Падший - Корнев Павел Николаевич - Страница 38

— Левую руку, — поправил меня изобретатель.

— А какая разница, куда ставить капельницу? — удивился я.

Да, я по собственной воле делал себе инъекции серебра. Точнее, ставил капельницы, поскольку в случае обычного укола концентрация препарата получалась столь высокой, что вызвала бы ожог вены, а то и вовсе остановку сердца. Несколько миллилитров серебряной воды разбавлялись половиной литра физраствора, но даже так следы инъекций на руках заживали чрезвычайно медленно и периодически воспалялись.

Я неправильный оборотень — что есть, то есть.

— Капельницу?! — всплеснул руками Александр Дьяк и вновь закашлялся. — Никаких капельниц! — объявил он, после того как успокоил дыхание. — Вы сейчас чрезвычайно чувствительны к серебру, это вас просто убьет.

— И что тогда?

Изобретатель тщательно перемешал воду в стеклянной колбе, часть перелил в мерный стаканчик, остаток выплеснул в ведро и долил в него из кадки несколько полных ковшей.

— Опустите в ведро левую руку, — потребовал он. — И держите, сколько сможете.

— Сколько смогу? — поморщился я. — Звучит зловеще…

Но, вопреки опасениям, насыщенная ионами серебра вода не обожгла руку, а, напротив, приятно похолодила кожу.

— Нормально? — уточнил Дьяк.

— Вполне. И эта ваша теория…

— Это не моя теория! — отрезал старик, отхаркнул мокроту и вытер с лица пот. — Это закон Арндта — Шульца! Незначительные раздражители, в частности малые дозы ядов, стимулируют защитные функции организма!

— Только не говорите, что вы приверженец гомеопатии! — ухмыльнулся я. Ломота понемногу оставила распухшие пальцы, но вода больше не казалась холодной, она обжигала кожу, словно ведро установили на газовую горелку.

— Разве выработка организмом нечувствительности к отдельным видам ядов в случае приема их малых доз — не общеизвестный факт? — парировал Дьяк.

— Мышьяк и тальк в организме накапливаются.

— Серебро — это не мышьяк и не тальк!

— Будем надеяться, — вздохнул я, сглотнул слюну и пожаловался: — Жжется!

— Держите, сколько можете!

Но надолго меня не хватило. Уже через пару минут я выдернул руку из ведра, потряс ею в воздухе и принялся дуть на покрасневшую кожу. Опухоль прошла без следа, и пальцы обрели прежнюю чувствительность, только под ногтями чернели свернувшейся кровью синяки.

— Позвольте! — Дьяк поменял очки и внимательно осмотрел мою кисть. — Порядок! — объявил он, затем вылил в кружку с водой содержимое мерного стаканчика и протянул ее мне. — Как вы себя чувствуете?

— Есть хочу.

— Пейте!

— Серьезно?

— Нужен рецидив?

Я нерешительно выдохнул и принял кружку.

— Залпом!

Так и сделал. И вновь вода не обожгла огнем. Вместо этого внутри все онемело, словно наелся черемухи. Язык перестал ворочаться, из горла вырвался непонятный сип.

— Чувство онемения сейчас пройдет, — уверил меня изобретатель, ушел в подсобное помещение и вернулся с дорожным чемоданом. — Отдам вам собственную установку, — предупредил он. — И процедуры больше не пропускайте, если не хотите однажды превратиться в зверя. Ясно вам, Леопольд Борисович?

Я кивнул. В свое время я долго сомневался, стоит ли открываться изобретателю, но в итоге решил рискнуть и ничуть об этом не пожалел. Александр Дьяк проштудировал все посвященные оборотням исследования и разработал целую методику моего полного исцеления. И с давнишнего срыва в Цюрихе по сегодняшний день у меня не было ни одного мало-мальски серьезного приступа.

Увы, как показали недавние события, убить оборотня наука могла, а исцелить — нет.

Но своими сомнениями я делиться с ученым не стал. Просто не смог — рот заморозило, язык не шевелился. Да и не особо горел желанием резать правду-матку: выглядел Дьяк на редкость болезненно, не хотелось расстраивать его своим упрямством.

Изобретатель тем временем убрал в чемодан установку для серебрения воды, крепления для физраствора с резиновыми трубочками капельницы и бутыль зеленого стекла.

