Предложение (ЛП) - Хейл Карина - Страница 2

— Не имеет значения. Я дал тебе шанс опровергнуть это, но, полагаю, они были правы.

— Это Линден? — спрашиваю я, чувствуя тошноту. Мне нравился Линден, и, хотя его мнение обо мне не так уж и важно, мне не нравилась идея, что это может быть чем-то плохим, особенно тем, чего я так боюсь. Клянусь Богом, я умею веселиться, но когда в жизни приходиться трудно, веселье приходится поставить на паузу, вместе с маникюром, отношениями на одну ночь и ужинами в хороших ресторанах.

Брэм молчит, и я понимаю, что права. Это его брат.

— Ты краснеешь? — спрашивает он, внимательно меня разглядывая. До меня снова доносится аромат сигар.

— Я веселюсь, — говорю я, медленно отодвигаясь от него. В этом нет смысла, но должна же я себя защитить.

— Именно поэтому ты здесь одна с пустым бокалом?

— То, что я не напилась и не прыгнула к тебе в постель, не делает меня добропорядочной.

О Господи, добропорядочной? Теперь я говорю так, словно родилась в 50-е.

— Нет, — медленно говорит он, наклоняясь ближе ко мне. — Но это звучит не весело, не так ли? — Я чувствую его горячее дыхание на своей щеке, и борюсь с желанием повернуться и посмотреть на него. Есть что-то такое в его глазах, он словно видит меня насквозь. Я знаю, он точно прямо сейчас представляет, как я выгляжу под этим платьем. Мне не надо, чтоб он копал глубже и увидел, в каком невеселом беспорядке я пребываю.

— Мне нравится, когда ты выглядишь так, будто смущена, — говорит он, голос низкий, акцент подчеркивает каждое слово. — Готов поспорить, ты выглядишь так же, когда собираешься кончить. Застигнутой врасплох и такой открытой.

И опять же, я теряю дар речи. У меня глаза лезут на лоб, я почти отвешиваю ему пощечину и убегаю, потому что именно так я поступаю с такими как он. Отшиваю их. Даю им знать, что у них никогда не будет того, что они не заслуживают.

Но я этого не делаю. Потому что несмотря на все, чем я дорожу, его страстные слова отправляются прямиком в мой мозг, пробираются в сердце и оказываются у меня между ног. Они заставляют меня захотеть сжать бедра, попытаться сохранить это тепло.

Они зажигают что-то внутри меня, то, о чем я изо всех сил пытаюсь не думать.

Я с трудом сглатываю и смотрю на кусты перед собой. Звуки свадьбы так далеки, будто мы здесь одни.

Брэм осторожно берет меня за подбородок и медленно поворачивает к себе, так, что у меня не остается выбора, и я смотрю прямо на него.

— Если я снова скажу тебе, как ты красива, — шепчет он, — ты покраснеешь? Или поверишь в это?

Черт. Черт, черт, черт. Я буду дурой, если поведусь на эту лесть, но парень говорит так, что мне хочется в это верить.

По крайней мере, я не краснею. На это нет времени.

Прежде чем я понимаю, что происходит, Брэм наклоняется и целует меня. Его губы мягкие и влажные, вкус табака и мяты. Я втягиваю воздух, мое тело замирает, он застал меня врасплох, этого он и добивался. Мой мозг кричит «Шафер и подружка невесты замутили на свадьбе, какая банальность!» и «Он игрок, он просто играет с тобой», а мои губы, подбадриваемые алкоголем и глубоко сидящей тоской по чему-то, целуют его в ответ.

Все будто в замедленном темпе. Голоса в моей голове замолкают, и остается лишь огонь глубоко внутри. Его руки ложатся на мое лицо, он удерживает меня сильными, теплыми пальцам. Эти пальцы удерживают меня, пока его язык скользит по моему, и наши губы сливаются в совершенном ритме. Если бы я могла соображать, я бы поняла, что это совсем не то, каким я думала, будет поцелуй с Брэмом МакГрегором. Он нежный, чувственный, и, скажу больше, серьезный.

Как только я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему, молча требуя большего от его рук, желая пробраться под смокинг и почувствовать его твердую грудь, он отстраняется, его глаза закрыты, дыхание рваное.

— Ты прекрасна, — говорит он, прочищая горло. Он открывает глаза и лениво смотрит на меня сквозь длинные, темные ресницы, ресницы, за которые я бы убила.

