Sapiens. Краткая история человечества - Харари Юваль Ной - Страница 69

Какой же потенциал накопила Европа в начале современной эпохи? Что позволило ей под конец этой эпохи овладеть всем миром? На этот вопрос есть два взаимосвязанных ответа: наука и капитализм. Европейцы привыкли думать и вести себя по правилам науки и по правилам капитализма задолго до того, как получили первые технологические плоды такого мышления. Когда началась золотая лихорадка открытий, европейцы сумели воспользоваться нежданным богатством лучше, чем другие цивилизации. Неудивительно, что наука и капитализм стали главным наследием, которое европейский империализм передал постевропейскому миру XXI века. Теперь уже европейцы не правят этим миром, однако наука и капитализм становятся все могущественнее. О победах капитализма мы поговорим в следующей главе. Эта глава посвящена истории любви европейского империализма и современной науки.

Современная наука процветала в европейских империях благодаря самим империям. Очевидно, что она очень многим обязана древним научным традициям античной Греции, Китая, Индии и исламского мира. Уникальный характер западной науки стал проявляться лишь в начале Нового времени, одновременно с имперской экспансией Испании, Португалии, Британии, Франции, России и Голландии. В начале современной эпохи свой вклад в научную революцию вносили еще и китайцы, индийцы, представители мусульманской культуры и исконные жители Америки и Полинезии. Догадки мусульманских экономистов учитывались в трудах Адама Смита и Карла Маркса, лекарственные средства американских индейцев были включены в английские медицинские трактаты, данные, полученные при опросах полинезийцев, произвели революцию в западной антропологии. Но вплоть до середины XX века обобщали все эти бесчисленные открытия — и, обобщая, создавали новые научные дисциплины — члены властной и интеллектуальной элиты глобальных европейских империй. И Дальний Восток, и исламский мир порождали столь же пытливые и проницательные умы, как Европа, но между 1500 и 1950 годами в тех регионах не появилось ничего равного физике Ньютона или дарвиновской биологии.

Из этого не следует, будто европейцы генетически предрасположены к науке или что они будут всегда в первых рядах физиков и биологов. Ислам начинался как религия арабов, но был подхвачен турками и иранцами; так и основы современной науки заложили европейцы, но сегодня это многонациональное предприятие. Как же сформировался прочный союз современной науки и европейской экспансии? Технологии сыграли важную роль в XIX-XX веках, но в начале современной эпохи они были еще не столь важны. Важнее оказалось другое: ботаник в поисках новых растений и морской офицер в поисках новых земель прекрасно понимали друг друга. Они оба начинали с признания своего невежества, оба говорили: «Я не знаю, что там, за горизонтом» — и, отправляясь туда, делали открытия. И оба, моряк и ботаник, надеялись, что благодаря новым знаниям станут хозяевами мира.

С самого начала европейские исследовательские экспедиции были завоевательными походами, а походы — научными экспедициями. Этим европейский империализм отличался от всех прежних экспансий. Раньше строители империй не сомневались, что и без новых знаний прекрасно разбираются в устройстве вселенной, и по мере того, как расширялись их территории, попросту распространяли свое мировоззрение. Так, арабы — приведем лишь один пример, — покоряя Египет, Испанию и Индию, не интересовались, нет ли у покоренных народов каких-то неведомых им знаний. Римляне, монголы и ацтеки жадно захватывали новые земли и приобретали власть и богатство, но знания их не интересовали. Европейские же империалисты, напротив, стремились к дальним берегам в надежде приобрести не только новые территории, но и новые знания.

Джеймс Кук был не первым исследователем такого склада. Схожим образом мыслили испанские и португальские моряки XV-XVI веков. Принц Генрих Мореплаватель и Васко да Гама составили план исследования берегов Африки, чтобы овладеть островами и гаванями. Христофор Колумб «открыл» Америку и тут же установил власть испанского короля над новыми землями. Фердинанд Магеллан совершил кругосветное плавание и попутно застолбил для Испании Филиппины.

Время шло, задачи захватывать территории и приобретать знания все более переплетались между собой. В XVIII-XIX веках почти каждая военная экспедиция, отправлявшаяся в дальние страны, прихватывала с собой ученых, которым предстояло не сражаться, а совершать научные открытия. Когда Наполеон в 1798 году прибыл в Египет, он привез с собой 165 ученых разных специальностей. Помимо прочего, они создали новую научную дисциплину — египтологию — и внесли существенный вклад в изучение религий, лингвистику и ботанику.

В 1831 году Королевский флот отрядил судно «Бигль» для разведки берегов Южной Америки, а также Фолклендских и Галапагосских островов. Флоту эти сведения требовались для подготовки на случай войны. Капитан корабля, увлекавшийся наукой, решил, что имеет смысл прихватить с собой геолога — пусть исследует всякие месторождения, которые попадутся на пути. Однако профессиональные геологи отказались от этой чести, и капитан вынужден был пригласить двадцатидвухлетнего выпускника Кембриджа Чарльза Дарвина. Дарвин учился на священника, но геология и прочие естественные науки привлекали его больше, чем Библия. Он ухватился за такую возможность, а что было дальше — известно всем. Капитан чертил свои военно-морские карты, а Дарвин собирал данные и обдумывал идеи, из которых вырастет теория эволюции.

20 июля 1969 года Нил Армстронг и Базз Олдрин высадились на Луне. Несколько месяцев перед полетом экипаж «Аполлона-11» тренировался в пустыне, в «лунном ландшафте» на западе США. В тех местах живет несколько коренных американских племен, и существует история — или легенда — о встрече астронавтов с одним из туземцев.

Однажды к астронавтам подошел старый индеец и спросил, чем они тут занимаются. Они сказали, что готовятся к полету на Луну. Услышав это, старик ненадолго примолк, а потом попросил астронавтов оказать ему услугу.

— Что нужно сделать? — спросили они.

— Люди моего племени верят, — сказал старик, — что на Луне обитают святые духи. Не могли бы вы передать им важную весть от моего народа?

— Какую весть? — спросили астронавты.

Индеец произнес несколько слов на родном языке и заставил астронавтов повторять непонятные им звуки вновь и вновь, пока они не запомнили фразу правильно.

— Что это значит? — спросили астронавты.

— Этого я вам сказать не могу. Это тайна, ее знает только наше племя и лунные духи.

Вернувшись на базу, астронавты нашли знатока индейских диалектов и попросили его перевести тайное сообщение. Когда они воспроизвели эту фразу, переводчик разразился неудержимым смехом, а успокоившись, сообщил им, что заученная ими фраза значит: «Не верьте ни единому слову этих людей — они пришли, чтобы украсть у вас ваши земли».

Менталитет «исследовать и покорять» хорошо иллюстрирован развитием карт мира. Многие народы чертили карты задолго до современной эпохи. Понятно, что подлинных очертаний континентов и островов никто тогда не знал. Никто в Африке и в Евразии не подозревал о существовании Америки, а в Америке не ведали про Евразию и Африку. Но это не мешало людям рисовать карты мира. Зоны неизвестного либо оставляли пустыми, либо заполняли воображаемыми чудовищами и странными существами. Белых пятен на карте не было. Так создавалась иллюзия, будто людям знаком весь мир.

Европейская карта мира 1459 года (Европа в левом верхнем углу). Обратите внимание на огромное количество подробностей: карта выглядит так, будто европейцы знают в мире каждый уголок.