Моя двойная жизнь (ЛП) - Реллисон Джанетт - Страница 31

Действительно страшной частью в рукописи была пометка Лорны, говорящая о том, что интервью с менеджером Алекса Кинсли откладывается. Я смотрела на это предложение в течение минуты, позволив другим страницам лежать кучей на диване рядом со мной. Моя мать позвонила его менеджеру и сказала, что она была беременна. Вспомнит ли он об этом? Упомянет ли?

Наконец, я перешла к более взрослым годам Кари, в текст были включены цитаты друзей по школе. Ну, возможно, "друзья" было неправильным словом. Друзья бы не стали говорить о ней такого. Я представила, что Лорна нашла версию Терезы и Приспешников из жизни Кари и взяла у них интервью. Я догадывалась, когда Кари читала новый рассказ. Иногда она кричала "Это не правда!" или "Любой человек бы что-нибудь бросил после того, как журнал People написал, что его вечернее платье выглядело как ожившая занавеска" Она также много ругалась, не смотря на всю шумиху о том, что она была объектом для подражания молоденьких девушек.

Книга рассказывала, что в подростковом возрасте Кари выпивала, что она целыми днями ходила по магазинам, и что после её заявления о том, что она не делает ничего, чтобы быть зелёной, и не празднует День Святого Патрика, она отказывалась выходить в люди в течение двух месяцев. Книга также говорила о парнях в её жизни: рок-звёздах, актёрах телевидения, спортсменах. Это заставило меня задуматься о том, чего Грант ожидал от своей девушки.

Я положила рукопись на колени.

— Кари, ты бы когда-нибудь стала встречаться с кем-нибудь, кто не знаменит?

Её внимание было приковано в бумагам.

— Конечно. Парень не должен быть знаменит, чтобы проводить со мной время, если он, ну знаешь, действительно богат и влиятелен.

— Ты бы стала встречаться с обычным парнем?

Она пожала плечами.

— Какой в этом был бы смысл?

— Может быть, у вас было бы много общего.

— Нет, если он не богат и не знаменит.

Ох. Я вернулась в рукописи, читая её теперь менее внимательно, и думая, ответил ли бы Грант так же.

Мы почти закончили чтение, когда передняя дверь открылась и мужской голос закричал:

— Кари?

Глава 12

Мы с Кари посмотрели друг на друга.

— Вернулся Грант, — сказала я. — Прячься.

Она покачала головой.

— Это Майкл. Это тебе нужно спрятаться, — она повернула голову на звук. — По крайней мере, я думаю, что это Майкл.

Мы обе встали. Никто из нас ему не ответил.

Паника снова сдавила мне грудь. Что мы должны делать, если никто из нас не знал, кто в доме?

— Почему ты никогда не запираешь входную дверь? — спросила я.

— Ты последняя заходила, — сказала она. — Ты тоже её не заперла.

— Кари? — снова прозвучал голос. — Ты дома?

— Майкл, — сказали мы хором.

— Секунду! — крикнула она в ответ, чего её не стоило делать, потому что шаги направились в нашем направлении.

У меня не было времени. Я осмотрелась, пытаясь вспомнить, куда ведет какая дверь. Могла бы я дойти до раздвижной двери? Нет. Услышит ли он шаги, если я побегу по плитке? Кари прошептала:

— Прячься! Прячься! — и затрясла руками.

Я нырнула за диван, услышав, как он вошел в комнату. Со своего места на полу, я увидела пару коричневых лоаферов. Носков не было видно.

— Кари, — сказал он, превратив слово в счастливое восклицание. Я могла представить его, даже не смотря на то, что не могла его видеть. Я видела его мыльную оперу, он играл угрюмого плохого мальчика, чья темная челка постоянно закрывала один глаз. Таким образом, он мог откидывать волосы каждые пять минут и посылать на камеру драматические обжигающие взгляды.

Черные туфли Кари присоединились к его ботинкам на полу. Я догадывалась, что они обнимались.

— Привет, милый.

— Мне нравится то, что ты сделала с помещением, — сказал он. — Как в цветочном магазине.

— Еще раз спасибо за цветы.

Тишина. Я догадывалась, что они целовались.

Уведи его отсюда, думала я. Возьми его за руку и отведи в другое место.