— И ты все еще смущена. Ты так раскраснелась. Даже больше, чем обычно. — Он поднимает бровь, его лицо все еще в нескольких сантиметрах от моего. — Я завел тебя?

Боже, а парень не плох. Знаю, Линден был всегда довольно непристойным со Стеф, никогда не стеснялся в выражениях, но Брэм, определенно, ушел дальше.

Мои губы приоткрываются, пока я пытаюсь придумать ответ, и он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Такой красивый рот. Что еще ты умеешь делать этим ротиком?

Наконец, я моргаю, поразившись такой грубости. Вздрогнув, отвожу голову в сторону.

Он хмурится.

— Да ладно, не сердись, — говорит он, скользя рукой по моей руке. — Знаешь, я наблюдал за тобой весь вечер.

— Ну, это было не трудно, мы участвовали в церемонии, — говорю я, в горле пересохло, такое чувство, что этот поцелуй отнял у меня все силы.

— Тебе сложно принимать комплименты, — замечает он.

Я знаю, он прав. Я не уродина, не простушка, но материнство – и то, как мой бывший обошелся со мной - это не могло не повлиять на мою самооценку. Было время, когда я входила в комнату, и чувствовала себя королевой, или, по крайней мере, верила в это, но уже давным-давно я не чувствую такой уверенности.

Даже внимание Брэма, богатого, завидного шотландца не помогает. Наверное, потому что я знаю о его репутации сердцееда, и, несмотря на то, что сейчас он ничего не пьет, я чувствую вкус виски на его губах.

О, эти чертовы губы. Я быстро отрываю от них взгляд, пытаясь забыть то, какие они сладкие и пленительные на вкус.

— Это серфер сказал тебе что-то, во что ты так веришь?

Серфер? Мне нужна минута, чтобы понять, кого он имеет в виду.

— Аарон? — спрашиваю я. — Это бывший Стефани.

Он лениво пожимает плечами.

— Она теперь замужем, уверен, он снова в игре. Он весь вечер с тобой заигрывал.

Да, это так, но Аарон всегда так делает, и мне до этого нет дела.

— Ты действительно наблюдал за мной?

Он мягко улыбается.

— Самая красивая женщина на свадьбе. — Он делает паузу. — Не считая невесты, конечно. — Он кладет руку мне на шею, и я стараюсь не вздрогнуть при мысли о том, что он может испортить мою прическу. — Как насчет того, чтобы нам с тобой сбежать? Думаю, Стефани и Линден уже уехали, а ночь только начинается.

Все происходит слишком быстро. Его слова, казалось, распутывают тугие сети внутри меня, те, которые заставляют меня мыслить здраво, а от небольшой грубости в его голосе у меня волосы встают дыбом, но у меня есть обязанности, и они не предусматривают отношения на одну ночь с Брэмом МакГрегором. Несмотря на тоненький голосок, говорящий, что это будет весело, голосок, который я так часто игнорирую, он требует, чтоб я немного пожила, я не могу. К тому же, не с кем-то, вроде него.

Он снова наклоняется ко мне, нежно касаясь губами моих губ, тепло растекается по моим венам.

— Пойдем, — шепчет он, — Я знаю, где-то глубоко внутри ты смелая. Я же вижу. Позволь ей показаться. Давай я помогу.

О Боже. Если бы он только мог.

— Я не могу, — спокойно отвечаю я. — Я должна идти домой.

Он улыбается напротив моего рта. Прекрасное ощущение.

— Возьми меня с собой. Обещаю хорошо себя вести. — Он нежно целует меня, долго и медленно, прежде чем отстраниться. — На самом деле, обещаю похулиганить, — хрипло говорит он. — Но знаю, тебе это понравится.

Мне требуется время, чтобы отстраниться от него.

— Ты не понимаешь. Мне надо отпустить няню. Ей скоро надо идти.

— Няня? — говорит он, прочищая горло. — У тебя ребенок?

Я киваю, моя защита растет, я снова возвожу между нами стену, которую ненадолго опустила вниз.

— Ава. Ей пять.

— Я этого не знал, — говорит он, моргая. Почему мужчины всегда начинают волноваться, стоит им узнать, что я мать-одиночка? Можно подумать, в этом современном мире, это такая редкость, мужчинам стоило бы придерживаться более широких взглядов. К тому же, мне тридцать один, я не какой-то там тинейджер.