Государство и анархисты (старая орфография) - Карелин Апполон Андреевич - Страница 28

Мы увѣрены, что новое дисциплинированное, централистическое государство соціалъ-демократовъ, — эта чудовищная выдумка заблудившихся умовъ, этотъ дряблый плодъ унтеръ-офицерской психики, — не будетъ существовать. Такой взглядъ раздѣляется не одними только сторонниками анархическаго коммунизма. "Эту общественную функцію, состоящую въ образованіи капиталовъ и въ управленіи капиталами"… коллективистическая школа хочетъ передать государству и этимъ она продолжала римскую, регальную, якобинскую и наполеоновскую традицію, — пишетъ профессоръ Л. Дюги, — эта школа идетъ противъ фактовъ, такъ какъ ея система заключаетъ въ себѣ сохраненіе личнаго и сувереннаго государства; это же государство умерло или находится при смерти. И къ счастью; ибо, если-бы колективистическая доктрина восторжествовала, то государство сдѣлалось бы чудовищной властью, болѣе грозной еще, чѣмъ государство, вышедшее изъ революціи; это было бы уничтоженіемъ индивида и возвратомъ къ варварству.

Мы говорили о томъ, что въ соціалъ-демократическомъ государствѣ правителями будутъ въ лучшемъ случаѣ интеллигенты, хотя бы и вышедшіе изъ рядовъ рабочихъ. Мы знаемъ, какъ усердно служитъ интеллигенція современному государству. Съ какими ужасами встрѣтимся мы, когда она будетъ служить "своему" государству, да еще какому государству — занятому, наряду съ общественными дѣлами, производствомъ и распредѣленіемъ продуктовъ. При этомъ условіи государство получило бы невѣроятную силу. Передъ гражданами во весь ростъ всталъ бы мощнѣйшій изъ мыслимыхъ трестовъ.

Въ этомъ государствѣ властные люди будутъ руководиться своимъ обычнымъ девизомъ "раздѣляй и властвуй", что очень не трудно, разъ только дохода будутъ не равными. Они укрѣпятъ свою власть и послѣдняя, какъ всегда и вездѣ, дастъ людямъ только униженіе, только страданія. Неудивительно, что Л. Н. Толстой, смѣшивая соціализмъ съ соціалъ-демократизмомъ, говорилъ о "неосуществимомъ, ужасающемъ по своему деспотизму и удивительномъ по своему легкомыслію ученіи соціализма". Какъ антигосударственникъ, онъ съ ужасомъ смотрѣлъ на стремленіе расширить власть такого вреднаго учрежденія, какъ государство. А власть въ соціалъ-демократическомъ государствѣ не можетъ не усилиться. "Соціализмъ, — говорилъ Р. Штамлеръ, — долженъ не только сохранить юридическое принужденіе, но, по всѣмъ вѣроятіямъ, будетъ вынужденъ значительно усилить его въ нѣкоторые переходные моменты, а во многихъ отношеніяхъ и укрѣпить".

Въ соціалъ-демократическомъ государствѣ производство пищевыхъ продуктовъ, одежды, жилищъ и пр. и пр. сосредоточится въ рукахъ хотя бы и выбираемыхъ правителей. И понятно, что государство можетъ организовать свою государственно-принудительную систему хозяйства и благотворительности только вреднымъ и при томъ унизительнымъ для подвластныхъ способомъ.

Для того, чтобы отказаться отъ государства, достаточно вспомнить, что оно явилось какъ слѣдствіе насилія надъ людьми, что оно представляетъ изъ себя цѣлый рядъ институтовъ постоянно длящагося, постоянно тяготѣющаго надъ людьми насилія, что оно немыслимо безъ принужденія.

Анархисты-коммунисты не знаютъ значимыхъ доводовъ въ пользу того положенія, что государство необходимо для существованія человѣчества.

