Полуночники.Тайный час - Вестерфельд Скотт - Страница 13

Десс пожала плечами и уставившись себе под ноги, стала обшаривать взглядом горку обломков металла, собранных для нее Рексом. По его словам, ко всем этим железкам ни разу не прикасалась рука человека. А если он не ошибался насчет сегодняшней ночи, то драка предстояла нешуточная и Десс для работы могла понадобиться чистая сталь.

Конечно, Рекс мог ошибаться. У Десс сегодняшняя ночь вовсе не вызывала дурных предчувствий. Пятница, пятое сентября, пятый день девятого месяца. В сочетании девятки и пятерки ничего ужасного не было: из этих чисел получалось четыре, четырнадцать или сорок пять (при вычитании, сложении или умножении), а это было просто здорово для того, кто любил четверки. Десс их любила. Но ничего опасного такое сочетание чисел не сулило. Кроме того, в словосочетании «п-я-т-о~е-с-е-н-т-я-б-р-я» насчитывалось ровно тринадцать букв, а безопаснее тринадцати число еще надо было поискать. Так на что было жаловаться?

Но Рекс тревожился.

Десс посмотрела на небо. Темная луна выглядела нормально, она поднималась, как обычно, медленно и торжественно и, как обычно, рассеивала роскошный бледно-синий свет. Пока что Десс не слышала никаких звуков, которые могли бы возвещать о приближении чего-либо большого и страшного. И ползучек было не так уж много. А точнее — она пока ни одной не заметила даже краешком глаза.

На самом деле это было довольно странно. Десс обвела взглядом свалку. Проржавевшие насквозь автомобили, искореженная груда металлолома, приплюснутая каким-то могучим торнадо в незапамятные времена, гора старых покрышек — масса мест, под которые можно заползти, чтобы потом выглядывать оттуда. И все же ползучек как ветром сдуло. Ведь даже тогда, когда их не было видно, всегда слышалось их шипение или стрекотание. Между тем никто из этих красоток нынче на работу не вышел.

— Уж слишком тихо, — проговорила Десс, подражая интонациям киношных «плохих парней».

С другого края свалки донесся стон Мелиссы, и Десс стало зябко, хотя во время синевы всегда бывало тепло.

Настала пора приниматься за дело.

Она присела на корточки и начала сортировать обломки металла в поисках блестящей стали, не тронутой ржавчиной. Лучше всего годилась нержавейка — сверкающая, чистая, не покрытая краской. Не обходила Десс вниманием и покореженные, неровные куски металла. За время долгого пути от завода до свалки некоторые железяки успели поизноситься. Попадались Десс и тонкие стальные стержни с элегантным соотношением длины и толщины, и поцарапанные старые болты с удивительно гармоничной резьбой. Десс радостно раскладывала свои находки. В синий час сталь оживала. Девочка видела, как радужные жилы лунного света струятся по металлу, а потом тускнеют — так, словно сталь отражает фейерверк, искрящийся в бледных небесах.

Выбирая металлические детали и обломки, Десс подносила каждый из них к губам и «вдувала» в него название.

— «Всеобъемлющий».

Некоторые из крупных кусков стали были очень красивы, но Десс устраивали только такие, которые она могла бы легко поднять, если вдруг придется спасаться бегством. Она выбрала маленькую, но безупречную шайбу, отвергнув длинный кусок трубы.

— «Сверхпоспешно», — прошептала Десс, даруя имя шайбе.

В голове у нее метались слова. Она даже не понимала значения некоторых из них. Эти обрывки речи застряли в ее сознании только из-за того, как они были составлены или сколько в них насчитывалось букв. На самом деле слова не являлись стихией Десс. К ним она обращалась только тогда, когда слова имели отношение к числам и закономерностям, как, к примеру, при игре в «Скрэбл»,[7] когда удавалось составить особо удачное словечко.

Сегодня ее задача упрощалась до предела: ей нужны были слова из тринадцати букв, дабы с их помощью можно было наделить куски стали магической силой.

— «Проникновение», — назвала Десс длинный тонкий шуруп, у которого насчитала ровно тридцать девять оборотов резьбы.

Позади нее захрустел мусор под подошвами ботинок Рекса. Десс так глубоко погрузилась в созерцание красоты стали, что не заметила, как он подошел.

