Чтобы устранить проблему, он отнес кофейник на кухню и вернулся с бутылкой воды.

— Пей!

Она презрительно отмахнулась и, не переставая расхаживать, показала на экран.

— Читай!

«Дорогая Ева,

понимаю, немногие зовут тебя Евой, но я думаю о тебе только так, иначе никогда не думалось. Всю жизнь меня угнетало отсутствие чего-то, то есть кого-то. Моя жизнь состояла из поиска, из приглашения людей в мою жизнь и изгнания их оттуда. Но все было не то. Ты же знаешь, о чем я, конечно, знаешь. Чувствую, у тебя все так же.

А потом ты предстала передо мной, пускай только на экране, и меня закружило ураганом чувств. Ты стояла на ступеньках Центрального управления полиции Нью-Йорка, такая пламенная, такая сильная, такая настоящая! Тут меня осенило: вот и ты. Наконец-то.

А ты меня почувствовала? Думаю, да. На одно мимолетное мгновение наши глаза встретились. Ты заглянула прямо в мое нутро, Ева. Знаю, ты это почувствовала.

У меня закружилась голова, но никогда раньше у меня не наступало такой полноты.

Мы бывали вместе раньше, раз за разом — но раньше. Снова и снова любили друг друга так, как любят немногие. Телепат это подтвердил. Нам суждено встретиться, быть вместе, жизнь за жизнью.

Знаю, мне надо запастись терпением. Я слежу за твоей жизнью, за твоей карьерой. Меня наполняет гордость за тебя! Понимаю, ты замужем — со мной такое тоже было, — и мне придется ждать, пока ты выйдешь из этих отношений. Это произойдет скоро, хотя каждый день без тебя — все равно что тысячелетие.

Остается только ждать.

Всегда с тобой сквозь время,

Морган».

— Ну, что ж, — пробормотал Рорк. — По крайней мере, он согласен терпеть, пока ты не дашь мне пинка.

— Она, — поправила Ева. — Морган Ларкин, сорокалетняя особа, мать восьмилетнего мальчика. Трижды разведена, все трое супругов были мужчинами. Системный аналитик из Колумбуса, Огайо. Ты впечатлен? Лучше убери с лица эту ухмылку.

— Извини. Моя жена получает любовные послания от трижды разведенной дамы, почтенной мамаши — разве не забавно?

— Еще как забавно — особенно если ознакомиться с остальными ее четырнадцатью писульками.

— Что ж, значит, она одна из подозреваемых. Говоришь, она живет в Огайо?

— И работает полный день. Имеет ребенка. Не видно, чтобы она моталась в Нью-Йорк, не считая одних длинных выходных в прошлом феврале. Ну, где ей нанять профессионала? Это первое письмо пришло почти три года назад — будет три года в марте. Я про него давно забыла. Наверное, прочла, закатила глаза и куда-то убрала. А надо бы хранить такие штуки на виду — по причинам, ставшим понятными только теперь. Помнится, через пару месяцев пришло еще одно письмо, но тогда мне уже помогала Пибоди, не знаю, как она с ним поступила. Мы не отвечали: инструкции не рекомендуют их поощрять.

Она села и наконец открыла бутылку с водой.

— Она приезжала в Нью-Йорк специально для встречи со мной, об этом есть в одном из писем. Она понимает, что я не могу быть с ней, прямо сейчас взять и бросить тебя, но ей все равно необходимо меня видеть, слушать мой голос и все такое прочее. Давай, мол, встретимся на сто втором этаже «Эмпайр-стейт-билдинг».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— «Незабываемый роман», — пробормотал Рорк. — Классический фильм с Кэрри Грантом, душещипательная любовная история.

— Она тоже ее вспоминает. В марте новое письмо, теперь уже немного сердитое: я разбила ей сердце и так далее. Так сказать, первая размолвка. Проходит два месяца, и она как ни в чем не бывало пишет опять, в этот раз распространяясь о нашей плотской любви и требуя, чтобы мы наконец зажили вместе.

