Суховей (СИ) - Стенли Игорь - Страница 6

— Лев Борисович, так в чем конкретно заключаются обязанности по вакантной должности? — спросил я довольно резко.

— Не волнуйтесь, — улыбнулся вновь профессор, став прежним. — Вы распознали мой НЛП-манёвр. Я прошу прощения, но это часть собеседования. С какими техниками скрытого воздействия вы знакомы?

— Я не владею техниками, но умею распознавать, как вы говорите, «воздействие», — удивился я такому повороту событий. — Не обучался специально, просто общался с соответствующими мастерами и получил небольшой опыт. Сейчас я просто не ожидал, поэтому отреагировал остро, больше подсознательно.

— Хорошо, будьте спокойны, больше я не буду, без крайней необходимости, применять к вам технику. Это была просто проверка, — промолвил Лавров, и продолжил: — Тогда идём дальше, если вы не против.

Беседа вновь вернулась в прежнее непринуждённое русло, но оговорку про «крайнюю необходимость» я запомнил. Со слов собеседника выходило, что работать меня приглашают в крупную международную некоммерческую организацию, миссией которой является поиск, сбор и хранение всего того хорошего и полезного, что создал человек за свою многотысячелетнюю историю. Моя же функция во всём этом — выезд к потенциально ценному объекту, сбор данных о нем, и передача информации и своих личных выводов руководству. Командировки могут быть в любую точку мира, но, скорее всего, не дальше евразийского континента, так как филиалы фонда расположены в разных странах и каждый мониторит в основном свою территорию. Прежде чем приступить к работе, мне необходимо будет пройти обучение, длительностью в два-три месяца.

— И если у вас вдруг возник вопрос о занятости и оплате труда, — резюмировал Лев Борисович, — то скажу, что оплата будет высокой. То есть такой, что голова ваша будет занята только делом, либо отдыхом, но не планированием бюджета. А график будет, конечно, ненормированный, в основном из-за поездок. Но по завершении каждого задания, вы сможете отдыхать достаточное количество времени. Да, и постоянное нахождение в офисе тоже не требуется.

Закончив, профессор откинулся в кресле, взял со стола устройство, похожее на коммуникатор, и бегло изучив содержимое экрана, снова испытующе посмотрел на меня. Похоже, что он ждёт от меня решение прямо сейчас.

— Это очень интересное предложение, — только и смог выдать я, — Но всё равно я не понимаю многих деталей работы, и не смогу дать вам ответ сразу.

— Сергей, — Лавров снова придвинулся к столу, и продолжил мягким тоном, — вам может показаться, что я оказываю давление, и отчасти это так. Но причина тому есть. У нас крайне мало времени на реализацию задач, под которые мы набираем людей. И если вы, после долгих раздумий, не согласитесь, то мне придётся вычеркнуть это время, которое я мог бы потратить на работу с другим кандидатом. Поверьте, я предлагаю вам уникальнейший шанс, не только заняться делом, пользу и престиж которого переоценить нельзя, но и освоить принципиально новые знания и навыки. То, что данная возможность предоставляется вам так просто, на блюдце, а не зарабатывается потом и кровью, обусловлено в основном спешкой. Но я надеюсь, что вы достойно распорядитесь этой находкой, и не спустите её бессмысленно, как случайный выигрыш. Ваше решение, пусть оно и непростое, нужно мне сейчас. Скажу только, что вы не пожалеете, если согласитесь.

— Можно банальный вопрос? Почему именно я?

— Что ж, отвечу, — сказал профессор, улыбнувшись. — Вы видели меня, может пару раз, и я был удивлён, что запомнили. Но вот я, слежу за вами, в числе других претендентов, ещё со времён университета, и в этом нет ничего предосудительного. Ведь крупные IT-компании забирают молодых и перспективных инженеров на работу прямо со студенческой скамьи. Только при нашей специфике нужны особые качества.

— А что же это за качества, если не секрет?

— Как я уже говорил, мы выбираем людей с безграничным и гибким умом, способных осознать и принять мир таким, как он есть на самом деле. Такими качествами, как мне кажется, вы и обладаете. Мои объяснения могут показаться довольно абстрактными, но более существенно я пока не могу с вами разговаривать. Итак, вы с нами, Сергей?