— Серебряная вода должной концентрации уже смешана с физраствором, — предупредил он. — Прокапайтесь сегодня же, но не ранее чем через восемь часов после приступа. Сделаете это?

Я вновь кивнул.

Александр Дьяк кашлянул, болезненно поморщился и вытер вспотевшее лицо.

— Ох уж эта жара, — вздохнул он, массируя грудь со стороны сердца. — Она точно сведет меня в могилу.

Я погрозил ему пальцем, подошел к кадке в углу и кружкой зачерпнул оттуда воды. Напился и предложил:

— Александр, а поезжайте на воды! Чистый горный воздух пойдет вам на пользу. Найдете кого-нибудь присмотреть за лавкой, не так уж это сложно.

— Вы полагаете?

— Уверен. — Я достал бумажник и отсчитал триста франков. — Держите.

— Вот еще! — фыркнул старик. — Я вполне могу содержать себя сам!

— Никто и не спорит.

— И я никуда не поеду.

Шансов переспорить упрямца не было изначально, пришлось прибегнуть к хитрости.

— Лично я планирую провести лето в Монтекалиде. Вы могли бы наблюдать там за мной. Возвращаться в столицу я больше не собираюсь.

— Ну если так… — задумался Дьяк. — Но мне понадобится время! Собрать вещи, нанять продавца в лавку…

— День-два роли не играют.

— Где я вас там найду?

— Я сам найду вас.

Александр Дьяк поглядел на меня с нескрываемым сомнением, но все же кивнул.

— Договорились!

Я ободряюще улыбнулся. Было несколько совестно обманывать его, ведь на курорт я вовсе не собирался, но это была ложь во спасение. Вечный смог Нового Вавилона и в самом деле мог свести старика в могилу.

— И еще… — задумчиво протянул я. — Пошлите курьера привезти из ателье мои костюмы. Загляну к вам вечером и заберу вместе с чемоданом.

— Хорошо. Что за ателье?

Я назвал адрес и написал коротенькую записку портному, потом взял со стола пиджак, но ткань пестрела пятнами засохшей крови, выходить в такой одежде на улицу было нельзя.

— Что с вами стряслось? — спросил изобретатель.

— Небольшая стычка.

— Просто удивительно, что к вам не прицепились постовые.

Я кивнул. Действительно повезло. И уповать на дальнейшее везение было бы с моей стороны чрезвычайно опрометчиво.

— Александр, не найдется у вас чего-нибудь для меня?

— Не хотите сами забрать свои костюмы?

— У меня дела в другом месте.

— Ну раз так… — Дьяк пошарил по шкафам и вскоре отыскал в одном из них перепачканный белилами халат. — Если только это…

— Давайте попробуем! — Я переложил бумажник в карман брюк, надел халат и вышел в торговый зал посмотреть на себя в зеркало. Там закатал слишком короткие рукава и кивнул. — Пойдет.

Вид у меня был как у чернорабочего, что выбежал на улицу наскоро промочить горло, а подобная публика внимание стражей порядка привлекала, лишь когда начинала мочиться на улицах или горланить песни в общественных местах. Ни тем, ни другим я заниматься не планировал.

— Куда вы собрались? — встревожился изобретатель, стоило только мне прицепить кобуру с пистолетом на пояс сзади, чтобы оружие не бросалось в глаза.

— Надо кое с кем встретиться, — уклончиво ответил я, оттянул затвор «Штейра» и один за другим просунул патроны в окошко для выброса гильз, пополнив таким образом боекомплект.

Вернув после этого пистолет в кобуру, я отправился на выход и на всякий случай напомнил:

— Александр, не забудете забрать мои костюмы?

— Сейчас кого-нибудь пошлю.

— Премного вам благодарен, — улыбнулся я и покинул лавку.

Серебряный раствор Дьяка притупил голод, но резь в желудке никуда не делась, поэтому я накупил у первого попавшегося уличного лотошника лепешек с мясом и жареными овощами, в один присест умял их и запил газированной водой без сиропа.

Но дело было не только в голоде. В какой-то мере я попросту тянул время, не решаясь двинуться дальше. Оно и не мудрено, ведь меня ожидала встреча с прошлым.

Наука сильнее магии. Я нисколько в этом не сомневался, но всегда допускал, что не все в этой жизни можно изучить и понять. Во что-то придется просто поверить.