Ева покатала холодную бутылочку у себя на лбу.

— Не представляю, чтобы это была она. Убийца Баствик тратил время здесь, изучал ее привычки, ориентируется в городе. Разбирается в профессии полицейского. А это просто…

— Огорчительно, — подсказал он, подойдя сзади и принявшись массировать ей плечи.

— Или взять мужчину шестидесяти девяти лет из Бока Ратон, Флорида, исправно пишущего мне раз в месяц после прочтения книги Надин. Началось все нормально: восхищение, благодарность за бдительность. Потом переход на личное и в конце концов предложение сбежать с ним вдвоем, чтобы плавать под парусом по океанам. Он бы чтил меня, как королеву! Слушай, я же вдвое моложе его, куда он лезет? Вот наглец!

К нему надо приглядеться, хотя преступных наклонностей за ним не замечено. Так, пару раз отдыхал в заведениях для страдающих эмоциональными расстройствами.

— Или парень из Англии, — продолжила Ева, распаляясь все больше. — Я посещаю его в грезах, где мы с ним скачем, как зайчики. Наша связь выше секса, она эмоциональная, психологическая. Кроме него, я никому не могу доверять. Вокруг меня бушуют темные силы. Закон глуп, он портит мою карму, поэтому наяву он помогает мне расследовать преступления. Там, у себя, он пытался поступить в полицию, но провалил психологический тест.

— Я в шоке.

— Я тоже. — Она помассировала себе глаза. — Другой воздыхатель — из Калифорнии. Сначала кажется нормальным, только слишком кипучим. Поклонник книги, фильма и мой. Тоже в своем роде борец с преступностью — так он утверждает. Жаждет со мной сотрудничать. А потом спать. Не против, если ты будешь у нас третьим.

У нее онемел затылок, мышцы напряглись, как канаты. Разминая ее шею и затылок большими пальцами, Рорк поинтересовался беззаботным голосом:

— В работе или в сексе?

— Там и там. Он человек без предрассудков. С моей помощью хотел бы переехать в Нью-Йорк и консультировать меня, уж он-то знает, как обойти громоздкую систему и заставить плохих парней отвечать перед законом. По его мнению, мне недостает восхищения и уважения, каких я заслуживаю. В своем последнем письме он пишет, что мне бы надо возглавить полицию Нью-Йорка. Очень за меня переживает.

— Поездки?

— Дважды бывал в Нью-Йорке, но не в последние полгода. Надо будет всеми ими заняться.

— Есть еще?

— Последний кандидат, присланный Мирой. Женщина, двадцать восемь лет, живет в Нью-Йорке, в Нижнем Вест-Сайде, юрист в фирме, специализация — семейное право. Писала восемь раз за год, с каждым разом все чаще. Знает, что мы станем лучшими подругами, если познакомимся. Она тоже выступает за пострадавших и за невиновных, так что мы похожи. Прошлым летом от нее ушел молодой человек, чему посвящено длинное письмо, смахивающее на рассказ: она рыдает у меня на плече, зная, что понять ее могу одна я. Ничего сексуального, скорее, она решила, что мы похожи на сестер, закадычных подруг, и рвется помочь мне так же, как я, по ее мнению, помогла ей. Благодаря мне она выстояла, смогла о себе позаботиться, нашла силы и отвагу. Господи!

— Что-то криминальное?

— Нет, ничего особенного. Арест за хранение запрещенных препаратов несколько лет назад. Жалобы соседей на нарушение тишины. Драки с парнями — без последствий. Что-то не вижу связи с Баствик. Где тут спусковой крючок? Она выходит сухой из воды, вообразила какие-то нездоровые, от начала до конца вымышленные отношения со мной, считает, что наши занятия похожи, часто обижается на юридическую систему, не обеспечивающую торжество справедливости. Вроде бы безобидная сумасшедшая, и все-таки…