— Будь ты ползучкой, ты бы меня укусил, — пробормотала Десс.

На самом деле ползучие гады не кусались по-настоящему, но получалось очень похоже.

— Мелисса нашла ее, — сообщил Рекс.

Десс повернула боком старый автомобильный колпак. Потаенный голубой огонь пробежал по его ребру.

— Давно пора.

— Но она говорит, что нам надо поспешить. Беда. Там или что-то огромное, или просто страшное. Но что бы это ни было такое, у Мелиссы из-за этого жутко разболелась голова.

Десс поднесла колпак к губам.

— «Гидромеханика», — прошептала она.

— Ты готова? — спросил Рекс.

— Да. Все эти штуки заряжены.

— Тогда пошли.

Десс встала и выпрямилась. В одной руке она держала автомобильный колпак, а мелкие детали рассовала по карманам. Рекс развернулся и трусцой побежал к тому краю свалки, где лежали на земле их велосипеды. Он сел на свой велосипед и поспешил вдогонку за Мелиссой, которая уже катила в направлении к центру города. «Ну конечно, — подумала Десс, — Джессика Дэй — девочка из большого города. Ее родители могли позволить себе жить ближе к центру, подальше от бедлендов, от запахов нефтяных скважин и дорожных заграждений».

Десс спокойно подошла, подняла свой велосипед, села и без спешки поехала за Рексом и Мелиссой. Она не торопилась. Мелисса не могла двигаться слишком быстро, поскольку все время осторожно прощупывала трепещущие нити тончайшей психологической паутины ночи. Словом, даже на своей далеко не крейсерской скорости Десс спокойно могла бы обогнать и ее, и Рекса, пустись они наперегонки. А до начала «фейерверка» Десс уж точно могла их нагнать.

Ей очень хотелось верить в то, что Рекс не делает из мухи слона. В начале учебного года он частенько превращался в параноика. Ясное дело, в городе появилась еще одна полуночница, но однажды такое уже произошло, и мир не рухнул.

По телефону голос у Рекса звенел от тревоги. Поэтому Десс обулась благоразумно — надела кроссовки.

В велосипедной корзинке весело позвякивал автомобильный колпак. Десс улыбнулась.

Что бы ни происходило, прямо сейчас бежать было незачем. Карманы приятно оттягивал запас стали. Десс могла и не считать, она точно знала, сколько орудий изготовила нынче ночью.

— Тринадцать — счастливое число, — проговорила она.

Они подъезжали все ближе к городу. Обширные пустыри и новые строительные площадки сменялись зданиями гипермаркетов и автозаправочными станциями. А вот и любимый магазин Десс — «7/11».[8] Семь одиннадцатых. А в виде десятичной дроби — ноль целых, шестьдесят три сотых, шестьдесят три тысячных… в общем, шестьдесят три в периоде.

Мелисса набирала скорость. Она уже не искала дорогу на ощупь — должно быть, больше не сомневалась, что направление выбрала верно. Сегодня откуда-то точно исходили паршивые вибрации. Десс более старательно заработала педалями, объезжая редкие автомобили, припаркованные возле тротуаров.

Рекс ехал сразу за Мелиссой, следя за тем, чтобы та, глядя в небо, не врезалась в какой-нибудь автомобиль. Мелисса здесь, во времени синевы, вела себя более живо и уверенно, но Рекс все равно старался ни на шаг от нее не отходить. Он уже восемь лет нянчился с Мелиссой, и от этой привычки ему было трудно избавиться.

Десс заметила силуэт в небе. Безмолвно скользящая черная тень — летучая ползучка. На фоне почти полностью поднявшейся луны девочка различила кости, пронизывающие крылья. Как у летучей мыши, крылья летучей ползучки на самом деле представляют собой лапы. Четыре длинных суставчатых пальца растопырены в разные стороны, будто стержни, на которых крепится конструкция воздушного змея, а между пальцами — тонкая, как бумага, кожа.

Ползучка застрекотала. Ее крик походил на предсмертный писк раздавленной крысы.

Послышались ответные крики. Стая из двенадцати летучих ползучек направлялась в ту же сторону, куда мчались на велосипедах Десс и ее друзья.