Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере - Вайнтрауб Роберт - Страница 26

Каким-то чудесным образом Лонгу и его группе удалось найти солдат, и они, подгоняемые рвавшимися на пирсе минами, бегом устремились на «Стрекозу». Осколки снарядов летали, не разбирая своих и чужих. «Возвратившись, все участники вылазки на берег забросили оружие через леера и взобрались на борт, бормоча несколько хорошо выбранных слов облегчения», – вспоминал Лонг.

«Стрекоза» убрала трап, хотя последний из ее офицеров появился с последней группой солдат. Вокруг них рвались мины и снаряды. Стоявший на мостике лейтенант Айли прокричал: «Больше ждать нельзя! Отваливаем! Отваливаем от берега!» Но никто не отвязал кормовой швартовый, поэтому набравшая скорость канонерка просто оторвала его с оглушительным треском и отчалила.

«Кузнечик» начал наконец выходить из гавани, когда наступила темнота, но потом получил по радио приказ вернуться для выполнения мерзкой задачи. Канонерка открыла огонь и потопила в гавани несколько мелких, брошенных и полузатопленных судов разных размеров, чтобы они не достались врагу.

Наконец, в 12 ночи 14 февраля настало время уходить. Хоффман повернул корабль к морю и устремился к «Стрекозе» на максимальной скорости. Две канонерки составили мини-конвой, головным кораблем которого стала «Стрекоза». Впереди канонерок разными курсами в том же направлении шли «Куала» и «Тянь Кван».

Пунктом назначения всех судов и кораблей, в том числе десятков мелких, уходивших из охваченного вихрем Сингапура, была столица Голландской Ост-Индии Батавия[5]. Город и страна впоследствии были переименованы в Джакарту и Индонезию, но романтическое название, навевавшее мысли о долгих океанских плаваниях в поисках бесценных пряностей, осталось одним из немногих пережитков колониальной эпохи, вызывающим ностальгию, а не содрогание. Батавия находилась на Яве, острове Индонезийского архипелага, который образует цепь островов, начинающуюся с Суматры. Значительное западное присутствие обещало немедленную и безопасную эвакуацию на более крупных судах в Индию, на Цейлон или в Австралию. Суматру суда, перевозившие беженцев из Сингапура, обходили, поскольку этот крупнейший остров архипелага располагался слишком близко к Малайе и Сингапуру. Захват Суматры японцами считался делом нескольких дней.

Обычно от Сингапура до Батавии плавали широким проливом, лежавшим к западу от острова Борнео. Потом корабли, идущие в Батавию, резко поворачивали вправо у большого острова Танъюнг-Пандан и шли на Яву. Но времена были необычными. В небе над этим морским путем господство японцев было настолько полным, что любое находившееся в море судно крупнее гребной лодки обнаруживали и топили. Тем временем огромная шпионская сеть, которая была построена в Сингапуре, обеспечивала японцев точными данными о каждом уходящем на восток судне, вплоть до серийных номеров.

Итак, «Кузнечику» и другим ушедшим из Сингапура судам надо было держаться ближе к группе островов, испещрявших море южнее Сингапура, как капли, упавшие с кисти Джексона Поллока. Эти сотни вулканических конусов были малой частью более чем тринадцати тысяч островов, составлявших Голландскую Ост-Индию и несколько более мелких архипелагов Рио и Лингга. Размерами острова были от мелких до микроскопических и по большей части являлись необитаемыми. Многие из них заросли джунглями, которые днем давали крайне важное прикрытие от японских разведывательных самолетов. План отступавших заключался том, чтобы под прикрытием чернильной темноты океанской ночи быстро выйти в открытое море, потом, когда над горизонтом встанет солнце, стать на якорь вблизи берегов одного из тысяч островов, желательно, у острова с высокими пальмами, осеняющими пляж. Под этим пологом кораблям с беженцами предстояло прятаться весь день, а затем продолжить путь и добраться до следующего острова по звездам. При удаче корабли должны были дойти до Батавии прежде, чем их обнаружат японские летчики.

