Фабрика звёздной пыли (СИ) - Косухина Наталья Викторовна - Страница 42

- При чём здесь формальность?! Если бы это решение приняли мы сами - другое дело! Но его нам навязал Зарецкий, а Зоя даже не сопротивлялась. Её полностью устраивала золотая клетка, она даже не пыталась меня понять, а ведь ради неё я отказался от всего, что мне было дорого!

- Разве она вас об этом просила? - холодно спросила Скворцова, не срывая сквозившего в голосе презрения.

Май снова показал ей кулак и резко провёл ребром ладони в районе горла, наглядно демонстрируя, чем закончится для неё ещё одно вмешательство в разговор.

- Да, я сделал выбор сам, но она ведь должна была понять, чего мне это стоило?!

Очередной порыв гнева отнял у парня последние силы, его голос снова стал тусклым и ровным.

- Я отказался от собственной жизни, но и её жизнь не стала моей: все эти светские тусовки, на которых её боготворили, а меня лишь терпели! Я не оправдываюсь, знаю, поступил подло, но я так больше не мог: вроде рядом и в тоже время всегда на расстоянии, а вы бы смогли?

- Э... не знаю, не пробовал. Вернёмся к делу, ваш фокус с анонимками сработал?

Шинский надолго замолчал, погрузившись в воспоминания.

- И да, и нет: мы стали ближе, только я ведь не последняя сволочь, как может показаться, и всё время чувствовал свою вину. Это отравляло радость сближения. А потом Бодров потребовал слишком большую сумму, пришлось отказаться от его услуг.

- Тем более что всё можно было сделать лично, - спокойно подытожил Май, - последнее письмо писали вы?

- Да, - Игорь болезненно поморщился, - самому было неприятно, но остановиться я уже не мог... хотел, чтобы она зависела от чувства защищённости, которое я ей давал, раз уж другие чувства притупились.

Ангелина уже тысячу раз пожалела о том, что пришла сюда. Оказалось крушение иллюзий - это не только печально, но и больно, а она слишком долго верила в эту сагу о неземной любви... Неужели тётя права и идеальные отношения возможны лишь в романах и мыльных операх?

- Вы знали, что Бодров, рассказав Зое обо всех условиях соглашения с заказчиком, передал ей письмо с вашим электронным адресом?

- Зоя не посвятила меня во все подробности, сказала, что парень покаялся и за определённую сумму обещал оставить её в покое. Правду я узнал лишь на следующий день - прочёл случайно в её дневнике. Вы не подумайте, я обычно этого никогда не делал, всё получилось действительно случайно!

Май посмотрел на помощницу, на лице которой было написано всё, что она думает о подобных случайностях, и на всякий случай приложил палец к губам, призывая её хранить молчание.

- И что же вы прочли?

Шинский улыбнулся жалкой беспомощной улыбкой:

- Конечно же, она сразу узнала мой адрес и всё поняла! Поняла почему я это сделал, и...иона жалела меня, понимаете?!

Бледное лицо парня выражало сплошную муку.

- Когда любимая не любит - это больно, когда презирает - вдвойне, а когда жалеет - просто невыносимо! И я подумал... - он запнулся, не решаясь признаться в самом страшном своём преступлении.

- Я подумал, - он нервно сглотнул и снова замолчал, к горлу подкатил противный липкий комок страха, мешая произнести обличающие слова.

- Вы подумали, что было бы неплохо, если бы ваша невеста погибла, например, отравилась, - осторожно подсказал Май.

Шинский дёрнулся, словно от удара, а потом вдруг обмяк.

- Это были всего лишь глупые мысли, - сказал он почти шёпотом. - Я представлял, как буду жить потом, жить своей собственной жизнью! Как ко мне вернётся мой дар, который я фактически зарыл в землю. Как я снова начну творить, писать и посвящать ей свои самые лучшие строки, те, которых она действительно достойна, а не эту графоманию, что клепаю сейчас. Ведь я любил бы её ничуть не меньше, просто...

- Просто живых любить сложнее! - снова сорвалась Ангелина, её больше не пугали угрозы начальника, то, что она услышала сейчас в этой палате, было гораздо страшнее. - Скажите только одно - это вы её....