Хотя мы с Кари выглядели как близнецы, очевидно, у нас не было духовной связи близнецов. После еще одной минуты поцелуев, Кари сказала:

— Так что привело тебя сюда?

— Я должен был увидеть самую красивую девушку в мире.

Кари снова захихикала. Возможно, они снова целовались.

— Что за бумаги на диване? — спросил Майкл.

Кари наконец вспомнила, что я была в комнате, потому что она сказала:

— Ох, ничего. Просто книга. Давай пойдем во двор.

— Книга? — спросил Майкл. — Ты пишешь книгу?

Вместо того, чтобы уйти, он подошел к дивану. Я затаила дыхание и попыталась слиться с плиткой на полу. Потом послышалось шуршание бумаги.

— Что это за книга?

— Плохая книга. Лорна Бек смешивает меня с грязью.

— Ты шутишь, — он сел. Диван заскрипел. — Она может это сделать на законных основаниях?

Диван снова заскрипел и я поняла, что Кари присоединилась к нему.

— Мой адвокат пытается остановить её, — она испустила тяжелый вздох. — Видишь, это проблема того, что ты нанимаешь бедных людей. Им всё равно, что ты можешь подать на низ в суд. Что им терять? Лорна водит Киа, ради всего святого. Как будто я захочу иметь её в хозяйстве.

Я снова услышала шуршание бумаги. Майкл сказал:

— Она упоминает меня?

— Да. Она говорит, что я отталкиваю тебя своей вспыльчивостью.

Он неодобрительно проворчал:

— А я всегда думал, что это происходит из-за того, что ты продолжаешь флиртовать с другими парнями.

— Именно, — сказала Кари. — Лорна не имеет понятия, о чем говорит.

— Я хочу её прочитать, — сказал он, и единственным звуком в течение долгого времени оставался шелест бумаги, если не учитывать то, что мои мышцы со скрипом сводило от того, что я пыталась не двигаться и не дышать громко.

Наконец, Кари сказала:

— Я хочу пить. Ты можешь принести мне апельсиновый сок, а я продолжу искать?

— Конечно, — он встал и его ботинки направились в сторону кухни. Кари помахала рукой за диваном, как будто я могла не понять, что Майкл ушел. Я сняла туфли, чтобы они не стукали по плитке и на цыпочках пошла туда, где, как я полагала, был выход из комнаты, но это оказался только альков с сиденьем на подоконнике. Гитара Кари лежала поверх нотной бумаги. Я повернулась, чтобы уйти, но потом услышала возвращающиеся шаги Майкла.

Поэтому я прижалась к стене. Я была в ловушке, но, по меньшей мере, не на виду. Мйкл мог видеть стену напротив меня, но не ту, где я стояла.

Я считала, что это хорошо, до тех пор, пока не поняла, что напротив меня висит огромное зеркало. Я отчетливо видела их двоих: Майкл отодвинул бумаги, чтобы освободить место и сесть. Кари взяла у него стакан апельсинового сока.

Возможно, я произвела какой-то шум. Или сказала что-то недостойное подражания. Майкл посмотрел в моем направлении. Его глаза встретились с моими в зеркале. Я застыла от страха. Меня поймали. Должна ли я что-то сказать, или пусть Кари объясняет?

Но взгляд Майкла скользнул мимо меня и вернулся к Кари.

— Мне нравится твой новый портрет в уголке для творчества.

Тогда Кари посмотрела на меня и оказалась гораздо меньше обрадована новым портретом в уголке для творчества. Она действительно смотрела на меня так, как будто я сделала это специально. Как будто я сказала себе:

— Зачем уходить, если можно стоять и притворяться фотографией Кари?

Но я стояла в той же позе, на случай, если Майклу вздумается снова взглянуть в зеркало. Прошло добрых пять минут, прежде, чем Майкл прочитал страницы, которые Лорна написала о нём, и Кари смогла убедить его, что им нужно выйти осмотреть бассейн.

Я не хотела надевать обратно туфли. Выбежав из комнаты, я пробежала по коридору и не переставала бежать, пока не достигла ворот дома Кари. Я позвонила водителю, чтобы он меня забрал, но моё сердце не переставало учащенно биться, пока мы не достигли дома Марен.