Ядовитый цветок - Бояджиева Людмила Григорьевна - Страница 69

— Какая-то историческая бредятина. Мне это совсем не светит. Кончиками пальцев Клер барабанила по нанесенному на лицо крему.

— Слушай дальше. — Дастин присел на высокий табурет массажистки. «Пройдя через три пары валов трепещущее, обезображенное человеческое тело превращается в сплошную массу, падающую в протекающий под камерой ров. Таким образом, не остается и следа от того, кто предал нас». — Он протянул Клер лист плотной бумаги с мелким, похожим на готический, шрифтом.

— Что это? — Брезгливо взяла она послание, обтерев руку салфеткой. Обращаются к тебе — «Почтеннейший брат». Неудачная шутка.

— Но очень навязчивая. Я уже второй раз получаю подобное устрашающее извещение с описанием устава тайного общества «Amolitio malorum», что в переводе с латыни означает «Удаление несчастий». А в данном случае имеет целью спасение от злого рока владельцев «проклятых предметов». Или, как они здесь называют, — «Res nullius» — «вещей, не принадлежащих никому». Им, к сожалению, не известно, что мы владеем бриллиантом на паритетных началах. А то бы все эти мясорубки касались и вот этого сдобренного пряностями тела. Дастин больно ущипнул Клер за ляжку.

— Идиот! Что они хотят от тебя, взносов?

— Требуют. чтобы я принял присягу и вступил в их союз. Они посвятят меня в смысл своей доктрины, объясняющей, кстати, принцип воздействия на судьбы людей этих талисманов. Здесь даже есть намек: «Всякий свет рождается из мрака и должен пройти сквозь огонь, чтобы стать светом. Другого пути нет, кроме того, что идет через мрак или смерть».

— Выходит, все жертвы камешков — это как бы очищение человеческого рода от скверны. Ну, вроде санитары общества. — Объяснил Дастин.

— Вот уж, верно, «брат»! Не сомневаюсь, что промотавший состояние жены Джек Керри, сама его вдова и даже наша любимица Сандра — как раз подходят под эту статью. Неудачники, слабаки, уроды… — Фыркнула Клер.

— Да уж не совсем. Здесь как раз приводится список злых духов. которыми одержимо человечество — «Злые духи были: распутство, насилие, жадность, жестокость. Но портят породу людскую так же и демоны — демон голода, холода, бедности, бесплодия, нищеты, невежества».

— Бред! Всякому рожденному в нищете, бедности, голоде и холоде не обойтись без жестокости и насилия для того, чтобы устроиться получше. То есть, избавиться от демонов можно лишь при помощи коварных духов… Мне это не нравится, Дастин. Что ты думаешь делать?

— Напечатать у себя в газете. «Переписка с собратьями по греху»… Да, но ведь мне угрожают, Клер. Все эти целующиеся девы с гвоздями, выкалывающими глаза, и мясорубки предназначаются для того, кто нарушил клятву молчания.

— Постой, ты ведь ещё не принял присягу?

— Мне бы хотелось поглубже влезть в это дело и все разузнать хорошенько. — Дастин ещё раз прикинул все «за» и «против». — Либо это наивные шантажисты, вымогающие «членские взносы», либо — сумасшедшие фанатики, нуждающиеся в пополнении своих рядов.

— И те и другие не представляют интереса. Отойди подальше, дорогой. Я буду смывать с себя маску. — Сбросив простыню, в которую была завернута, Клер направилась в душевую кабину. Сквозь стекла, усеянные мелкими брызгами, и подсвеченное изнутри розоватым светом, её тело выглядело чарующе.

— А мне нельзя присоединиться, мое сокровище? — Клер промолчала, и подойдя поближе, стараясь перекричать шум воды, Дастин прокричал. — Эй, здесь осталось самое интересное. Знаешь, кто считается ехиднейшим и вреднейшим из демонов? — Некто Питаш, специалист по клевете.

Клер выключила душ.

— А зачем ты мне все это тут бормочешь? Я не из пугливых. К тому же, на встречу братьев приглашают не меня. Кстати. когда они хотят тебя видеть?

Обнаженный Дастин втолкнул Клер обратно в кабину и захлопнул дверь.

— Насладись мной, детка. Возможно, это последняя наша игра. — Он включил сильные веерообразные струи, падающие со всех сторон. — Похоже на кинжалы в бронзовой статуе?

