Воспитание чувств - Хейер Джорджетт - Страница 18

– А кого же еще? Хотя, говоря откровенно, эти слова и мне показались очень уж непривычными и странными, – признался его светлость.

Геро обратила на него взгляд широко открытых глаз.

– Шерри, – сказала она, – я понимаю, что я и есть леди Шерингем, но это представляется мне невозможным! Меня не покидает ужасное чувство, будто вот сейчас я проснусь и пойму – все это было только сном!

– Мне ясно, что ты имеешь в виду, – кивнул его светлость, – хотя когда я вспоминаю обо всем произошедшем сегодня, оно представляется мне кошмаром. – Встретив испуганный взгляд девушки, он поспешно добавил: – Нет-нет, я не имею в виду женитьбу! Пожалуй, она мне даже понравится после того, как я свыкнусь с мыслью о ней. Но этот епископ Джорджа! Знаешь, а ведь мне пришлось дать клятву, или как оно у них называется, что ты заручилась согласием своих опекунов, Котенок!

– Но ведь это не так, Шерри!

– Да, знаю, но ты ведь не думаешь, что столь пустячное обстоятельство могло остановить меня, а? Кроме того, особого вреда не случилось: твоя драгоценная кузина Джейн не станет поднимать шум, помяни мое слово! Она еще будет мне благодарна за то, что так удачно избавилась от тебя.

Геро согласилась, хотя и с некоторым сомнением. Виконт же решительно заявил: сейчас они более всего нуждаются в бутылочке чего-либо укрепляющего, чтобы взбодриться.

В конце концов они прибыли в гостиницу «Фентон», где и обнаружили, что Бутль не только обосновался в ней и распаковал сундуки своего хозяина, но и высокомерно приказал местной горничной сделать то же самое с вещами миледи. Чтобы поддержать в равной мере авторитет Геро и свой собственный, Бутль постарался как можно небрежнее упомянуть о том, что со служанкой ее светлости приключилась желтуха, отчего она временно осталась без прислуги. Его вальяжные манеры, исполненный легкого презрения взгляд, коим он окинул лучшие апартаменты в гостинице, а также безупречный вкус, с которым расставил безделушки на полке камина в гостиной, отделявшей спальню милорда от комнаты миледи, внушили благоговейный страх горничной и посыльным, вселив в них убежденность в полной благопристойности лорда и леди Шерингем, рассеять которую смогло лишь появление сумасбродной парочки.

Прибыв в гостиницу, виконт первым делом потребовал подать в номер бутылку бургундского и еще одну – миндального ликера; затем он, сунув руку в карман, извлек из него маленькую коробочку, которую протянул супруге со словами:

– Чуть не забыл! Это тебе в качестве свадебного подарка, чертенок: всякие безделушки, но я куплю тебе кое-что получше, как только основной капитал вернется ко мне.

– Ой! – вскрикнула Геро, с невыразимым восторгом глядя на свою первую в жизни пару сережек с бриллиантами. – Энтони, Энтони!

– Святой боже, Котенок, какие пустяки! – отозвался его светлость, когда она в порыве благодарности бросилась ему на грудь. – Моя дорогая девочка, не помни́ мне шейный платок! Ты понятия не имеешь о том, сколько мне понадобилось времени, чтобы завязать его именно таким вот образом!

– Ой, прости меня, но как я могла удержаться? Шерри, ты не мог бы проколоть мне уши, чтобы я надела серьги уже сегодня вечером?

Но виконт счел, что подобный поступок выходит за пределы его компетенции. У Геро столь жалобно вытянулось лицо, что он предложил пока подвязать серьги атласными лентами. Она немедленно просветлела и, к тому времени как официант вернулся с заказанным освежающим, уже достигла результата, который, по уверению супруга, смог бы обмануть любой взор, кроме самого пристального. После этого они подняли тост за здоровье и счастье друг друга, а виконт настолько расчувствовался, что заявил: будь он проклят, если сегодняшний день прожит им напрасно.

Немного погодя, когда Геро предстала перед его светлостью в сетчатой кисее цвета морской волны, он, с величайшим изумлением уставившись на нее, изрек:

– Черт побери, я никогда не думал, что ты можешь так прекрасно выглядеть!