Девушка не смогла договорить и резко отвернулась к стене, скрывая предательские слёзы, внезапно хлынувшие из глаз, словно талые воды весной. Май озадачено посмотрел в её сторону, но, оценив эмоциональное состояние помощницы, от комментариев решил отказаться, а Шинский, словно не услышав вопроса, продолжал жаловаться на судьбу:

- Эта страсть меня опустошила, выжгла дотла, выжрала с потрохами! И какой дурак придумал, что любовь будит в человеке всё лучшее, посмотрите, что она разбудила во мне! Нет, я не подсыпал ей яд, хотя и украл его у Голицына - просто не смог. А Зоя, видимо, обнаружив тот проклятый пакетик в моём кармане, поняла, для чего он был мне нужен, и не смогла с этим жить!

- Откуда вы знаете, что она нашла ваш яд?

- Я так думаю, точнее уверен в этом, другой причины и быть не могло!

- А зачем Бодрову пакет подбросили?

Шинский снова вымучено улыбнулся:

- Следы заметал, чтобы на меня не подумали. Я даже дневник сжёг. Надеялся, идиот несчастный, что смогу жить без неё, но... - он выразительно обвёл взглядом больничную палату, - как видите, не смог!

В дверь заглянула старшая медсестра и тоном, не терпящим возражений, напомнила, что время вышло.

- Да, конечно, спасибо, мы уже уходим, - кивнул Май, поднимаясь, а когда она скрылась, сообщил:

- В том злосчастном пакетике был не рицин, а вполне безобидное средство. Экспертиза это подтвердила, так что отравиться им ваша невеста никак не могла.

- Но как же тогда? Почему? Я не понимаю? - беспомощно лепетал ошарашенный парень.

- Аналогично. Кстати, возможность того, что Зоя нашла мнимый яд и отравилась из-за вас, ничтожно мала: на пакетике нет её отпечатков, да и, как вы сами сказали, в дневнике отсутствуют какие-либо записи, так что не стоит себя так казнить.

Май слукавил насчёт отпечатков Зои - подобная экспертиза не проводилась, но версия с самоубийством отпала окончательно, и дозу самобичеваний Шинского можно было снизить на вполне законных основаниях.

- А как же записка? - растерянно напомнил парень. - это был её почерк. Как же так? Я не понимаю...

Май пожал плечами, вспомнив фразу, оброненную Игорем при первой их встрече "...это был Зоин почерк, а листок вырван из её дневника, в нём бумага приметная!" Всё верно-- это был листок из дневника, а никакая не записка. Наверное, Зоя поделилась с бумагой своими страхами, которых накопилось немало, потом передумала об этом писать, вырвала лист и сунула в сумочку, собираясь при случае выбросить, но не успела.

Когда мужчина и девушка уже выходили из палаты, Игорь вдруг тихо сказал:

- А знаете, это всё не важно. Зарецкий как-то рассказывал, что реальность формируют наши мысли о ней и если долго представлять событие как уже случившееся, оно обязательно произойдёт на самом деле - срабатывает какой-то там закон вселенной. Поэтому детали не имеют значения - её всё равно убил я!

- Сегодня похороны, - мрачно напомнила Ангелина.

- Знаю, - лицо Игоря исказилось от боли, - меня отсюда не выпустят и, слава богу! Смотреть, как её заколачивают гвоздями? Уж лучше снова в окно!

- Ну что, Скворцова, ты всё ещё хочешь в звёзды? - спросил Май, оказавшись в машине.

Девушка ответила таким потерянным взглядом, что ему стало немного не по себе.

- Эй, в чём дело? Розовые очки дали трещину? Привыкай, такова селяви!

- К чему? К предательству и подлости? Разве к этому можно привыкнуть? - тихо спросила Ангелина, отрешённо глядя в окно.

- Вполне, и к предательству, и к подлости и ещё ко многому другому! Твой любимый шоу-бизнес, кстати, в основном на этом и держится, вон, прессу почитай!

- Только не надо меня пугать, - на бледных щеках Скворцовой вспыхнул лёгкий румянец гнева, - без вас желающих предостаточно! - Она вспомнила о скором приезде отца и совсем поникла.

- Я не запугиваю, а предупреждаю, - дипломатично поправил Май. - Ты со своей патологической стыдливостью и нездоровой тягой к романтике реально отстаёшь даже от повседневной жизни, а уж публичную и вовсе не потянешь.