Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь - Страница 15

Отвесив вану земной поклон и поблагодарив за оказанную честь, Баоюй сел на краешек табурета у дверей и принялся рассказывать о том, как постигает науки. На сей раз он особенно пришелся по душе Бэйцзинскому вану. Тот угостил его чаем, завел разговор.

— Вчера его превосходительство военный губернатор господин У, прибывший в столицу на высочайшую аудиенцию, — проговорил ван, — сказал, что твой батюшка был весьма справедлив, принимая государственные экзамены, чем завоевал симпатии буквально всех экзаменующихся. Во время аудиенции, когда государь завел речь об экзаменах, господин У даже рекомендовал государю наградить твоего батюшку как одного из достойнейших людей государства. Это, конечно, счастливое предзнаменование.

Баоюй выслушал вана стоя и ответил:

— А ведь все это благодаря милости вашей и его превосходительства господина У.

Вошел младший евнух и доложил:

— Почтенные гости просят передать благодарность за угощение.

С этими словами он вручил вану карточки с благодарностями и пожеланиями спокойного полуденного отдыха.

Ван пробежал их глазами, возвратил евнуху и промолвил:

— Извинись перед гостями за доставленное беспокойство.

— Кушанья для Цзя Баоюя готовы, — доложил евнух.

Бэйцзинский ван приказал отвести Баоюя на маленький живописный дворик, угостить, а затем привести обратно, чтобы он мог поблагодарить за милость.

Когда Баоюй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, рассмеялся и произнес:

— Мне так понравилась твоя яшма, что, возвратившись домой, я рассказал мастерам, какая она, и велел сделать точно такую же. Ты весьма кстати приехал. Сейчас я тебе ее отдам.

Он приказал евнуху принести яшму и отдал Баоюю.

Баоюй поблагодарил, после чего два младших евнуха его проводили, и вместе с Цзя Шэ и другими он возвратился домой. Цзя Шэ, повидавшись с матушкой Цзя, сразу ушел к себе.

А остальные принялись рассказывать о том, как побывали у Бэйцзинского вана. Баоюй не преминул сообщить, что отца представили к награде как одного из достойнейших людей государства, и все это благодаря господину У.

— Его превосходительство — наш давний друг, — ответил Цзя Чжэн. — Мы с ним ровесники. Человек он прямой и решительный.

После этого разговор зашел о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:

— Идите отдыхать!

Цзя Чжэн не мешкая встал, сказав собравшимся вместе с ним уходить Цзя Чжэню, Цзя Ляню и Баоюю:

— Посидели бы еще немного со старой госпожой.

Не успел Цзя Чжэн прийти к себе, как явилась девочка-служанка.

— Господин Линь Чжисяо просит вашего дозволения войти, — произнесла она. — Ему надо вам что-то сказать.

И она протянула Цзя Чжэну красный листок с именем военного губернатора господина У. Значит, господин У приезжал, когда Цзя Чжэна не было дома. Цзя Чжэн велел служанке немедленно позвать Линь Чжисяо и вышел на террасу.

— Нынче приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, — приблизившись, произнес Линь Чжисяо, — но, узнав, что вы отлучились, уехал. Слыхал я, что вас прочат на вакантную должность ланчжуна без испытательного срока.

— Поживем — увидим, — произнес Цзя Чжэн.

Доложив о других делах, Линь Чжисяо откланялся.

Тем временем Цзя Чжэнь с Цзя Лянем ушли к себе, и у матушки Цзя остался один Баоюй. Он рассказал о приеме у Бэйцзинского вана и показал подаренную ему яшму.

Все, кто был в комнате, стали разглядывать яшму, посмеялись немного.

Матушка Цзя приказала:

— Пусть спрячут, а то затеряется, — и обратилась к Баоюю: — А твоя яшма где? Носишь? Смотри не спутай с этой!

Баоюй снял с шеи яшму и сказал:

— Вот моя яшма! Как я могу ее потерять! Да и спутать нельзя. Они разные. Забыл вам, бабушка, сказать, что третьего дня вечером, когда я лег спать и повесил яшму под пологом, она вдруг стала излучать свет и полог сделался красным!

— Не болтай глупости! — попеняла внуку матушка Цзя. — Края полога обшиты красной материей, вот он и стал красным от света лампы.

— Нет, — возразил Баоюй, — лампы уже не горели, было совсем темно, и я хорошо видел, что свет исходит от яшмы.