Приободренная его комплиментом, Геро продемонстрировала Шерри накидку из зеленой тафты, отороченную лебяжьим пухом, которую приобрела нынешним утром, и, выслушав искреннюю похвалу своему вкусу, призналась, хотя и немного нервно, мол, она опасается, что муж, увидев счет, решит, что эта вещица стоит все-таки дороговато. Но виконт небрежно отмел столь прозаические соображения, и супруги, вполне довольные друг другом, сошли вниз, дабы принять к ужину своих гостей.

По выражению лиц мистера Рингвуда и достопочтенного Ферди стало понятно – оба сочли, что молодая жена их друга делает ему честь. Каждый из джентльменов принес с собой свадебный подарок, выбранный в результате продолжительной дискуссии, состоявшейся между ними за двумя стаканами джина в гостинице «Лиммерз».

Достопочтенный Ферди преподнес Геро очаровательный браслет; мистер Рингвуд остановил свой выбор на часах из золоченой бронзы, которые, по его мнению, могли бы оказаться ей полезными. Геро приняла оба подарка с неприкрытым восхищением, немедленно застегнув на запястье браслет, а часам пообещала найти достойное место на каминной полке в своей гостиной. Слова девушки напомнили виконту о главной проблеме, в данный момент не дававшей ему покоя, и, когда все расселись за столом в ресторане, он вновь поднял вопрос об их будущем месте жительства.

Мистер Рингвуд твердо придерживался убеждения, что фамильный особняк на Гросвенор-сквер располагается в прекрасном районе, считая данное обстоятельство весьма важным; а вот Ферди, хотя и соглашался с Джилом в этом вопросе, заявил, что виконту придется выбросить на помойку всю тамошнюю мебель, прежде чем дом станет пригодным для жилья.

– Да, клянусь богом, ты прав! – воскликнул Шерри. – Бо́льшая часть всякого хлама хранится там еще со времен королевы Анны[17], а то и с более давних времен. Впрочем, Геро понравится выбирать новую обстановку, так что особого значения это не имеет.

Достопочтенный Ферди, весь день с перерывами размышлявший о том, откуда у супруги его кузена взялось столь необычное имя, придал общему разговору новое направление, неожиданно воскликнув:

– Ничего не понимаю! Ты уверен, что все правильно нам объяснил, Шерри?

– Что именно?

– Геро, – нахмурившись, заявил Ферди. – С какой стороны ни взгляни, это представляется мне бессмыслицей. Во-первых, «герой» – это не женщина, а во-вторых, это не имя. По крайней мере, – осторожно добавил он, – раньше ни о чем подобном я не слыхал. Ставлю десять против одного, ты опять что-то напутал, Шерри!

– О нет, меня действительно зовут Геро! – заверила его миледи. – Это из Шекспира[18].

– Ах, вот оно что! Значит, из Шекспира? – сказал Ферди. – Теперь понятно, почему раньше я никогда о таком не слышал!

– И вы тоже из Шекспира, – сообщила ему Геро, щедрой рукой накладывая себе очередную порцию зеленого горошка.

– Я? – изумился пораженный Ферди.

– Да, из «Бури»[19], если не ошибаюсь.

– Уму непостижимо! – воскликнул Ферди, обводя друзей взглядом. – Она говорит, что я – из Шекспира! Надо сказать отцу. Не думаю, что он знает об этом.

– Да, а еще, если поразмыслить хорошенько, то и Шерри тоже из Шекспира, – сказала Геро, тепло улыбаясь супругу.

– Нет, я не оттуда, – заявил виконт, отказываясь ступать на тонкий лед. – Меня назвали в честь деда.

– Что ж тогда, не исключено, из Шекспира был он, и это все объясняет.

– Все может быть, – беспристрастно заявил Ферди, – но я так не думаю. Лично я со старым джентльменом знаком не был, однако слышал о нем и не думаю, будто он имел хоть какое-то отношение к Шекспиру.

– Он пользовался очень дурной славой, мой дед, – флегматично заметил виконт. – Настоящий сумасшедший. Ни один из Верельстов никогда не имел ни малейшего отношения к Шекспиру.