Тигриный лог (СИ) - "AlmaZa" - Страница 119

- Не приближайся! – предупредила я.

- Вылезай, - поставил он условие, остановившись на полпути.

- Я всё равно не понимаю, почему это должна делать я, но ладно, - приготовилась я вставать, когда послышался топот шести ног и в помещение, начинающее остывать, влетело трио, оставленное мною на карауле.

- Ну охуеть! – без прелюдий брякнул Шуга, увидев нас вдвоем в ванной. – Мы там уже переживаем, что тебя этот маньяк задушил и насилует…

- В обратном порядке, - поправил его над ухом Рэпмон.

- Да какая разница! Главное, что она цела, но в каком виде мы их находим, однако! – Ви принялся раздеваться, чтобы посидеть во второй ванне. Юнги, покосившись на эту немую сцену, махнул рукой и не стал останавливать друга.

- Если вы её не заберете, я её серьёзно задушу, - попросил их Сандо, не удивившись тому, что они обо мне всё знают.

- Сидит с барышней плавает, и ещё жалуется! – посетовал Рэпмон. – Если тебе не нравится, давай поменяемся местами? Выбирайся, я сяду…

- Да пошел ты! – гаркнул на него Сандо и тот замер, не решившись двигаться по намеченному плану. От выкрика Ви приостановился, посмотрел на шумевшего и, покачав головой, доразделся и залез в бочку. Хотя я его и не смущала, но всё равно отвернулась. – Вы вообще понимаете, кто она? Куда ты сядешь? Чтоб она видела всю эту порнографию? А ты, - он воззрился на Шугу. – Материшься при ней. Ты за своим охульником следить не в состоянии?! – тот пристыжено вжал голову в плечи:

- Я от эмоций…

- Ты не баба, чтоб не владеть эмоциями…

- Кто это у нас говорит? – пробубнила я, укоряя Сандо, хотя, признаюсь, неблагодарно, ведь он сейчас за меня вступался. Он осекся и, зыркнув на меня, вернулся к Рэпмону и Юнги.

- Подайте ей полотенце, чего стоите? – они оба тут же подорвались к нему и, чуть не порвав напополам, схватили за разные концы. Но Сахарный отвоевал его быстрее и, юрко забравшись по стремянке, вывесил его перед собой, предлагая мне встать и сразу же нырнуть в укрытие. И я второй раз почти поднялась, когда, незамеченный в этой суете, в баню вошёл мастер Хан. Пискнув, я опустилась обратно, по самый подбородок. Шуга чуть не свалился, но успел спрыгнуть. Рэпмон замер навытяжку. Учитель оглядел нас всех недовольным взглядом.

- Вы плесенью от сырости ещё не покрылись? – бросил он мне, Сандо и Ви. – Жабры не выросли? Сколько времени можно сидеть тут? Занятия в темноте начались, между прочим. Если кого-то ещё волнует обучение.

- Мы сейчас будем, - виновато склонил голову Сандо. Ви принялся вылезать.

- Я подожду, - спокойно сложил руки перед собой Хан, видя, что один мальчишка выбирается, а другой так и не сдвинулся. Моему соседу по купанию, по-моему, стало дурно, такое у него было лицо. – Ну, ты идешь?

- Мне нужно договорить с Хо… - не поднимая глаз, произнес он.

- Потом договоришь. Идём. – мужчина настойчиво указал на выход. Сандо, прилипший к ванной, окрасился багрянцем. Мастер Хан подошёл впритык к баку с водой. Я сгруппировалась, чтобы он ничего не разглядел сквозь воду. Но он говорил с Сандо, не слишком уделяя мне внимание. – Хорошо, можешь догнать нас позже, - учитель оттолкнулся от бортика и, позвав кивком Ви, Шугу и Рэпмона, закончил: - Хотя эрекция, дорогой друг, не то, чего стоит стыдиться мужчине. Это здоровое функционирование организма, - если бы Сандо мог, он бы убил Хана в этот момент. Я видела желание уничтожить разоблачителя, зажегшееся в его глазах. Желваки дергались, ноздри раздувались, губы поджались в толщину бумажного листа. Мои глаза ошалело увеличились. Так вот в чем дело! Мне даже в голову это не пришло. Ви и Рэпмон удалились вслед за мастером, а Шуга, опять поднявшись по ступенькам, раскрыл передо мной полотенце. Не собираясь добивать своего оппонента, я скорее выпрыгнула и завернулась в ткань. На этот раз Сандо отвел взгляд, зная, что может увидеть. Неужели он… захотел меня, увидев голой? Или у мужчин рефлекс срабатывает вне зависимости от того, нравится им картинка или нет, достаточно понимания, что перед ними противоположный пол? Взявшись за руку Юнги, чтобы не поскользнуться мокрыми ногами, я спустилась на пол и, когда товарищ побрел прочь, притормозила и обернулась к Сандо.

