Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д. - Страница 35

Павел начинает свою дискуссию о воскресении Иисуса и о будущем воскрешении верующих, цитируя стандартное христианское исповедание (или символ) веры, которое, как он сам указывает, уже было знакомо его читателям:

Ибо я передал вам во-первых то, что и принял: что Христос умер за грехи наши по Писаниям, и что Он был погребён, и что Он воздвигнут в третий день по Писаниям, и что Он явился Кифе, потом – Двенадцати; затем свыше чем пятистам братьям одновременно, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые почили; затем явился Иакову, потом всем апостолам; а после всех явился некоему извергу. (1 Кор 15:3–8)

Послания Павла – самые ранние христианские писания, дошедшие до нас со времен древности; считается, что большая их часть была написана в 50-х годах н. э., то есть за 10–15 лет до самого раннего из сохранившихся евангелий, Евангелия от Марка. Трудно сказать, когда именно Павел написал 1 Кор; если поместить это послание примерно в середине периода эпистолярной деятельности Павла, то его можно датировать 55 годом н. э. или около того – то есть спустя 25 лет после смерти Иисуса.

Поразительно то, что, по словам Павла, он уже учил раньше этому исповеданию христиан Коринфа – предположительно во время их обращения. Таким образом, его следует датировать временем основания общины – возможно, за 4 или 5 лет до написания послания. Более того – что очень важно – Павел указывает здесь на то, что он не изобрел этот символ веры, но «принял» его от других. Сходные выражения Павел использует и в других местах 1 Кор (см. 11:22–25), и среди специалистов по Новому завету преобладает убеждение, что данная традиция, уже широко распространенная в христианской Церкви, была передана Павлу христианскими учителями, возможно, даже первыми апостолами. Иными словами, это то, что исследователи Нового Завета обычно называют до-Павловой традицией – то есть традицией, находившейся в обращении еще до того, как Павел ее записал, и даже до того, как он впервые передал ее коринфянам, убеждая их стать последователями Иисуса. Так что это одна из самых древних традиций, связанных с Иисусом. Не восходит ли она ко времени, предшествовавшему тому моменту, когда Павел присоединился к христианскому движению примерно в 33 году н. э., спустя три года после смерти Иисуса?[51] Если да, то эта традиция впрямь должна быть очень древней!

Есть свидетельства в самом пассаже, указывающие на то, что данный текст, либо полностью, либо частично, существовал еще до Павла. Можно даже определить, какие именно его части входили в первоначальную формулировку. Как мы увидим ниже в главе 6, и в посланиях Павла, и в книге Деяния апостолов присутствует множество «долитературных» традиций – то есть цитат из вероисповедальных формул, поэм, возможно, даже гимнов, существовавших еще до того, как быть включенными в дошедшие до нас литературные тексты. Исследователи разработали несколько способов, позволяющих выделить эти долитературные традиции. Как правило, они бывают сжатыми по форме, отличаются краткостью и четкостью формулировок, содержат слова, которые у автора, о котором идет речь (в нашем случае Павла) обычно не встречаются, а также используют грамматические структуры, во всех остальных случаях этому автору не свойственные. Именно это мы и обнаруживаем в данном пассаже. Например, фраза «по Писаниям» в посланиях Павла больше нигде не встречается, так же как и глагол «явился» или ссылка на «Двенадцать» применительно к двенадцати ближайшим ученикам.

Этот пассаж почти наверняка содержит до-Павлово исповедание или символ веры, но относится ли к нему весь текст (стихи 3–8)? Вторая половина стиха 6 («из которых большая часть доныне в живых…») и весь стих 8 («а после всех явился и мне…») представляют собой комментарий самого Павла на традицию и уже потому не могут быть частью первоначального исповедания веры. В действительности есть веские основания полагать, что это первоначальное исповедание состояло только из стихов 3–5, к которым Павел добавил несколько замечаний от себя, основываясь на том, что знал сам. Одна из причин, позволяющих ограничить до-Павлово исповедание этими тремя стихами – то, что в итоге мы имеем очень четко сформулированный и блестяще структурированный символ веры. Он состоит из двух разделов, по четыре утверждения в каждом, между которыми существуют близкие параллели. Иными словами, первое утверждение в первом разделе соответствует первому утверждению во втором разделе, и так далее. Тогда в своем первоначальном виде это исповедание веры должно читаться следующим образом:

1a Христос умер

2a за грехи наши

3a по Писаниям

4a и Он был погребен.

