Вместе — как одно целое (СИ) - "N о я б р ь." - Страница 3

Дженим поднялся с постели, натянул спортивные штаны и майку. Его беспокоило это чувство, ведь будь это призрак, он не сможет справиться с ним. Дженим — медиум, а не некромант. Он связующее звено между Геенной, Эдемом и Фиоре. Чистилище — не его поле боя. И вообще — в Чистилище не любят таких, как он. Некромантами могут стать лишь люди, которые посвящают свою жизнь служению Анубису. Никто, кроме них самих, не знает наверняка кто это. Говорят, что это Бог, но не из мира Фиоре. Что он любит своих детей и появляется на призрачной поляне в ожидании умерших, чтобы проводить их в последний путь, а затем сторожит их покой целую вечность. «Дети Анубиса» чтили всех богов и все религии. А медиумы, по их мнению, нарушали баланс природы, потому что не являлись по энергетике ни людьми, ни обитателями других миров — Эдема или Геенны. А значит неизвестно, попадают ли медиумы в Чистилище после своей смерти.

— Надо позвонить Майку, — прошептал Дженим, разыскивая свой телефон. В его записной книжке был всего лишь один знакомый некромант, но и он мог отказать ему в помощи.

— Джем… — позвал его холодный, но очень знакомый голос. Так мог звать его только один человек.

— Папа?.. — Дженим огляделся, но в комнате он был абсолютно один.

И тут он догадался, что голос идёт из зеркала. И посмотрев на него, он впал в ступор: простыня съехала в бок и открыла часть зеркальной поверхности — родной отец Дженима смотрел на него своими мёртвенно-серыми глазами. Клаус умер двадцать лет назад, когда Джениму было всего пять. Но он всё равно очень хорошо помнил его серые глаза и нелепое прозвище, которым его называл отец.

— Джем, ты так вырос… — восторженно сказал он. Отец выглядел молодо — как ровесник сына. Видимо он погиб примерно в том же возрасте, что и сейчас был Дженим. Клауса убил демон из Геенны. Вырвал ему сердце, наслаждаясь чистой энергией его души. — Слава Вселенной, что ты жив и здоров. Я каждый день просил для тебя счастья…

— Папа! — оттаял Дженим и, подбежав к зеркалу, стянул с него простынь.

Он плохо помнил, как выглядел его отец, и поэтому эта встреча казалась ему первой. И особенной. Они с отцом были мало похожи: Дженим — высокий, кареглазый и черноволосый; а его отец — немного ниже, с серыми глазами и светло-каштановыми волосами. Единственное общее, что между ними было, — природная утончённость, какая-то аристократическая тонкость.

— Как ты нашёл меня? — вглядываясь в забытые черты, взволнованно спросил Дженим. — Я ведь не призывал тебя.

— Я не знаю, — понуро ответил отец. — Я просто почувствовал, что тебе плохо и пришёл. Всё нормально?

— Да, — кивнул Дженим. Он не отводил глаз от отца, пытаясь запомнить каждую мелочь в его внешности. Ещё будучи ребёнком, он очень уважал его и даже после смерти Клауса хвастался всем, кому мог, о том, что его отец полицейский медиум. — Всё нормально. А ты как, пап?

— Ну как тебе ответить? — вздохнул отец и оглянулся, будто его кто-то позвал. Дженим не мог рассмотреть, где находится сейчас отец: вокруг его силуэта была некая тёмно-серая дымка и ничего больше. — Оказывается, я не могу тебе рассказать. Главное — знай, что со мной все хорошо. Этого будет достаточно.

— Пап, я не могу оставить тебя так, — грустно сказал Дженим, прижимаясь ладонью к гладкой поверхности старого зеркала. — Я должен завершить сеанс, но я не некромант… И даже не совсем человек.

— О Вселенная… Только не говори мне, что ты медиум.

— Так уж получилось, пап…

— Я надеялся, что ты вырастишь без этого проклятья, — горестно вздохнул отец.

— Понимаю, — кивнул Дженим.

Внезапно его охватила такая обида за судьбу своего отца, за его собственную судьбу. Ну почему именно они должны были нести это тяжкое бремя? И сейчас, глядя на отца, Дженим всё больше понимал, что его родитель мог дожить до глубокой старости, если бы не его опасная работа.

— А знаешь, пап, оставайся, — неожиданно предложил Дженим. — Ведь ничего плохого не случится, если мы немного пообщаемся.

— Послушай, это не то… — так и не досказав, отец резко посмотрел вправо, будто кто-то его перебил. Взгляд мужчины стал суровым, и даже на секунду в серых глазах мелькнул гнев. Но затем, вздохнув поглубже, он обратился к сыну: — Будь на чеку, Джем. Здесь что-то нечисто, — и растворился в тёмно-серой дымке зазеркалья.

***

— Такой сладкий, такой вкусный… — шептал словно ручей мягкий вкрадчивый голос.

Дженим лежал на огромной кровати и томно стонал под светловолосым мужчиной. Красивые черты лица влекли, а греховно-притягательные губы не давали отвести от них взгляда. Он с упоением целовал Дженима, гладил по бокам и погружал в него влажные пальцы. Казалось, будто кто-то окунул медиума в сладкий сироп и нежно доводил его до безумства. Дженим смотрел в прекрасные зелёные глаза, и ему хотелось прижаться ещё ближе к этому изумительному существу.

— Я покажу тебе, что значит любить, — прошептал незнакомец и поцелуями спустился к его паху. Воздух в лёгких резко закончился, и Дженим чуть не задохнулся, когда его член засосал горячий влажный рот. Острое желание поглубже толкнуться в податливый рот сжигало его. — Я хочу тебя…

Внезапно Дженим проснулся. Весь в поту и своей сперме он просыпался за последнее время не раз. Теперь каждую ночь ему снился прекрасный мужчина, который чуть ли не душил его своей любовью. Дженим не знал его, — никогда даже не встречал никого подобно ему, — но тот с необъяснимым упорством продолжал приходить к нему в снах. Уже неделю этот таинственный незнакомец не давал Джениму покоя. Даже когда он просто вспоминал черты лица этот прекрасного существа, его сердце сладостно ныло. Это чувство было похоже на влюблённость, но Дженим изо всех сил пытался побороть это странное влечение к своему воображению. Как он мог влюбиться в свой сон?

Дженим потянувшись, поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Минуту он разглядывал своё сонное отражение, затем неожиданно появился его отец.

— Привет, — улыбнулся он.

— Как дела, пап? — улыбнулся в ответ Дженим. После их первой встречи, внезапное появление отца его уже не удивило.