— Только один из них заслуживает внимания. — Клер прижалась к Дастину, удивляясь пробуждению его страсти. Последние недели интимную жизнь молодоженов нельзя было назвать бурной.

— Попробуй запомнить, — 24 августа на мосту Винктус в Амстердаме… Естественно, в ноль часов.

За оставшиеся до назначенной встречи дни Дастин получил ещё два послания и, воодушевленный необычной темой, начал печатать серию статей. Кто-то из знакомых и поклонников Мориса предполагал мистификацию, кто-то умолял не вступать в контакт с таинственной сектой.

«Я должен найти виновного в гибели моей жены. Пусть это будет демон, человек или сам сатана». — Отвечал Дастин, накачивая читательские страсти. Развернулась целая полемика по материалам приходящих в издательство писем, которые сочинил, в основном, сам Дастин. Ему уже казалось, что вся история с письмами — плод его журналистской фантазии.

24 августа — день святого Варфоломея, печально известный по резне гугенотов и католиков, случившийся более четырех столетий назад. Еще у всех был на памяти новый фильм Патриса Шеро «Королева Марго» и выбранная «братьями» дата встречи казалась Дастину чересчур многозначительной. Такими эффектами любят пользоваться люди искусства, а значит, угрозы «тайного союза» вряд ли могут оказаться серьезными. Дастин хранил в тайне время встречи, имея для этого весьма серьезные основания. Публика получит готовую версию амстердамских событий уже после того, как все случится и, конечно, в том виде, как это будет выгодно Морису.

За три дня до назначенной встречи Дастина позвал к телефону глухой мужской голос. Так обычно говорят те, кто желает остаться неузнанным, зажимая нос и губы платком.

— Не заходи слишком далеко, мальчик. Запомни, — ты лезешь в опасную переделку.

— Что вам надо — предостеречь или подстегнуть мое любопытство?

Мужчина засмеялся:

— Я не из благотворительного общества и, тем более, не любитель репортерских трюков. Ты бы мог оценить мой поступок как дружеский шаг, но предпочтешь назвать его шантажом… Эй, не торопись вешать трубку — я знаю про тебя слишком много. Мне поручено передать привет от Линды Маклин и Сандры Керри… Запомни адрес и постарайся не опаздывать… И не перепутай — ровно в 22 часа 25 августа.

Дастин с омерзением бросил трубку. Ему назначили встречу в Лос-Анджелесе на следующий день после амстердамской — следовательно, это действовали разные люди и, скорее всего, с разными целями. Шантажист, намекнувший на убийство Линды и Сандры, мог работать только на одну из двух женщин, которые были посвящены в тайну. Наркоманку Мону, узнавшую от Дастина о его подвигах во время совокупления, можно было не принимать всерьез. Ни доказательств, ни свидетелей, ни ума у неё не было для того, чтобы навредить Дастину. Но Клер! Клер затеяла против него дурную игру, решив припугнуть и, вероятно, вытянуть деньги. Только Клер знала о времени его встречи с неизвестными в Амстердаме и потому назначила атаку шантажиста на следующий день. Она должна была знать, чем завершится сговор мужа с тайным обществом и, в зависимости от этого, установить условия продажи опасной информации. «Ну, что же, она сама подписала себе приговор», — решил Морис.

— Дорогая, мне не хотелось бы отправляться в Голландию неподстрахованным. И совсем нет резона втягивать в это дело посторонних людей. — Сказал он жене. — Ведь я могу стать жертвой глупого розыгрыша. Очевидно, человек, подстроивший шутку, предусмотрел возможность заснять её. После поднятой в печати шумихи какой-нибудь финт с ведром помоев, вылитым мне на голову, или с голой девушкой из Розового квартала, поджидающей журналиста, будет выглядеть достаточно смешно. Клер, у меня есть идея. Ты такая же владелица этого камня, как и я, а значит, имеешь полное право вступить в тайное общество.

Клер изумленно подняла брови:

— Да? Не могу описать свою радость… Если уж ты, мой сладкий, заигрался настолько, что собираешься появиться в полночь, на амстердамском мосту, то у меня все же осталась в голове капля здравого смысла. Скорее всего ты попадешь в дурацкую историю. Тебя посадят в дерьмо, да ещё снимут это и покажут по телевизору.