1b Он (Христос) воздвигнут

2b в третий день

3b по Писаниям

4b и Он явился Кифе.

В первом разделе говорится о смерти Иисуса, а во втором – о его воскресении. Параллели между данными утверждениями работают следующим образом: сначала констатация «факта» (1a: Христос умер; 1b: Он воздвигнут), затем богословская интерпретация факта (2а: умер за грехи наши; 2b: воздвигнут в третий день), сопровождаемое в каждом разделе утверждением, что все это произошло «по Писанию» (3a и 3b, в греческом языке выражено одними и теми же словами), и, наконец, некое «доказательство», призванное служить физическим подтверждением данного факта (4a: Он был погребен – то есть Иисус действительно умер; 4b: Он явился Кифе – то есть своему ученику Петру – из чего следует, что он действительно был воскрешен).

Такова в своей основе древнейшая традиция, которую Павел цитировал в 1 Кор 15 и которую он расширил, добавив к ней больше имен «свидетелей» воскресения, включая себя самого – последнего, кто видел Иисуса живым примерно 2 или 3 года спустя после его смерти. Некоторые специалисты высказывали предположение, что этот сжатый символ веры первоначально возник на арамейском языке, имея в виду, что он может восходить к самым ранним последователям Иисуса в Палестине, говорившим по-арамейски. Другие исследователи не разделяют их уверенности. Но в любом случае – это краткое, выразительное и умело построенное изложение основ веры.

Если приведенная выше реконструкция первоначальной формы этого исповедания веры точна, можно сделать несколько интересных и важных наблюдений. Во-первых, если верно, что второе утверждение в каждом разделе представляет собой «богословскую интерпретацию» предшествующего ему «факта», то идея, что Иисус был воскрешен на третий день, не обязательно воспоминание об исторической дате воскресения, но скорее богословское утверждение об его значимости. Надо отметить, что сами евангелия не указывают, на какой именно день был воскрешен Иисус. Женщины идут к гробнице на третий день и обнаруживают ее пустой. Но нигде в евангелиях не утверждается, что Иисус воскрес в то самое утро, перед появлением женщин. С тем же успехом он мог быть воскрешен за день или даже за два до того – скажем, спустя час после погребения. Евангелия просто ничего об этом не говорят.

Если слова Павла – действительно богословская интерпретация, а не констатация исторического факта, необходимо понять, что же они означают. Важно подчеркнуть, что воскресение на «третий день», как утверждается, согласуется со свидетельством Писания – каковым для любого раннехристианского автора был не Новый Завет (который тогда еще не был написан), а Еврейская Библия. Среди исследователей широко распространено убеждение, что своим воскресением на третий день Иисус исполнил предсказание еврейского пророка Осип: «Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его» (Ос 6:2). Другие специалисты – меньшая их часть, хотя мне их точка зрения кажется привлекательной – видят здесь ссылку на Книгу пророка Ионы, где Иона находился во чреве огромной рыбы три дня и три ночи, прежде чем был отпущен на свободу и тем самым символически воскрешен из мертвых (см. Ион 2). Согласно евангелиям, сам Иисус сравнивал свою предстоящую смерть и воскресение со «знамением Ионы» (Мф 12:39–41). Вне зависимости от того, имелась ли в виду ссылка на Осию или на Иону, почему было так необходимо подчеркнуть, что воскресение произошло именно на третий день? Потому что так было предсказано в Писании. Это богословское утверждение, что и смерть, и воскресение Иисуса произошли согласно некоему плану. Мы увидим всю важность этого обстоятельства позже, когда будем рассматривать, когда и на каких основаниях самые ранние последователи Иисуса пришли к мысли, что он был воскрешен из мертвых.