- Знаешь, если ты не хочешь возвращаться к жизни, похоже, жизнь возвращается к тебе сама, - я хотела коварно улыбнуться, но он так резко сиганул вперед, обдав меня потоком брызг, что я даже взвизгнула. Это как идти мимо псарни, в которой собаки за оградой клеток клацают зубастыми пастями. Они бросаются на разделяющую сетку и ты, хотя и знаешь, что они не выберутся, всё равно отскакиваешь, пугаясь. Так и сейчас. Сандо остался внутри, но напугал меня, чего и добивался. Видя, как я прикрылась рукой, он расплылся в улыбке. Шуга внесся обратно, услышав мой визг, но Сандо не было до него дела, он бросил мне:

- Не выделывайся со мной, женщина! Если я не изобью тебя, это не значит, что я не найду, что с тобой сделать! – укутав меня своей рукой, Сахарный повел меня в раздевалку. Я успела только нагнуться за вещами и поспешила удалиться. Не зря ли я открылась Сандо? Да, он никому не скажет, но… что сделает сам?

После тренировки с Чимином я пошла на кухню. Я помнила, что суббота, и обычно мы с Лео ходим подышать высокогорным воздухом, но сегодня я не могла туда пойти. Я не вышла через одну калитку с Джином, тогда не выйду и через другую с Лео. Для меня это было каким-то предательством. Почему я должна была всем своим поведением доказывать, что Джин не заслуживал того, чтобы с ним ушли? Это не так. Я вообще не знаю, есть ли парень лучше, чем он, но вот как монах он оказался не очень. По моей вине. Не будь меня – Джин продолжал бы свой путь, который выбрал. Как только я прекращала заниматься чем-либо, я тотчас вспоминала о Джине и не могла уже думать ни о чем больше. Если так пойдёт и дальше, я стану упрашивать Лео выпустить меня.

А пока на моё спасение была огромная кастрюля, ожидающая, чтобы в ней появилась еда, печь, ждущая, когда её растопят, и рабочий стол, на котором пора трудиться. Руки заняты, но мысли свободны – плохо. Вот борьба – совсем другое, там нельзя не сосредотачиваться на том, что делаешь, а готовка для меня процесс механизированный. Я могу крошить, жарить, парить и тереть, не следя за действиями. В дверях появился контур, тихо, но я заметила и покосилась туда. Лео. Удивление подбросило мои брови выше на лоб. Он подошёл, сутулясь и не поднимая взгляда, озираясь по продуктам, которые я разложила на столе.

- Не идёшь? – еле слышно спросил он.

- Куда? А! – тотчас спохватилась я. Если он до сих пор не ушел в гору, значит, ждал у калитки, я не пришла, и он побрёл искать, не случилось ли со мной что? И нашел тут, возящуюся с завтраком, а не с ним. – Нет, извини, что не предупредила… Я… не могу сегодня.

- Ты сердишься на меня? – встал рядом он, достав руку из-за спины и заводив пальцами по стопке тарелок, как будто пересчитывал документы в архивах, или искал по корешкам нужную букву алфавита.

- За что? Нет, ничего подобного, - я поняла, что он о принятом за меня решении. – Я могу только поблагодарить. Хотя не понимаю, откуда ты узнал о моём внутреннем сражении с самой собой? – он не стал отвечать. Предоставил моим домыслам. Но и не уходит. – Только… почему ты решил именно так? – не отрываясь от того, чтобы насыпать крупу в воду, ставить кастрюлю на огонь, размышляла я. – Зачем я здесь? Нет, серьёзно, по твоему мнению, какой во мне здесь смысл? – Лео поднял лицо и, побегав своими загадочными восточными глазами по всему, что только могло оттянуть перемещение взгляда на меня, закончил немой пересчет всё-таки на мне.