Госпожи Син и Ван не могли сдержать смеха.

— А по-моему, это счастливое предзнаменование, — заметила Фэнцзе.

— Какое еще предзнаменование? — спросил Баоюй.

— Рано тебе про это знать, — сказала матушка Цзя. — Ты весь день на ногах, так что иди отдыхать!

Баоюй постоял в нерешительности, попрощался и ушел.

Между тем матушка Цзя обратилась к невесткам:

— Вы часто бываете у тетушки Сюэ — о сватовстве сказали?

— Только сегодня. До этого никак не могли, Цяоцзе болела, и Фэнцзе никуда не ходила. Госпожа Сюэ обрадовалась, услышав о сватовстве, но сказала, что должна посоветоваться с сыном — ведь отца у Баочай нет.

— Само собой, — согласилась матушка Цзя. — Пока тетушка не посоветуется с сыном, не будем заводить речи об этом. А потом все подробно обсудим.

Баоюй между тем, придя домой, сказал Сижэнь:

— Бабушка и Фэнцзе вели только что какой-то странный разговор, одними намеками, и я ничего не понял.

— Да, иногда трудно бывает догадаться, — немного подумав, сказала Сижэнь. — А барышня Линь Дайюй там была?

— Как она могла быть, если болеет? — удивился Баоюй.

В это время в передней затеяли ссору Шэюэ и Цювэнь.

— Чего расшумелись? — крикнула им Сижэнь.

— Цювэнь проиграла мне в кости и не хочет отдавать деньги, — ответила Шэюэ. — Я ей сразу отдала, когда проиграла. Мало того, она еще и мои деньги отняла!

— Подумаешь, несколько медных монет! — засмеялся Баоюй. — Дурочки вы, стоит ли из-за этого шум поднимать?

Девушки поворчали и умолкли, а Сижэнь стала укладывать Баоюя спать.

Но об этом мы рассказывать не будем.

Надобно вам сказать, что Сижэнь сразу догадалась, о чем шла речь у матушки Цзя. Конечно же о женитьбе Баоюя. Но говорить об этом юноше не стала, боялась, как бы он не натворил глупостей. Но поскольку дело это и к ней имело касательство, ночью, лежа в постели, она подумала: «Надо пойти к Цзыцзюань, посмотреть что да как, и все станет ясно».

Утром, едва отправив Баоюя в школу, Сижэнь привела себя в порядок и не торопясь отправилась в павильон Реки Сяосян. Цзыцзюань как раз рвала цветы в садике.

— Пройди в комнату, посиди, сестра, — сказала она Сижэнь.

— Ладно, — отвечала та. — А долго ты будешь рвать цветы? Как твоя барышня?

— Барышня только что встала и ждет, когда согреется лекарство, — ответила Цзыцзюань.

Сижэнь вошла в дом, Цзыцзюань — следом за ней.

Увидев Дайюй с книгой в руках, Сижэнь улыбнулась.

— Неудивительно, что вы устаете, барышня, — только с постели, и сразу за книгу! Вот бы второму господину Баоюю ваше усердие!

Дайюй, смеясь, отложила книгу. Сюэянь на подносе подала ей две чашки — с лекарством и с водой, вторая служанка, стоя у девушки за спиной, держала наготове плевательницу и полоскательную чашку.

Сижэнь шла сюда что-либо выведать, но не знала, с чего начать разговор. К тому же Дайюй чересчур подозрительна, узнать от нее ничего не удастся, а расстроить очень просто. Поэтому Сижэнь еще немного поболтала и ушла.

У ворот двора Наслаждения пурпуром она увидела двух юношей и в нерешительности остановилась. Один из юношей, заметив Сижэнь, подбежал к ней. Это был Чуяо.

— Ты зачем пришел? — спросила Сижэнь.

— Меня прислал второй господин Цзя Юнь, — отвечал юноша. — Он принес второму господину Баоюю письмо, велел передать и ждать ответа.

— Неужели ты не знаешь, что господин Баоюй в школе? Как он может ответить?

— Я так и сказал господину Цзя Юню, но он надеется получить ответ от вас.

Не успела Сижэнь слово произнести, как к ней вразвалку подошел второй юноша. Сижэнь пригляделась и узнала Цзя Юня.

— Скажи второму господину, — обратилась она к Чуяо, — что ты передал мне его просьбу. Как только господин Баоюй вернется из школы, я вручу ему письмо!