К чёрту на рога (СИ) - Земская Дарья Юрьевна - Страница 1

Земская Дарья Юрьевна

К чёрту на рога!

Любые совпадения в Реальном и около Реальных Мирах являются всего лишь совпадениями. Если вы узнали в описание себя, своих родных, близких, друзей и/или знакомых (нужное подчеркнуть), то Аффтар оправдал ваши ожидания, и это действительно вы и/или они.:) Аффтар этого хотел.:) И Аффтару, тащем-та, плевать на возможный RPF.

Наверное, со мной что-то не так. Как ещё объяснить то, что мне уже тридцатник и я сижу в парке на лавочке в миленьком костюмчике японской школьницы? В принципе, костюмчик можно объяснить тем, что специализированные магазины такие специализированные, и продадут всё, лишь бы им платили. То же, что взрослая, казалось бы, тётка эти костюмчики не только надевает, но и гуляет в них, так это личные тараканы этой самой тётки.

И вот сижу я, мотаю сопли на кулак, грызу мороженное с сигареткой, дрыгаю ногами, обутыми в берцы и понимаю, что жизнь-то, блин, не стоит на месте. Чего сопли мотаю? По привычке. Любая представительница женского полу вполне себе может позволить своей персоне подобное времяпровождение. Особенно если муж - дебил и дети - идиоты. Детей-то у меня нет. Да и мужа, собственно, уже тоже. Вот уже полчаса. Очередной бывший муж успешно сделал мне ручкой через суд и умотал в хорошо известном мне направление. Я же, подождав, пока мировой судья отойдёт от шока по поводу моей школьной формы, в которой меня занесло в здание суда, пошла покупать себе мороженное. Особенно мне понравилось замечание этой милой тётечки, мировой судьи, примерно одного со мной возраста:

- Вы бы это... надели бы что-нибудь...

Та-а-а-ак! Завожусь с пол оборота. Буду я ещё выслушивать советы от всяких там доброхоток, у которых на лице, под слоями штукатурки, капслоком написана вселенская скорбь по поводу тех самых мужа - идиота и детей - дебилов. Чётко так написано. Фосфором. Для подсветки.

Ме-е-е-е-едленно разворачиваюсь, хлопаю ресницами и наивно выдаю:

- Хорошо. Но только после того, как увижу конкретно вас в половой тряпке вместо юбки и в мешке для картошки вместо блузки. Как вам такой вариант?

Тётечка краснеет, бледнеет, идёт пятнами, её зубы начинают выстукивать мелкую дробь. Я же, хохотнув напоследок, выбегаю из здания мирового суда свободной женщиной.

Догрызаю последний кусок мороженного, докуриваю сигарету, вытаскиваю телефон и набираю номер:

- Наташо, - старательно хриплю в трубку, - бросай моего бывшего хмыря, если он уже до тебя донёс свои бренные мощи, и пошли отмечать мой развод.

- С чего это вдруг? - подозрительно спрашивает Наташа, не бросая, впрочем, трубку.

- Я тебя стращать буду, - уже откровенно ржу я, - всеми прелестями жизни с этим обсоском. Методом тыка с ним не прокатит.

- Ага, если тыкать, то побольнее, - присоединяется к моему ржанию Наташа. - Ты где сейчас?

Называю координаты.

- О`к, через полчаса буду, - и Наташа вешает трубку.

Наташа, это дама сердца моего бывшенького обсоска, к которой он и навострил лыжи. Честно - убила бы обоих. Но нельзя. А вот попугать будущую жену моего бывшего мужа - всегда пожалуйста! За пугание в тюрьму не сажают. Но это ещё смотря какое пугание. С моей стороны - без каких либо телесный повреждений. Я надеюсь.

Наташа прибыла вовремя и даже с пивом, налитым в бутылки из под кваса. Что было дальше - больше напоминало присказку " Тут помню, тут не помню, тут вообще рыбу заворачивали".

***

Пробуждение радости не приносило. Что же, ожидаемо. У меня всегда так, либо я засыпаю похмелье, либо вскакиваю куда-то в шесть утра, и несусь, несусь, несусь... До ближайшего косяка, ибо в проём двери не вписываюсь. Как и сейчас. Это не я такая большая, это я с похмелья глаза открыть не могу.

- Ой... Растудыть твою...

Аккуратно сажусь на пол и стараюсь не сильно вертеть гудящей башкой. А куда это меня в очередной раз занесло, собственно? Обстановка не моя и не Наташки, я это знаю точно.