Они утверждаютъ далѣе, что такихъ доводовъ нѣтъ и не можетъ быть…

Борясь съ современнымъ общественнымъ строемъ, они борятся не только за уничтоженіе института собственности на средства производства и потребленія, но и за уничтоженіе государства. Ихъ задача можетъ быть выражена словами П. Л. Лаврова — "боевой крикъ рабочаго соціализма заключается, какъ извѣстно, въ двухъ формулахъ: прекращеніе эксплуатаціи человѣка человѣкомъ, прекращеніе управленія человѣка человѣкомъ".

Государство отнюдь не явилось слѣдствіемъ саморазвитія общества. Государство явилось слѣдствіемъ насилія людей надъ людьми и проявленіемъ такого насилія. Поэтому-то анархисты считаютъ его вреднымъ учрежденіемъ и стремятся къ его уничтоженію.

Въ анархическомъ обществѣ не можетъ быть и тѣни принудительной власти. Во истину правъ былъ Тэкеръ, когда писалъ, что "анархія можетъ быть опредѣлена, какъ принципъ, гласящій, что одно правительство столько же дурно, сколько и другое или даже хуже".

Противъ анархическаго строя имѣется только одно возраженіе, а именно — анархія не выгодна для эксплуататоровъ и угнетателей. Но вѣдь только для этихъ господъ и имѣетъ какую либо цѣнность такое возраженіе по адресу анархистовъ. А далѣе, "что, въ самомъ дѣлѣ, спрашиваетъ Ж. Гравъ, — возразить людямъ, которые доказываютъ, что, если вы хотите, чтобы наши дѣла шли хорошо, вы должны дѣлать ихъ сами и не давать на это полномочій другимъ? Въ чемъ можно упрекнуть людей, которые говорятъ, что, если вы хотите быть свободными, то вы ііе должны никому поручать управлять собою?"

Государство начало переживать періодъ упадка. Государственный періодъ въ жизни народовъ, это — дѣтское платье, изъ котораго выростаетъ уже человѣчество ХХ-го вѣка.

Соціалъ-демократы хотятъ обновить этотъ отживающій институтъ, но они не въ силахъ уничтожить того тлѣнія, которое "хватило его и той заразы, которая отъ него исходитъ.

Государство, это — цѣпи. Добрая воля объединяетъ людей, объединяетъ ихъ біологическая, экономическая и моральная потребность въ общеніи. Цѣпи же дѣлаютъ изъ скованныхъ людей враговъ. Онѣ обезличиваютъ людей, такъ какъ лишаютъ ихъ свободы. Приведемъ здѣсь слова Ибсена — "государство — проклятье для индивидуума (личности). Какой цѣной пріобрѣтена сила прусскаго государства? Цѣною растворенія отдѣльной личности въ политическомъ и географическомъ понятіи. Кельнеръ (лакей) — лучшій солдатъ. Долой государство! Въ такой революціи я приму участіе. Пусть будетъ похоронено самое понятіе государства, пусть только добрая воля и духовное сродство будетъ рѣшающими моментами въ объединеніи людей. Такъ будетъ положено начало свободы, имѣющей какую нибудь цѣнность".

Мѣсто государства должны занять союзы и большія объединенія вольныхъ селеній, вольныхъ городовъ, вольныхъ областей и вольныхъ странъ земного шара.

Мѣсто принудительнаго государственнаго права должно замять право текущаго, въ процессѣ жизни творимаго обычая, право народное, вольное, договорное, право совѣсти, право, считающееся съ даннымъ временемъ и съ данной средой и, прежде всего, право взаимопомощи и солидарности.

Изъ того, что государство существуетъ, (не смотря на то, что оно не выгодно для трудящагося населенія), нерѣдко дѣлается не логическій выводъ, что оно не можетъ быть уничтожено и не менѣе странный выводъ, что не надо стремиться къ его уничтоженію.

Какъ будто учрежденія людей не могутъ быть уничтожены людьми же!

И, конечно, государство — эта разновидность рабовладѣльческаго общества — будетъ уничтожено людьми же, ихъ сознательной волей.