Когда они уходили в море, команда и пассажиры всех судов смотрели на оставшийся позади Гибралтар Востока. Над нефтяными резервуарами вздымались огромные языки пламени. Резервуары взорвали, чтобы они не достались японцам. Над разрушенным городом стелился черный дым. Временами берег освещал прожектор, луч которого выискивал в ночном небе атакующие самолеты. Это было сценой из «Ада» Данте, сценой, которую никто из выживших никогда не забудет.

Фрэнк описал бойню, которую он покидал. Он восстановил эту сцену для голландских авторов Г. Нойманна и Э. ван Витсена, которые будут писать книгу через много лет:

Глава 10

14 февраля 1942 года: день катастрофы

Пока канонерки шли полным ходом под прикрытием темноты, ветер шевелил уши Джуди. Корабли в считаные часы прошли архипелаг Риау, в который входит популярный у современных туристов остров Бинтан, и когда первые проблески алой зари появились над Борнео, с кораблей не было видно земли. Конвой оказался в трудной ситуации: маленького острова, необходимого им как укрытие, поблизости не было видно, и кораблям оставалось только плыть по океану, который плотно патрулировали японцы.

Должно быть, Джуди надо было хорошо поспать, но шум, переполненность судна и явный страх пассажиров не давали собаке уснуть. Она разве что недолго дремала, временами сворачиваясь рядом с Джорджем Уайтом, но часто дарила утешающее присутствие многим испуганным гражданским, находившимся на борту. Корабль был битком набит людьми, по большей части грязными, небритыми, взъерошенными и истощенными тяжелыми испытаниями. Люди спали везде, где могли приткнуться. Дж. Э. К. Роббинс, прорвавшийся на «Кузнечик» до отхода канонерки из Сингапура, писал: «Я трижды пытался найти место, где смог бы поспать, но ни одно из этих мест было не лучше других». Собакам свойственно отражать настроение, господствующее в конкретном месте, или настроение близкого им человека, но в данном случае Джуди, в соответствии со своим прошлым, играла роль стоического матроса ВМФ, оказывающего помощь испуганным пассажирам.

На мостике «Кузнечика» Хоффман разговаривал с Йэном Форбсом – он пришел на канонерку после того, как спасся с двух потопленных кораблей, одним из которых был «Принц Уэльский». Хоффман и Форбс обсуждали наилучший план действий и решили, что у них нет иного выбора: им надо на полной скорости идти к Яве, а когда появится хорошее прикрытие, направляться к нему. С началом нового дня действия японской авиации усилились, и на небе появились разведывательные самолеты. Взошло солнце, и на канонерках усилился страх. Экипажи бомбардировщиков завтракали, будучи, скорее всего, уверенными в том, что днем хорошо поохотятся. Команду и эвакуируемых на корабле пронизывало ощущение, что настал их последний день. Самые сильные из людей похоронили эту мысль и продолжали действовать. В течение примерно двух часов канонерки успешно шли к Яве, но через несколько минут после девяти утра их везение закончилось.

Проведя практически бессонную ночь, с рассветом Джуди успокоилась. Она с довольным видом обошла корабль и улеглась на солнышке. Но вдруг начала отрывисто лаять. Команда знала, что это означает, и люди стали вглядываться в небо. Разумеется, вскоре появился японский гидросамолет. Такие самолеты использовали, главным образом, для разведки, но они несли пару бомб, так что пилоты имели возможность потопить какие-то суда, чтобы потом похвастать «боевой победой».

Гидросамолет немедленно начал пикировать, сбросив одну бомбу на «Кузнечика» (она упала далеко от канонерки), а затем развернулся и сбросил вторую бомбу на «Стрекозу». Этот заход оказался намного более успешным: бомба взорвалась рядом с кораблем, вызвав мелкие, но не критичные повреждения кормы. Гидросамолет исчез. Но это было слабым утешением для людей на борту канонерки: теперь враги знали, где находится конвой, составляли план его уничтожения, оценивали причиненный ущерб, после чего вылетали на ликвидацию кораблей.