Память просыпалась толчками и, как и само пробуждение, не приносила особой радости.

Сначала мы с Наташкой сидели в давешнем парке, пили пиво и бегали за мороженкой. Потом мы куда-то пошли, как внезапно оказалось, в клуб. Что странно, потому что клубы я не перевариваю. В клуб меня пускать не хотели, ну не написан на моём личике мой законный тридцатник, что уж тут поделать. Да ещё сэйфуку это... Пришлось расчехлять паспорт и, с особым цинизмом, демонстрировать его мальчику, который был лет на десять моложе меня. Мальчик судорожно сглотнул, но поверил, что паспорт мой. Куда бы он, мальчик, вообще делся?

Потом мы пили пиво в клубе, и я стращала Наташу грязными трусами моего бывшенького, которые он любит засовывать в пакетики и прятать по углам. Наташа исправно пугалась. Если судить по выражению её личика, она этого не знала. Зато я знала о том, как именно Наташа не любит, вернее любит, готовить, и со злобным гыгыканьем поведала, что мой бывшенький не переживёт бичпакеты и разводную картошечку. Так что, милая, всё ручками, ручками. Потом к нам подошёл какой-то типчик в пиджачке и спросил, почему-то, у меня; не хочу ли я подзаработать? А я же завожусь с пол оборота, ага. В ответ я надела типчику на голову пепельницу. Ничего не знаю, у меня стресс, мне можно. Наташа весело смеялась, а давешний мальчик-охранник, не зная куда деть глаза и руки, вежливо попросил нас покинуть помещение. Всех троих. Дальше... А вот дальше я и не помню. Ничего, потом вспомню, не впервой. Когда я говорю о том, что ничего не помню из вчерашнего - не верьте. Я помню всё. Только вспоминаю долго. Потому, что мне стыдно. Правда.

Встаю, и, держась за стеночку для пущего равновесия, ползу искать туалет. Нет, ну а чего? Не будут же меня выгонять из квартиры до того, как я посещу святые места. Не по человечески это. Кроме того, на мне мои трусы и чья-то футболка. Значит, ничего накануне не было и точно выгонять не будут.

Нахожу туалет с пятой попытки.

После, кухню нахожу с третьей.

Это не я такая балда, хотя и балда тоже, это комнат в квартире много.

А вот это уже интересно. Потому как обстановка, вернее часть обстановки, подозрительно напоминает мою. Даже вон те пятна на плите. Точно, это моя плита. Только я могу так всё засвинячить и не отмыть. Что тут делает моя плита? Неужели кто-то, по доброте душевной, забрал к себе не только меня, но и всю меблировку из квартиры бывшенького? Вот здорово-то будет, приходит бывшенький домой, а там - как Мамай прошёл. Истерично смеюсь и ставлю чайник. Чайник, кстати говоря, тоже мой.

Сижу, дрыгаю ногами, есть у меня такая привычка, смотрю в окно. Там - лес. Смешанный. Куда же меня занесло? Вспоминай, Лена, напряги память. Память делает мне ручкой и посылает к хрену. Хрен, мол, растение умное, оно всё знает. Даже то, куда тебя, Леночка, опять занесло по очередной пьяни. Сама, дура, виновата, короче.

- Елена Юрьевна, вы уже проснулись? - раздаётся у меня за спиной удивлённый голос вчерашнего типчика.

Поворачиваю голову. Стоит. Всё в том же пиджачке. Смотрит на меня так же удивлённо, под стать голосу. И чего удивляться-то так, спрашивается?

- Дарственную подписывать будем? - и косится опасливо.

Какую дарственную? Что я ему сделала такого, что он смотрит на меня, как на чуму в пробирке? И в руки взять страшно, и дух захватывает от зашкалившего чувство собственного величия.

- Какую такую дарственную? - старательно кошу глазами в разные стороны. Выход из кухни перекрыт типчиком, окно явно выше второго этажа, да и выпрыгивать я не хочу. Даже без моей неуклюжести, я рискую переломать себе все кости.

- Такую, что некий Иван Иванович Иванов дарит вам эти апартаменты, - типчик делает соответствующий жест рукой.

Меня начинают терзать смутные сомнения.

- Это за что же такая щедрость? - хмыкаю я. - Жила-была, значит, девочка - дурочка, к своим годам в сказки уже почти не верила, и тут бац, и квартира в лесу на халяву. Не лепите из меня большую идиотку, чем я являюсь.