Короткие истории из Хогвартса: о власти, политике и противных полтергейстах - Роулинг Джоан - Страница 2

Долорес настроена по-ксенофобски в отношении всех существ, которые несовсем или не полностью люди. Её отвращение к полугиганту Хагриду, её страх перед кентаврами обнажают её ужас перед неизвестным и диким. Она исключительно доминантный человек, и все те, кто оспаривает её авторитет и взгляды на мир, должны, по её мнению, быть наказаны. Она активно наслаждается тем, что подавляет и унижает других, и если не считать декларируемой ею приверженности официальной власти, между нею и Беллатрикс Лестрандж нет большой разницы.

Карьера Долорес в Хогвартсе окончилась бесславно, потому что она откровенно зарвалась, злоупотребив данными ей Фаджем полномочиями: фанатично преследуя свои узко-корыстные цели, она перешла все разумные границы. Потрясенная катастрофическим концом своей карьеры в «Хогвартсе», но вовсе не раскаявшись, она вернулась в Министерство, которое погрузилось в хаос в связи с возвращением Лорда Волдеморта.

При смене власти после вынужденной отставки Фаджа Долорес удалось проскользнуть назад на свой министерский пост. Перед новым министром Руфусом Скримджером стояли куда более насущные проблемы, чем Долорес Амбридж. Скримджер потом поплатился за свой просчёт, потому что тот факт, что министерство так и не наказало Долорес за её злоупотребления властью, похоже, убедил Гарри Поттера в его самонадеянности и беспечности. По мнению Гарри тот факт, что Долорес продолжает работать в министерстве, а также тот факт, что всё то, что она творила в «Хогвартсе», осталось безнаказанным, является знаком продажности министерства и отказался сотрудничать с новым министром именно поэтому (Долорес — единственный человек кроме Лорда Волдеморта, кто оставил на его теле реальные шрамы: в качестве наказания она заставляла вырезать на своей руке слова «Я не должен лгать»).

Вскоре Долорес представился случай насладиться жизнью в министерстве больше, чем когда бы то ни было. Когда Министерство было захвачено карманным министром Пиусом Дурнуссом3, и в него пришли многочисленные последователи Темного лорда, Долорес, наконец-то, смогла полностью проявить свою натуру. Главные смертееды совершенно правильно поняли, что в ней гораздо больше общего с ними, чем с Альбусом Дамблдором, а потому она не только сохранила свой пост, но и получила дополнительные полномочия: она стала главой комиссии по регистрации маглорожденных, заседания которой были настоящим судебным фарсом и отправляли за решетку всех маглорожденных по обвинению в том, что они якобы «украли» свои палочки и магию.

Именно тогда, когда она творила расправу над очередной ни в чем не повинной женщиной, Гарри Поттер, наконец-то, атаковал Долорес в самом сердце министерства и забрал у нее хоркрукс, который она, к несчастью для себя, носила на шее на цепочке.

С падением Лорда Волдеморта Долорес Амбридж была предана суду за активное сотрудничество с его режимом и осуждена за пытки, лишение свободы и гибель нескольких человек (некоторые из невинных маглорожденных, которых она приговорила к заключению в «Азкабане», умерли в заключении).

Мысли Дж.К. Роулинг

О

днажды, очень давно, я посещала некие учебные курсы (буду говорить с максимальной неопределенностью по причинам, которые станут ясны), и во время них мне случилось пересечься с неким учителем или инструктором, кого я невзлюбила с первого взгляда.

Эта женщина отреагировала на мою антипатию к ней с неким интересом. Почему мы настроились друг против друга так быстро, так полно и (по крайней мере, с моей стороны) с такой иррациональностью, я, честно, не знаю. Что мне врезалось в память по поводу неё, это ее сильное пристрастие ко всякого рода безделушкам. А еще мне страшно запомнилась её крошечная пластмассовая заколка-бантик, лимонного цвета, которую она носила в своих коротких кудрявых волосах. Я разглядывала эту заколку, которая была к лицу разве что трехлетней девочке, как будто это был какой-то отвратительный прыщ. Она была довольно приземистой и плотной женщиной, причем уже в годах, и ее привычка носить всякого рода оборки и рюшки там где, как я считала, им было просто не место, а еще брать с собой очень маленькие сумочки, о которых опять же можно было подумать, что они были позаимствованы из гардероба маленькой девочки, соединились в моем сознании в человека, являющегося полной противоположностью приятому, честному и умному человеку.

Я всегда немного опасаюсь рассуждать о подобных источниках вдохновения: неверное толкование чьего-то характера может сильно ранить человека. Эта женщина НЕ БЫЛА «настоящей Долорес Амбридж»: она не походила на жабу, она никогда ни к кому не относилась по-садистски, или со злобой, и я ни разу не слышала, чтобы она выражала мнения, хоть чуть-чуть похожие на то, что говорила Амбридж (да и знала я её не слишком хорошо, чтобы рассуждать о её взглядах и предпочтениях, что делает мою нелюбовь к ней еще менее оправданной). Однако чистая правда то, что я позаимствовала у нее, а потом сильно утрировала, её приторно-сладкие манеры и пристрастие к девчачьим аксессуарам и бижутерии, и когда я «посадила» напоминающий большую муху бантик на голову Амбридж, я вспоминала именно ту самую лимонно-желтую заколку.

Я не раз замечала, что страсть к невыразимо приторному стилю и безделушкам идет рука об руку с подчеркнуто недобрым взглядом на мир. Когда-то мне случилось работать в одном кабинете с женщиной, которая украсила всю стену за своей спиной фотографиями пушистых котят; эта женщина была самым предвзятым и агрессивным сторонником смертной казни, с кем мне выпало несчастье делить чайник. Любовь к сахарно-сладкому часто проявляется там, где нет настоящей теплоты и доброты.

Так что Долорес — персонаж, который мне откровенно омерзителен — стала сплавом черт, позаимствованных из этих, а также ряда других источников. Её желание контролировать всех и вся, наказывать и причинять боль, причем исключительно во имя закона и порядка, делает её такой же достойной осуждения, как и неприкрытое зло, творимое Лордом Волдемортом.

Имена Амбридж были подобраны специально. «Долорес» означает горе — то, что она, без сомнения, причиняет всем окружающим. «Амбридж» происходит от английского выражения «to take umbrage» — оскорбляться. Долорес оскорбляет любое возражение её ограниченному взгляду на мир: я подумала, что ее фамилия выражает мелочность и негибкость её характера. «Джейн» объяснить сложнее: я просто подумала, что ему самое место между ее первым именем и фамилией.

Долорес Амбридж занимала два кабинета: один в «Хогвартсе», другой в Министерстве магии, но оба они были украшены такими же самыми омерзительными тарелочками с мяукающими котятами. Возможно, её саму никогда не назначали Министром магии, но она знала, как влиять на тех, кто занимал этот пост. Подумать только, с каким дьявольским цинизмом она обрабатывала Корнелиуса Фаджа, распространяя вздорные слухи о Гарри Поттере, отрицая возвращение Волдеморта и смещая Дамблдора со своего поста.

Если вы хотите что-то понять о том, как работает политика в колдовском мире, вам следует изучить список тех, кто занимал пост министра магии в разные годы. И будьте внимательны: в списке вам точно встретятся одна-две знакомых фамилии.