Поперчить посахаренное (СИ) - "AlmaZa" - Страница 2

- Я свободен абсолютно, - заявил он ей, едва она подняла. – Так что когда у тебя будет время…

- Я тоже сейчас свободна.

- Отлично! – усталость после перелёта окончательно удалось перебороть в тот же миг. – Где встретимся?

- Не хочу никуда идти. Я дома. Приезжай, приготовлю чего-нибудь. Если успею, учитывая, как быстро ты умеешь перемещаться по городу, - засмеялась Джинни. Шуга улыбнулся и, пообещав скоро быть, принялся собираться. Обязательно душ с дороги, погладить футболку, вытащенную из шкафа в каком-то непотребном состоянии, найти чистые носки. Миссии были успешно выполнены и парень, десять раз то так, то эдак поперекидывав челку перед зеркалом, наконец-то угомонился и вышел из квартиры.

Взяв такси, он попросил притормозить возле магазина цветов, но когда выбирал подходящий букет, сокрушенно подумал о том, какая же это всё-таки банальщина. Почему ничего оригинального не пришло в голову? Джинни неординарная девушка, и ухаживать за ней следовало бы подобающе, изобретая сюрпризы, неожиданности, находя, чем удивлять если не каждый день, то хотя бы при каждом свидании. Флорист подал ему цветы, соответствующие неугомонному и смелому характеру Джинни: ярко-розовые бутоны роз горели среди желтых гербер. Необычный и насыщенный букет радовал глаз, но не казался достойным такого повода, как встреча после продолжительной разлуки. Шуга вернулся в машину и поехал дальше. Самое большое и ценное, что он мог подарить девушке – это свою любовь и всего себя, без измен, без обманов и всегда готового быть рядом. Если бы ещё это действительно получалось, и дела не заполоняли большую часть его жизни. Но что с этим поделать?

Джинни открыла дверь и, чуть не смяв цветы, бросилась ему на шею. Шуга только и успел, что отвести одну руку, другой поймав девушку, запрыгнувшую на него и впившуюся поцелуем. Едва переступив порог, он так и остался стоять несколько минут возле него, пока торжественный церемониал воссоединения не закончился, и губы нехотя, понемногу отрываясь друг от друга, после каждого прикосновения отдаляясь всё на большее время, разошлись. Юнги поставил сестру Намджуна на пол и, поцеловав ещё раз, закрепляюще, вручил ей цветы, которые она тут же обняла, заменяя ими в руках его самого. Уткнувшись носом в бутоны, Джинни прошептала «спасибо».

- Кажется, сегодня так быстро, как обычно, добраться не получилось, - извиняясь, стал разуваться молодой человек. – Никак не мог определиться с цветами…

- Они чудесные! Сейчас поставлю в воду. – И только когда девушка развернулась и пошла в кухню, из которой падал радующий глаз солнечный свет, Юнги заметил, что она была в очень коротких домашних белых шортиках и спадающей на одно плечо футболке, чья тонкая ткань проявляла из-под себя белый лифчик. Накатившие приятные ощущения во время объятий стали переливаться в возбуждение, концентрирующиеся значительно ниже сердца и груди, где изначально образовались. – Будешь есть?! – раздалось уже из-за стены.

- Да я не голоден! – заверил Шуга, хотя ничего не ел, как вернулся в Сеул.

- Я разогрею лапшу, - словно угадав или прочитав мысли, заявила Джинни вопреки полученной информации, и высунулась с кухни. – Правда, её приготовила мама вчера. Я не лучший кулинар, поэтому не стала рисковать отравить тебя и шаманить наспех.

- А где все? – стал замечать в квартире тишину парень.

- Никого нет.

- Ты одна дома? – зачем-то задал уже ненужный вопрос Шуга, после положительного ответа на который ему сделалось неловко. Обычно пары расслабляются, когда остаются без лишних глаз и ушей, но предоставленная свобода без надзора напрягла Юнги. Ему хотелось бы доверять себе, но вид невинной и соблазнительной Джинни, оставшейся в его распоряжении, да ещё после того, как он несколько недель её не видел – это опасно. Поскольку она снова скрылась на кухне, то он зашел следом за ней. Через открытые жалюзи до самых отдаленных углов сквозил веселый солнечный свет, лучи пригревались на холодильнике, светлых стенах и столе. Джинни поставила кастрюлю на конфорку. Её волосы, которые она любила красить то в один цвет, то в другой, месяц назад немного сгорели от неудачной попытки стать полностью розовой, поэтому их пришлось подрезать, и теперь они выглядели как удлиненное черное каре с розовыми, сантиметров в семь-восемь, концами.

- Брат с отцом на работе, а мама ушла в гости, - Джинни развернулась и, найдя глаза Юнги своими, зачем-то сказала: - Их ещё долго не будет.

- Ясно, - поспешил вставить Шуга, как и всегда обозначая этим словом, подобно большинству людей, то, что ничего не ясно, но тему лучше сменить, потому что не знаешь, что сказать, или потому что она исчерпала себя. Нет, тема уединения до вечера себя не исчерпала, но язык парня начал прилипать к нёбу, в страхе ляпнуть лишнего. – Так, значит, можно безобразничать, да? – Тотчас слетело с его губ. Попытка разрядить обстановку не удалась. Наигранный соблазн во взгляде Юнги вмиг стал подлинным. Джинни протянула ему руку.

- А то! Такими моментами нужно пользоваться, - улыбнулась она, и когда Шуга подошел к ней, то девушка положила ладони на его бока и посмотрела ему в глаза снизу вверх.

- Шучу. Не будем пренебрегать оказанным доверием… - попытался воспротивиться он искушению, но всё равно поцеловал возлюбленную. Джинни лишь хихикнула:

- Каким ещё доверием? О твоём присутствии сейчас здесь никто не знает, а мне уж родители и Намджун не доверяют точно, иначе бы не читали всё время лекции и не жужжали над ухом, как надо поступать и себя вести.

- Ты плохо себя вела в моё отсутствие? – прищурился Шуга, чувствуя, как невольно закипает злость. Ещё даже не обоснованное, абстрактное предположение, что она гуляла допоздна или бродила в непонятных компаниях завело его и затормошило нервы, и без того сжавшиеся для сдерживания себя в руках.

- Ну, разумеется, пила, курила и материлась, - Джинни засмеялась, подтянувшись на рабочий стол позади себя и усевшись на него. Будучи студенткой, она не могла гарантировать отсутствие общения с другими молодыми людьми Шуге, и ему приходилось мириться, что девушка ведет активную жизнь с друзьями, подругами, однокурсниками, и всё, что случается вне его поля зрения должно зиждиться на вере в честность и порядочность. – Я очень скучала без тебя, - успокоившись, добавила она, понизив тон. Забыв о недовольстве, Юнги подошел к ней и, встав между её ног, стал целовать куда горячее, требовательнее и властнее. Разумом он сколько угодно мог уговаривать себя, что его юная и наивная девочка нуждается в нежности и осторожности, но физиология, на которую отзывалась сама же Джинни, просила уступок и страсти, необходимой для удовлетворения. Юнги с трудом оторвался.

- Лапша…

- Давай позже перекусим, - обвив его шею, Джинни дотянулась до его нижней губы и, с блеском в глазах захватив её зубками, подержала несколько секунд. – Пошли ко мне в спальню?

- Джинни…

- Юнги… - перехватила она инициативу уговоров и по-хозяйски сомкнула за его поясницей ноги. – Пошли? – Её пятки легли на его копчик, и по спине пробежала дрожь. Шуга облизнулся.