Запоздалый приговор - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 16

— Во все. В рулетку. В карты. Но главным образом во всякие лотереи. Насколько я могу понять, ей особенно нравилось ждать. Паузы между результатами действовали на нее стимулирующим образом.

— Как относился к этому ее муж?

— Виктор? Он был в бешенстве. Однажды ее просто избил, когда она проиграла очень много денег. И знаете — помогло. На какое-то время…

— А какие у них вообще были отношения?

Портнянский замялся.

— Виталий Викентьевич, я — адвокат, — напомнил Гордеев. — Хранить тайну — моя обязанность.

— Плохие у них были отношения, — вздохнул Портнянский. — Точнее — никакие. Последние несколько лет — особенно.

— После того как выяснилось, что детей не будет?

— Я бы не стал акцентировать на этом.

Ты бы не стал, подумал Гордеев, а я все-таки попробую… Молодая красивая женщина, с деньгами, без детей и без смысла жизни. Да… Значит, она зарабатывала деньги и играла — и, конечно, проигрывала. И со временем — намного больше, чем зарабатывала, для хронических игроков это неизбежно… А ее муж тем временем не без успеха занимался политикой…

После обеда Гордеев съездил на Старый Арбат — в клинику, где супруги Реутовы консультировались уже много лет. У них был общий терапевт, крупный мощный старик с лысым черепом, по имени Аркадий Всеволодович. Доктор сказал, что Реутовы были людьми вполне здоровыми, Виктор обладал просто несокрушимым здоровьем, и регулярные обследования (раз в год) он проводил по старой привычке профессионального спортсмена.

— Что же касается его супруги, — сказал Аркадий Всеволодович, — вам лучше поговорить с ее гинекологом.

Гинеколог сообщил Гордееву, после того как убедился в его юридических полномочиях, что Ольга Реутова не могла иметь детей, сколько ни лечилась от бесплодия и чего только ни пробовала. В сущности, эта тема была закрыта уже несколько лет назад.

— Сколько? — жестко спросил Гордеев.

— Не меньше четырех.

Вот так так, подумал Гордеев. А Портнянский ведь говорил как раз все наоборот. Как он тогда сказал? «Бывшие спортсмены, знаете ли, не очень здоровые люди». Что же это такое? Слепая родительская любовь, которая все недостатки и неудачи в личной жизни единственной дочери приписывает ее мужу? Либо желание немного подсластить пилюлю? Наверно, всего понемножку, какая разница. Ясно теперь одно, что полагаться стопроцентно на мнение Портнянского нельзя. Он не рассказал о игровых пристрастиях Ольги и дезинформировал относительно ее здоровья.

Итак, четыре года назад Ольга Реутова окончательно поняла, что у нее не будет детей. И четыре же года назад она начала играть. Семья разваливалась, это очевидно.

4

Когда Гордеев был уже дома и принимал горячую ванну с облаками зеленоватой пены, позвонил Турецкий. Гордеев ждал этого звонка, поэтому взял с собой телефон в ванную.

— Подбросил ты мне работку, — ворчливо сказал помощник генерального прокурора. Но на самом деле он, конечно, был доволен.

Гордеев сразу понял, что дело выгорело.

И действительно, выигрышный лотерейный билет нашли у следователя Мосгорпрокуратуры Васильева. Он, правда, утверждал, что в его бумажник билет попал исключительно по недоразумению. Но Турецкий, лично допрашивавший Васильева, божился, что видел у него в глазах сомнение: а не лучше ли попереть внаглую и утверждать, что билет он сам покупал. Но — не рискнул. И правильно сделал, потому что у него в кабинете нашлось около десятка газет различного срока давности, упоминавших эту самую историю — о том, как некий счастливчик не хочет являться за выигрышем.

— Хана теперь мерзавцу, — с облегчением вздохнул Гордеев. — Из органов его уж точно попрут. Украсть вещдок — это не шутка. Да еще стоимостью в миллион баксов… Как ты думаешь, Саша, стоит объявить через прессу, что нашелся лотерейный билет Ольги Реутовой, по которому она выиграла кучу денег и все такое? Она же смекнет, что сможет расплатиться с кредиторами и вернуться, так?

— Это не тебе решать, а ее отцу, — резонно заметил Турецкий.

— Да, — спохватился Гордеев, — Саня, не пудри мне мозги! Что с девчонкой в аэропорту?

