Ядерный щит России. Кто победит в Третьей мировой войне? - Прокопенко Игорь Станиславович - Страница 8

Нам нужно было свои действия тоже облечь в такие формы секретности, по которым нас нельзя было бы обнаружить. Были приняты, может быть, не такие же выдающиеся, но, во всяком случае, очень действенные меры. О работе по атомной проблематике знали только резидент и тот разведчик, который руководил деятельностью источников информации. В Центре этим занимались начальник научно-технической разведки и его доверенный помощник. Нам надо было сделать то же самое – принять меры, чтобы нигде не стало известно, где и кто ведет эти работы у нас, то есть засекретить еще и нашу собственную деятельность. Поэтому вся информация передавалась только лично Курчатову.

Наступает кульминационный момент работы Владимира Барковского в Лондоне. Он организовывает фантастически сложную по исполнению спецоперацию, это настоящая шпионская история. Цель операции – изъятие из сейфа одного из руководителей уранового комитета секретных документов по атомной бомбе. Самое главное – среди этих документов были чертежи атомной бомбы. Все происходило примерно так: агент Уилки, имеющий доступ к сейфу, в определенное время должен был передать документы Джерри, то есть Барковскому. На машине Джерри привез их в резидентуру для перефотографирования. Тем же путем секретные материалы были возвращены агенту. Вся операция длилась не более одного часа, но именно благодаря этому часу советские ученые на несколько лет приблизились к созданию нашей атомной бомбы.

Существует уникальный документ: справка под номером 7073. Вот ее текст: «Вадим сообщает о полученном 24 сентября 41-го года докладе о работе уранового комитета. В докладе освещаются следующие вопросы: определение критической массы урана зависит от определения поперечного сечения ядра урана-235. Сообщается, что помимо огромного разрушительного эффекта урановой бомбы, воздух на месте ее взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными убивать все живое, что попадет под действие этих частиц».

На следующий день этот документ лежал на столе Лаврентия Берии. Но под Москвой шли ожесточенные бои, и Берия не стал докладывать эту информацию Сталину, кроме того, он посчитал ее непроверенной и не важной. Тем не менее, Берия отправляет этот документ в закрытый институт, так называемую шарашку. Ученые выносят свой вердикт: из этого документа следует, что создание первой советской атомной бомбы может быть оттянуто на десятилетия.

Документы 10-го отдела ПГУ, управление «Т», или научно-технической разведки, агентурно-наблюдательное дело «Энормоз». Справка резидента Горского, где, кстати, и по сей день закрыто имя Кернкросса. Сейчас эти документы аккуратно подшиты в толстые папки, на большинстве которых стоит гриф «Совершенно секретно». Многие из них действительно уникальны, на некоторых стоит подпись Курчатова, которого называют отцом нашей атомной бомбы. Великий ученый не мог даже предположить, кто является посредником его аналитических записок и откуда время от времени к нему в лабораторию поступает столь ценная информация. Резолюция самого Сталина на многих документах говорит о том, насколько вождь народов считал важным создание атомной бомбы. К 1943 году принимается решение отправить в США Леонида Квасникова.

Состоялся такой разговор: «Вот вы поставили вопрос об атомной проблеме. Вы представляете себе, что это такое?» – «Да, представляю». – «Так вот, то, что получен материал, – это хорошо, но требуется дальнейшее получение сведений о ходе работы, разработки этих областей. Поэтому принято решение, чтобы вы в срочном порядке выехали в Нью-Йорк и обеспечили последующее получение материала».

В 1944 и 1945 годах советские ученые, опираясь на данные, полученные из Штатов и из Англии, в специальной лаборатории, о существовании которой знали едва ли не несколько человек из правящей верхушки нашей страны, получают реальные результаты. В Семипалатинске уже был подготовлен закрытый полигон, на котором должно было пройти испытание первой советской атомной бомбы. Запад даже не предполагал того, что у Страны Советов уже есть своя бомба. На Потсдамской конференции в 1945 году президент США Трумэн не удержался и произнес Сталину историческую фразу: «Малышка родилась». Сталин в ответ лишь хитро улыбнулся. Примерно в это же время в лондонскую резидентуру пришла шифровка: «Капитану госбезопасности Барковскому срочно прибыть в Центр». Лондонская миссия Дэна была успешно завершена.

