Вангол-3 По следу «Аненербе» - Прасолов Владимир Георгиевич - Страница 19

– Выходи, есть будем, хватит в прятки играть.

Несколько секунд стояла тишина, затем шевельнулись ветви молодой ели, и на поляну легко и быстро вышел сухощавый мужчина, судя по одежде, местный охотник. Просторный меховой кафтан был подпоясан кожаным ремнем с ножнами, в которых лежал длинный, с кривым острием нож. Мягкие ичиги на ногах делали его шаги неслышными. Длинные седые волосы выбивались из-под высокой шапки. Европейского типа лицо, с большими, серыми, внимательными глазами, небольшая с сединой борода и крепкие руки, сжимавшие старую бердану, свидетельствовали о том, что это был человек бывалый. Вангол почувствовал исходящую от него силу и уверенность.

– Мое имя Вангол, – жестом указывая место у костра, представился Вангол.

– Я вижу, ты русский, я колттсаам, мое имя Ярасим. Я здесь охочусь. Это мои места, а зачем ты пришел?

– Я геолог, ищу в земле полезные минералы.

– Будешь землю копать?

– Да.

– Это плохо.

– Почему?

– Здесь нельзя землю копать. Этого чакли не любят. Они могут выйти, тогда всем будет плохо. Народу саамов будет плохо.

– Слушай, Ярасим, садись, давай поедим, пока горячее, и ты мне расскажешь, почему здесь нельзя землю копать, кто такие чакли, хорошо?

Вангол дружелюбно улыбнулся охотнику, приглашая его к столу.

Охотник посмотрел на Вангола, на его ружье, прислоненное к стволу дерева, на импровизированный стол, на котором источала аромат разогретая с перловой кашей тушенка и, согласно кивнув головой, наконец принял приглашение.

– Вот и хорошо, приятного аппетита.

Ели молча. Вангол заварил крепкий чай и только после него, когда тепло зверобоя с мятой разлилось негой по всему телу, спросил:

– Так что это за чакли?

– Чакли – это народ, который живет в земле.

– Разве можно в земле жить?

– Раз они там живут, значит, можно, – ответил охотник, вызвав улыбку у Вангола.

– Ты что, их видел?

– Да, – спокойно и очень серьезно ответил Ярасим. – Ты тоже можешь их увидеть, если захочешь.

Вангол даже растерялся от такого предложения.

– Что, это так просто? Любой человек может увидеть?

– Я не сказал, что это просто, и не сказал, что любой человек может их увидеть. Ты можешь.

– Почему?

– У тебя очень хороший слух. Ты услышал меня, дикий зверь меня не слышит, а ты услышал. Ты особенный человек. Ты как я. Ты знаешь, как говорить с Духами тайги. Я слышал это, и я понял, что ты достойный человек. Тебе можно рассказать, и ты сможешь увидеть.

– Выходит, ты долго шел за мной, а я этого не заметил…

– Я хотел узнать, почему ты ушел один, оставив своих людей там.

– Я тоже понял, что ты хороший человек. Я отвечу на твой вопрос, но прошу тебя сначала ответить мне. Ты знаешь, что идет война с немцами? Что…

– Я все знаю, меня на фронт не взяли по возрасту, старый я уже воевать, мне сказали, не гожусь. Так зачем ты пошел один?

«Вот его бы в группу…» – подумал про себя Вангол и честно ответил:

– Где-то в этих местах должна быть вражеская диверсионная группа, мы не геологи, а разведгруппа Красной армии. Нам необходимо найти немцев и захватить их. Лучше живыми, чтобы могли говорить. Необходимо знать, что им тут нужно. Выяснить их цели и задачи. Ты что-нибудь о них знаешь?

– Я и подумал сперва, что ты из них…

– Ты их видел?

– Да, две недели назад они пришли к Старику, взорвали и расчистили вход в пещеру и ушли в нее. Их было пять.

Охотник показал Ванголу пять пальцев. Потом два и сказал:

– Два немца и три смуглых мужика, лысых. Не знаю кто. Молились они не по-нашему, нехристи. Три дня я ждал, они не вышли назад. Их забрали чакли.

– Ярасим, спасибо тебе, ты даже не представляешь, как мне повезло тебя встретить. Это они. Это фашисты, которых мы ищем. Говоришь, двое немцев и трое смуглых? Как они общались?

– Один лысый был главный, он показывал всем, как нужно идти, у него была карта, я видел, как он водил по ней пальцем и что-то говорил, а все слушали. Что говорил – не знаю, далеко от них сидел, не слышно.