— Ждем-с, — коротко объяснил Турецкий.

Профессор Портнянский не колебался ни минуты.

Конечно, публиковать обращение к Ольге! Пусть откликнется, где бы она ни была.

5

В половине девятого утра Гордеев позвонил Евгению Иванову — так звали человека, который был на приеме у Ольги Реутовой, когда приезжала незнакомка с фотографии. Это с ним сорвалась сделка. Иванов оказался директором школы спортивного туризма. Он предложил Гордееву приехать к нему на работу. Школа находилась на Павелецкой набережной, и адвокат не возражал.

Иванов был высоким, худым и сравнительно молодым человеком. Не успел Гордеев задать ему первый вопрос, как в кабинет заглянул коренастый мужчина с жестким лицом:

— Женя… а, ты занят? Не стану мешать, позже зайду. — И вежливо прикрыл дверь.

— Наш царь и бог, — улыбнулся Иванов. — Существуем, собственно говоря, его заботами. Влюблен в альпинизм человек. По сути, все тут ему принадлежит.

— И кто это? — спросил Гордеев.

— Андрей Борисович Чудинов.

— И?

— Не слыхали? — удивился Иванов.

— А должен был?

— Да нет, это я так… — смутился Иванов. — Вообще-то, личность известная. Я вас слушаю, Юрий Петрович.

Гордеев рассказал, что его интересует.

— Ну, — засмеялся Иванов, — тут никакого секрета нет. Мы собирались отправить группу в Альпы и уже почти договорились с «Интертуром», а потом Андрей Борисович, вот тот самый, что сейчас заходил, нашел лучший вариант — одну швейцарскую компанию, которая предоставила гораздо более выгодный сервис. Между прочим, наши ребята все еще в Альпах и очень довольны. Вот и все. Понимаете, Чудинов — опытный бизнесмен, у него колоссальные связи, и я ему безоговорочно доверяю. Как и он мне, надеюсь. Он позвонил мне, когда я уж заходил в офис «Интертура», и сказал, чтобы я контракт отменил. Ну и мне пришлось. Вышел небольшой скандальчик.

— Понятно. — Гордеев был разочарован. Оказывается, тут обычный бизнес: о чем-то не договорились, что-то сорвалось. — Скажите, Евгений, а вы помните людей, которые были в приемной «Интертура», когда вы выходили от Ольги Реутовой?

Иванов наморщил лоб.

— Кажется, мужчина и женщина…

— Верно. Можете их описать?

— Увы. — Он виновато улыбнулся. — Понимаете, разговор у нас получился действительно на повышенных тонах, так что я оттуда выскочил как ошпаренный.

— Ага. Ну что же. В любом случае, спасибо. Кстати, вы Ольгу Витальевну Реутову с тех пор не встречали?

— Нет. — Иванов смущенно улыбнулся. — Но если вы ее увидите, передайте привет, боюсь, я тогда мог наговорить каких-то резкостей.

— К сожалению, не смогу, хотя и рад бы. Она, видите ли, исчезла. А я ее ищу. Возьмите мою визитку, ладно?

Улыбка медленно сошла с лица Иванова.

Удивительно, но факт — за исключением клиентов, связанных с бизнесом Ольги Реутовой, Гордееву не удалось найти ни одного человека, который бы видел ее хотя бы за несколько дней до исчезновения (если, конечно, брать за точку отсчета день гибели ее мужа или даже немного раньше).

У адвоката была фотография Реутовой, на которую ему не очень нравилось смотреть. Точнее, две фотографии — из тех, что дал Портнянский, адвокат отобрал пару — Ольга с мужем и сама по- себе. Рационально это себе объяснить Гордеев не мог. Если верить снимкам, Ольга была на редкость хороша — зеленоглазая, черноволосая, с тонкими чертами лица молодая женщина. Ну, не первой молодости, конечно, но все-таки… По фотографии трудно было сказать, сколько ей лет. Разумеется, Гордеев среди прочих подробностей ее биографии, знал и эту. Он смотрел на снимок и так, и эдак и видел не маску, каковая обычно фигурирует на бытовых фотографиях («Так, улыбочку!»), а лицо очень уставшего и почти отчаявшегося человека — несмотря на то, что она улыбалась, и с макияжем все было в порядке. Глаза выдавали эти чувства. Возможно, он себе это придумал, но ему казалось, что он видит в ее глазах какую-то затравленность.