Но в это время у Барковского вышло «небольшое осложнение» – то, что он является разведчиком, перестало быть секретом. Он завербовал молодого человека, с которым познакомился на частном приеме, привлек его к работе, и тот стал давать информацию по тем направлениям, которые он сам вел. Когда Барковский уезжал, всем его агентам было дано указание дать условия связи на летний период времени, чтобы не восстанавливать их зимой. Такие же условия были поставлены и агенту, о котором идет речь. Это убедило его в том, что Барковский – шпион, и после его отъезда он пошел в контрразведку и пожаловался, что его вовлекли в разведывательную деятельность, теперь он понимает, что это было нехорошо и неправильно, и теперь пришел покаяться. Конечно, для них это было откровением – вот так определенно и четко получить сведения, что Барковский занимался разведкой.

Прошло несколько самых счастливых лет Владимира Барковского. После Лондона его почти сразу отправили в США, с ним уже была семья: дети Ирина и Борис, которые родились в далекой заокеанской стране, и жена Вера, которую Владимир Борисович любил до беспамятства.

В длительных командировках в США Владимир Барковский был дважды. Это один из немногих наших разведчиков, кто в годы знаменитой американской «охоты на ведьм», или, попросту говоря, шпиономании, под прикрытием представительства СССР при ООН возрождал нью-йоркскую резидентуру. Он незаметно присутствовал при встречах самых видных мировых политиков, вел блестящую дипломатическую работу и посещал с красавицей женой все светские рауты. Он находился всего лишь в метре от Хрущева, когда тот показывал Америке «кузькину мать». Но опять же это была всего лишь маска. На самом деле Владимир Барковский был руководителем нью-йоркской резидентуры, он по-прежнему занимался научно-технической разведкой. С присущим ему обаянием он вербовал агентов, которые передавали ему уникальные сведения. Но об этой стороне работы великого разведчика нельзя будет говорить никогда. В 1996 году указом Президента Российской Федерации Бориса Ельцина полковникам Квасникову, Яцкову, Феклисову и Барковскому было присвоено звание Героя России.

«Столько времени прошло, и вдруг – на тебе героя, – удивлялся Владимир Барковский. – Было, конечно, очень приятно, неожиданно, но разведчики никогда не испытывали жажду наград и назначений. Мы делаем свое дело. Отметили – хорошо, не отметили – ну и ладно».

Снова перенесемся в Потсдам 17 июля 1945 года и попробуем взглянуть на эти события с точки зрения одного человека. Частное лицо подчас может сыграть важную роль в делах государственных, даже оставаясь в тени. Особенно если это частное лицо – разведчик.

Ядерный щит нашей страны ковался сотнями и тысячами рук. Давайте прикоснемся еще к одной судьбе, узнаем, как дела государственные, в том числе связанные с ядерной безопасностью СССР, переплетались с частной сферой жизни, и погрузимся в рядовые будни нелегала, проследив за перипетиями непростой, но прекрасной судьбы.

…В Потсдаме проходят переговоры лидеров США, Англии и СССР о послевоенном устройстве мира. Именно сюда американскому президенту Трумэну доставляют срочную шифровку: «Атомная бомба к испытанию готова». Мир с напряжением следит за ходом этих переговоров, сотни журналистов, освещая события, подчеркивают важность сохранения всей структуры мирового сообщества. Однако лидер нашей страны уже знает о предстоящих испытаниях. 6 августа 1945 года, спустя всего лишь несколько недель после мирных переговоров в Потсдаме, американцы сбрасывают атомные бомбы на Японию. С этого момента в донесениях советской разведки США называют главным противником, отныне атомные секреты – основная цель советской разведки за рубежом.