Мир океана. Рассказы о морской стихии и освоении ее человеком. - Наумов Донат Владимирович - Страница 37

Гребная банка (скамья) служила галерному рабу и рабочим местом, и койкой, и смертным одром. По средневековым правилам на шее такого раба висела цепочка с деревянной грушей. Если раненный во время боя гребец начинал стонать, надсмотрщик затыкал ему рот этим грушевидным кляпом, чтобы он не сеял панику и не мешал другим рабам слушать слова команды и отсчет такта гребли. При гибели корабля рассчитывать на спасение могли только свободные воины и командиры, тогда как все рабы, прикованные к скамьям, неизбежно шли ко дну: плавучая тюрьма становилась для них гробом.

Бой на галерах.

Из-за страшной тесноты на триремах и галерах создавались невероятно антисанитарные условия. Ведь прикованные гребцы вынуждены были отправлять свои естественные нужды непосредственно на рабочем месте. Здесь же они принимали пищу: владельцы судов волей-неволей должны были кормить свою мускульную машину, иначе она вообще не смогла бы работать. Первоклассному гребцу в день полагалось 200 граммов мяса, миска вареного риса, бобов или гороха и полбутылки дешевого вина. Гребцы второго сорта довольствовались сухарями и похлебкой. Если надо было ускорить ход судна, чтобы нагнать врага или уйти от преследования, гребцам совали в рот по куску хлеба, смоченного в вине.

Каждый, кто попадал в число галерных рабов, должен был оставить всякие надежды на свободу. Истязания, изнурительный труд, недоедание и всевозможные инфекционные болезни быстро сводили гребца в могилу, если он даже и не погибал во время сражения.

Папирусный «Тигрис».

Среди считанного числа счастливцев, которым удалось выжить в этих условиях, был Мигель Сааведра Сервантес. Будущий автор бессмертного «Дон-Кихота» во время войны Испании с турками попал в плен в Алжир и некоторое время провел на галерах, пока не был выкуплен на деньги, собранные одним монахом у богатых купцов. Тогда никто не мог предположить, что через двадцать пять лет галерный раб Сервантес станет знаменитым писателем, он заслужил свою свободу за известную всему испанскому войску личную храбрость, за предпринимавшиеся им отчаянные попытки освобождения других алжирских пленников и поддержание в них бодрости и патриотических чувств.

Тактика морского боя на гребных судах отличалась известным своеобразием. Во-первых, для сражения выбирали хорошую погоду, во-вторых, флот располагали возможно ближе к берегу. Почему? Когда по заказу американских кинематографистов была построена копия греческой триеры, выяснилось, что продвижение на веслах по взволнованному морю на ней почти невозможно, а парусная оснастка позволяла двигаться лишь при попутном или боковом ветре, что лишало ее необходимой маневренности. Для более удобного расположения весел борта делались низкими, но на таких судах выходить в открытое море было опасно, и в бурную погоду боевые суда обеих воюющих сторон были вынуждены отстаиваться в закрытых бухтах.

Пока народы Средиземноморья совершенствовали свои гребные суда, независимо от них развивалось мореходство в других частях света. В конце прошлого века в южной части Норвегии был раскопан курган, хранивший захороненного в корабле вождя викингов. Это было дубовое судно длиной более 23 метров со сплошным килем и бортами, сбитыми из положенных внахлест широких досок. Палубы на корабле не было, но имелись пайолы (дощатые настилы), предохранявшие днище от повреждения его ногами. Из отверстий в одной из врезных досок каждого борта выставлялось по 16 пятиметровых весел. На таких кораблях с прямым парусом викинги в конце первого тысячелетия нашей эры сумели северным путем через Исландию и Гренландию проникнуть в Северную Америку за полтысячелетия до X. Колумба. Скандинавские предания донесли до наших дней имя Лейва Эйриксона, который, по-видимому, и был истинным открывателем Америки.

Под флагом «Веселого Роджера»

На Фармакузе, этом крошечном клочке суши, затерявшемся среди множества других островов Эгейского моря, царило ликование: обосновавшиеся здесь пираты привели в свое логово только что захваченный римский парусник. Правда, ценных товаров или золота на нем не оказалось, но в числе пленников, несомненно, находились знатные люди, за которых можно было получить неплохой выкуп. Среди римлян гордым поведением и аристократическим обликом выделялся один юноша. Спутники относились к нему с особым почтением, потому что он происходил из старинного патрицианского рода. Говорили, что его прародитель Юл был сыном героя Троянской войны Энея и, стало быть, внуком самой богини Венеры.

Такая важная птица никогда еще не попадала в руки пиратов.

Морские разбойники имели хорошо налаженные связи с внешним миром. Они немедленно направили в столицу республики своих посланцев, чтобы договориться с семьями пленников о выкупе. Молодой римлянин как будто не замечал, что находится в неволе. Каждое утро он купался в заливе, занимался спортом, много читал, сочинял стихи и речи. Ведь он направлялся на остров Родос, где намеревался усовершенствовать свое образование в знаменитом училище риторика Аполлония. За неимением лучшей аудитории юноша выступал со своими произведениями перед пиратами, немало потешая их громкими фразами или усыпляя скучными стихами. Особенно веселились морские разбойники, когда однажды он торжественно объявил им: «Настанет день, когда вы все попадете в мои руки. И будьте уверены, что я распну вас на кресте как за ваши злодеяния, так и за тупоумие. Запомните, что я сказал вам! И знайте, я всегда держу свое слово!»

Это была первая речь Юлия Цезаря, которая вошла в историю.

Через 38 дней из Рима вернулись посланники пиратов с вестью о том, что выкуп внесен на хранение римскому наместнику в Милете, ближайшем городе на западном побережье Малой Азии. Пираты тут же доставили пленников в Милет и в обмен получили огромную по тем временам сумму — пятьдесят талантов. В их логове на Фармакузе в ту же ночь началась безудержная оргия. Между тем Юлий Цезарь, получив от наместника Милета четыре военные галеры и пятьсот солдат, отправился выполнять свое обещание, данное пиратам. Пьяные бандиты не могли оказать серьезного сопротивления. Недавние тюремщики Цезаря стали его пленниками, он также вернул себе всю сумму выкупа. По приказу молодого патриция триста пятьдесят пиратов были казнены, Цезарь не пощадил ни одного…

Исторические корни пиратства восходят к незапамятным временам, по-видимому, оно возникло одновременно с судоходством. Разбой на море в древности не считался чем-то зазорным или незаконным. Напротив того, пиратство было вполне почетным занятием наряду с грабежом соседей прибрежных поселений. Добыча, награбленная пиратами у купцов-корабельщиков или у мирных жителей приморских сел и городов, рассматривалась в качестве военного трофея, и потому морским разбоем не гнушались даже цари.

Развитию пиратства в Древней Греции способствовали географические условия — изрезанная береговая линия со множеством укромных бухт и островов, каждым из которых правил свой царек. Военные действия этих правителей с современной точки зрения нельзя назвать иначе как простым разбоем. Грабительские войны, предпринимавшиеся Римом, Персией, Македонией и другими крупными странами, были в государственных интересах и потому официально не считались пиратством, хотя, по существу, нередко отличались от него только масштабами. Много лет существовавший на Средиземном море разбой к началу первого века до нашей эры достиг угрожающих размеров, и с ним приходилось считаться даже таким могущественным державам, как Рим. Опорными пунктами пиратам служили приморские города на побережье Малой Азии и многие острова, в первую очередь Крит и Самос. Здесь находили приют беглые рабы, преступники, всякого рода авантюристы. Пираты подстерегали своих жертв, укрываясь за мысами и в маленьких бухтах. Из своей засады они неожиданно нападали на проплывавший мимо купеческий корабль и, пользуясь превосходством в скорости, быстро настигали его. Добычей им служили как товары, так и люди, которых затем продавали в рабство, а при удаче получали за них выкуп. Совершались и ночные набеги на стоящие в бухтах корабли и на приморские поселения.