– Понял. Это монахи-проводники. С этим все ясно, разберемся. Ярасим, а кто такой Старик? И про чакли расскажи, очень интересно…

– Старик – это священное место на Сейдозере. Огромное изображение человека на скале. Недалеко пещера, ее вход давно был завален. Это сделали чакли, закрывая к себе путь. Я совсем мало знаю о них. Это древний народ, всегда живший в подземном мире. Они небольшого роста, очень сильные и очень мудрые. Они иногда выходят на поверхность, но это бывает крайне редко, и делают они это только по ночам. Не любят солнечный свет. Они не общаются с людьми уже очень долго, несколько тысяч лет. После того как приняли и пропустили к себе последние племена чуди.

– Неужели с ними нет никакого контакта?

– У простых людей нет. Но есть нойды, по-вашему – шаманы, которые могут разговаривать с чакли. Они просят помощи у чакли, если им не хватает своей мудрости. Чакли помогают им лечить людей и оленей. Нойды очень чтут эту помощь и уважают знания подземных мудрецов. Они боятся нарушить указания, полученные от чакли. Чакли могут жестоко покарать тех, кто поступил вопреки их совету или воспользовался их знаниями во вред.

– Как они с ними разговаривают?

– Я этого не знаю, но слышал, как нойда говорил на непонятном языке, когда лечил мою дочь. Дочь потом родила, смогла родить, нойда оленя не стал брать, отказался, сказал, что просил помощь у чакли, они помогли…

– Ты знаешь этого шамана?

– Да. Он живет в двух днях пути отсюда.

– Ты покажешь мне завтра эту пещеру?

– Да.

– Хорошо. Если желаешь, ночуй у моего костра.

– Нет, моя кувакса недалеко, я приду завтра, жди рано.

– Хорошо.

Охотник встал и, шагнув в сторону, бесшумно исчез, сразу затерявшись в зарослях. Даже Ванголу было трудно его ощущать в этом сумрачно-зеленом пространстве.

«Да, такого бы к нам в группу, – еще раз подумал Вангол. – Нужно будет с ним поговорить на эту тему». Удобно устроившись на ароматном пружинящем ложе из лапника, в тепле от каменного очага, где еще тлели угли костра, Вангол уснул.

Проводив штурмбаннфюрера СС Пауля Штольца из Кёнигсберга в Берлин, Ольга возвращалась в Тильзит. Водитель вел машину молча, иногда потирал рукой шею, видимо, болело.

– Как ваше самочувствие? – с участием поинтересовалась Ольга.

– Все нормально, ударился при падении. Пройдет.

– Приедем, я дам вам лекарство.

– Благодарю вас.

Перед отлетом Штольц сказал, что сменил после ее исчезновения всю охрану и прислугу в доме. Он написал записку новой управляющей, предоставив ей недельный отпуск на время своего отсутствия, и распорядился устроить Ольгу в отдельной комнате. В той же, в которой она и жила. Когда Ольга вошла в нее, заметила, что ничто не изменилось. Так же на стуле осталась лежать забытая ею перчатка. Нетронутой была и постель. Только сейчас Ольга успокоилась. Всю дорогу она провела в напряжении. Если бы Штольц «передумал», водитель-эсэсовец мог в любой момент просто пристрелить ее или привезти в Тильзит и сдать в абвер. Штольц не передумал. Водитель был исключительно аккуратен и подчеркнуто вежлив с ней. Записка, поданная фрау Ингрид, управляющей имением, тоже возымела свое действие. Ее встретили как хозяйку дома. Она не могла, как женщина, не заметить этого.

«Что ж, хозяйка так хозяйка», – решила Ольга и принялась наводить порядок. Прислуга с удивлением наблюдала, как она, откуда-то безошибочно зная, где что лежит, действовала в доме. К приезду Штольца все в старинном доме сияло новой чистотой и безупречным порядком. Ольга волновалась – предстояло самое трудное. Штольц раньше не скрывал своих чувств к ней. Как он поведет себя сейчас? Как ей удержаться на той грани отношений, сыграть свою роль так, чтобы ни у кого не оставалось даже тени сомнений в естественности их отношений? Это было нелегкой задачей. Ольга боялась не столько за себя, в себе она была более чем уверена. Она боялась за Штольца. К счастью, ее опасения оказались напрасными. Штольц прибыл из Берлина совсем другим человеком. Он был в прекрасном настроении, наполнен какой-то новой для нее, неизвестной энергией. Она не сразу поняла. Он объяснил ей сам. Уединившись с ней в своем кабинете, он заговорил: