Ловушка для Черного Рейдера - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 50

— Нет, ничего, просто мне очень приятно слышать ваш певучий голос. Вы не поете? Наверное, замечательно?

— Нет, я больше танцую, — Алевтина приподняла сбоку от стола свою роскошную ногу и критически посмотрела на нее. Увидел ее и Жан, но ничего не отразилось в его взгляде, что мельком отметила Аля. Другой бы уже соплями изошел.

— Как интересно, — Жан стал повторяться. — И где? В балете?

— Примерно.

Девушка явно теряла к нему собственный интерес, и ему следовало сделать более решительный шаг.

— А вы надолго к нам? Из Нижнего?

— Не знаю еще. Алка обещала показать кое-что любопытное. У нее брат есть «крутой», на телевидении, а у него тусовки мировые. Вот погляжу и решу.

— А Алка, простите, это кто?

— Моя… ну, как? В одном классе учились. Сейчас тут работает, она в газетах пишет.

— А это не та, что вас сюда привела?

— Ага, она сказала, что здесь нормальный кайф. Она сейчас приедет, и мы поедем ко мне, в «Рэдиссон». А завтра — шопинг. Я, наверное, эта… ну, которая кайфует… по бутикам. Алка смеется, а мне все равно, не уеду, пока не потрачу… Только он надоедает…

Последнюю фразу, нахмурясь, она произнесла себе под нос, совсем тихо, так, чтобы только Жан и расслышал. И он расслышал. И непонимающе уставился на нее глубоким, проникновенным взглядом. И она поняла, конечно, смысл его взгляда, не совсем уж дура.

— Телохранитель, — почти по слогам процедила это слово и облизнула яркие губы таким сладким язычком, что кое-кто определенно сошел бы с ума.

— А вы сбегите, — таинственным шепотом посоветовал Жан. — Хотите, помогу? А потом вернетесь. Как будто ничего не было.

— А куда? — с тоской спросила Аля. — Куда, а? И на чем? Ножками? Хрен тебе, — она медленно сложила дулю.

— Ну зачем же ножками? — просиял Жан. — Да такие ножки огромных денег стоят! Да? — и в ответ на ее посуровевший взгляд быстро поправился: — Я хотел сказать, у меня прекрасная машина. Американец. «Форд-фьюжн», красный, как хорошее, выдержанное калифорнийское вино. Не доводилось?

— Подумаешь… У меня у самой — джипяра шведская, и что? Катается и катается…

— А зато я такое роскошное местечко знаю… И шопинг отличный, и все остальное, что необходимо для красоты и здоровья такой распрекрасной женщины! Девушки, конечно, пардон. Тут никаких сомнений быть не может. Фитнес там и прочее.

— Нет, сегодня нет, — категорически заявила она. И задумалась, «проворачивая» в прекрасной своей головке такие понятные мысли, что не увидел бы их только откровенный «козел».

— Можно и завтра, даже, наверное, лучше. Вы скажите, что бы вы хотели увидеть, а я могу составить для вас отличную программу. А еще вы не сказали, как вас зовут…

— Меня? А какая тебе разница?.. Жан — это француз? Или поляк? — Вернулась она к своей теме.

— Француз, — широко улыбнулся он, — только в далеком прошлом. В память прадеда назвали. А вы скрываете свое имя? Наверное, очень громкое и красивое?

— Ну… Алевтина я. У меня папа — генерал. И бой-френд — крутой. Так что… — она, словно разочаровывая его, развела кисти ухоженных рук в стороны.

— Что ж, — засиял он, — завтра, так завтра… Алевтина… Аленька, да?

Она пожала плечами и поморщилась.

— Вон, опять идет… — тихо заныла она. — Как он мне надоел…

Жан оглянулся и быстро встал. И, уже отходя от ее столика, негромко бросил:

— Я буду ждать вас с нетерпением.

Но ответа он не получил, потому что к Алевтине приближался Филя. Нагнувшись к ее уху, он что-то шепнул ей, и она, нетвердо опираясь руками на стол, поднялась. Но обернулась, ткнув в его сторону своей сумочкой. А Филя сгреб со стола забытые ею зеркальце с помадой, сунул в сумочку, закрыл и небрежно махнул ей рукой. А сам вынул свой бумажник, чтобы рассчитаться. Не пристало все-таки даме, хоть и крутой, разбрасываться деньгами. А у телохранителя здорово не заработаешь.

— Ты знаешь, во что обошелся твой кайф, Алька? — смеясь, спросил Филя, когда она уселась на заднем сиденье джипа «вольво», рядом с Аллой, прятавшейся за притемненными стеклами.

— Зато он — мой. Завтра берем. Сарынь, на кичку! Так?

— Ты молодец, я слушал, ни одного прокола.

И Алла, которая также слышала весь разговор за столом — микрофон был в сумочке Алевтины, — кивком подтвердила и усмехнулась.

— Знаешь, а ведь у него ничего нового, почти слово в слово, как у попугая. Повторяется, гаденыш…

— Не горюй, девочка, — успокоил ее Филя, трогая машину, — завтра поговорим подробно и без помех…

Жан, можно сказать, ночь не спал и, поднявшись утром с больной головой, прежде всего начал приводить в порядок свое лицо: внешний вид — его визитная карточка. Успех, удача, удовольствие! Три «у». И он покажет сегодня этой провинциальной шлюхе, чего она стоит. Только одно препятствие, хоть и невеликое, — этот ее «бодигард», больше похожий «а сморчок. Да и откуда у них, в Нижнем, настоящие парни? Смешно…

Он уже прикинул план своих действий: все будет просто, как в кино. Левчик поможет, прикроет отход, за это получит свой процент. Он вчера попытался выйти на контакт, но стерва оказалась сердитой, под кайфом, наверное. Жан и сам заметил, как ее покачивало. Но сегодня сбоя не будет. А судя по той стопке, что она держит в сумочке, там и процент будет дай тебе, Боже!

Короче, если она не захочет уйти с ним через «служебку», будет короткая стычка с Левчиком, и Жан отваливает вместе с сумочкой, а Левчик поднимает небольшой шум, отвлекая на себя внимание посетителей. Никто и не увидит исчезновения Жана.

Словом, он приготовился. Машинку надо будет поставить со стороны переулка, у служебного выхода, и ключ — в замок, чтоб с ходу…

Тем же утром в «Глории» собрались трое сотрудников, которые должны были непосредственно участвовать в захвате вора, — Турецкий, Агеев и Щербак. Алевтина оставалась до самого вечера в стороне. Ну, и Алла, начиная свой первый рабочий день, заметно нервничала. Она предполагала, что ее также возьмут на операцию, но Всеволод Михайлович посоветовал ей заниматься своей работой, а все остальное — не для женщин. Алла хотела возразить, но Голованов ее опередил, сказав, что Алевтина Григорьевна, между прочим, младший советник юстиции и еще недавно носила офицерские погоны. И с улыбкой подмигнул, чтоб девушка не «куксилась». Ну, очень уместно — в ее-то настроении!

А сыщики, между тем, разработали план захвата, предусмотрев все возможности отхода вора. Ясно было, что уйти он попытается через служебный выход, значит, там — и засада номер один. И ожидать его там будет Турецкий — у него не побалуешься. Главный вход перекроет известный уже Филипп Агеев, а в зале наблюдать за происходящим и осуществлять охрану Алевтины будет Николай Щербак. Вся операция займет немного времени, и все свободны. Остальную работу проделывают оперативники из МУРа во главе с подполковником Петром Щеткиным. Петя недавно получил новую звездочку на погонах, и хороший повод обмыть ее пока не представился. Так чем не подходящий случай?

Начало операции назначили на девять вечера. Уже темнеет по-осеннему, и движение посторонних лиц менее заметно. Но прибыть на место основной группе, то есть Турецкому со Щербаком, следовало к восьми, где и основательно оглядеться. А Филя, как обычно, привезет свою «хозяйку» и останется дежурить у входа, снаружи. Накануне он на всякий случай проверил туалеты, но там окон наружу не было и бежать оттуда ворюга не смог бы. Но, где его можно было искать, знать все же следовало, неизвестно ведь, где он попытается, например, спрятать сумочку. Или деньги, вытащенные из нее.

Поскольку рабочий день официально уже кончился, Алла все-таки упросила Агеева взять ее с собой: уж очень ей хотелось увидеть физиономию Жана! А потом ведь и протокол задержания тоже кто-то должен писать, а это теперь ее прямая работа. Филя посмеялся и разрешил, добавив, что в первый раз ей, так уж и быть, Алевтина Григорьевна поможет.

В 8 вечера сыщики были у объекта. Жан еще не появлялся. Зато уже сидел описанный накануне Филей молодой человек, который первым подошел к Алевтине. Через час, почти одновременно, с небольшим промежутком, прибыли Аля с Агеевым и Жан. «Провинциалка» заняла вчерашний столик — народу еще было немного, а телохранитель, постояв рядом и внимательно осмотрев зал и ни на ком конкретно не останавливая взгляд, вышел наружу.