С этими словами Лавров снова откинулся на спинку кресла, и как будто отгородился от меня, сомкнутыми в замок на груди пальцами, видимо давая, без давления со своей стороны, время на принятие решения. И я только сейчас, всерьёз почувствовал, что решение это действительно краеугольное. Либо я продолжу жить, как и раньше, но с чувством потерянной возможности. Либо я возьму на себя ответственность, и мне придётся реализовывать эту возможность до конца, во что бы то ни стало. И точка невозврата — это моё следующее слово, которое, дав однажды этому человеку, я уже решил для себя, что не смогу нарушить. Ладони вспотели, внутри всё сжалось, и я произнёс, как можно отчётливее: «Я согласен».

4. Не очень томительное ожидание

Дома я был уже около трёх. Неплохо для делового дня с двумя встречами. Если не учитывать того, что весь обратный путь, от офиса на набережной реки Мойки, я проделал на полном автомате. Когда я вышел из арки, количество мыслительных нитей в моем мозгу уже переваливало за десяток, и в конечном итоге, все они слились в серый шум, который чётко отделил сознание от окружающей среды. То есть домой, моё бренное тело, привели подсознание и рефлексы. Единственной точкой, где я отклонился от маршрута, был продовольственный магазин. Там скупил, не выбирая, вечерний холостяцкий комплект еды. Я недели три не употреблял полуфабрикатов, и вот вдруг потянуло на что-то такое. А это первый признак морального перенапряжения, которое я всегда сбрасывал либо физическими нагрузками, либо вот так, употребляя в пищу нечто сомнительное, но с высокими вкусовыми характеристиками.

Всю дорогу я пытался понять, на что же я подписался в кабинете академика Лаврова. Немалую долю сомнений вызывало ещё и то, что сразу после моего согласия, наша встреча довольно быстро свернулась. Профессор отправил меня восвояси, взяв обещание не распространяться о новой работе и заверив, что свяжется, в течение недели.

И вот я прибыл в свою квартирку, уют которой успокаивал и ощущался особенно остро в контрасте с совсем испортившейся погодой за окном. Небо плотно заволокло тучами, а срывающийся то и дело мелкий дождь промочил пиджак и волосы насквозь. Пришлось даже включить пару светильников, так как в комнатах царил неприятный полумрак. Я снял мокрую одежду и сразу направился на камбуз, где поставил закипать воду, в чайнике и кастрюле. Затем я минут двадцать, пока не засвистел чайник, отогревался в душе. Выйдя из ванной, надел тёплый домашний спортивный костюм, и заварил травяной чай покрепче. С чайником и кружкой я вышел на лоджию и устроился за небольшим столиком, который как раз и служил для подобного времяпровождения. Пришлось полностью поднять жалюзи, чтобы рассмотреть пейзаж. Небо стало одной серой гладью с заливом. В воздухе висела нетипичная для июня взвесь мелкого дождя. Налив горячий чай и добавив две ложки мёда, я выпил его почти залпом. Налил сразу следующую кружку, и выключил закипевшую в кастрюле воду. Есть уже не хотелось.

Посидев немного у окна, я не нашёл ничего лучше, как отправиться в комнату и, развалившись на диване, включить телевизор. Сейчас подойдёт любой канал, где нет назойливой рекламы и анонсов. По «Культуре» транслировали итальянскую оперу на языке оригинала, и я не заметил, как провалился в глубокий и безмятежный сон.

Проспал я, судя по ощущениям, всего ничего. В комнате царил тот же полумрак, телевизор шелестел голосами ведущих телепередачи, а из затемнённой глубины комнаты на меня смотрели два жёлтых светящихся глаза. В пору бы получить сердечный приступ, но это были всего лишь пара светодиодов на пульте охранной сигнализации, которые не удачно отражались в зеркале стенного шкафа. Давно хотел заклеить чем-нибудь прозрачную панель щитка, но так руки и не дошли.

Перевёл глаза на часы. Понял, что проспал я часов семь, не меньше. А неугомонное июньское солнце продолжало работать даже за плотной занавесью туч. Тут-то голод меня и настиг. В следующие пять минут я смёл из холодильника, без разбору, всё, что было готово к употреблению, запив холодным травяным чаем.