Убийство в магазине игрушек - Криспин Эдмунд - Страница 26

Он так и остолбенел, увидев меня, и сказал каким-то дрожащим голосом: «Ах, вы, оказывается, еще здесь? Это было очень глупо с вашей стороны – остаться. Поднимитесь-ка наверх и посмотрите, что случилось». Я была в ужасе, но решила, что мне стоит подняться ради мисс Тарди. Она… Она лежала на полу, синяя и распухшая, с обрывком веревки вокруг шеи. Человек с забинтованным лицом склонился над ней. Он, мистер Россетер, сказал: «Ее убили, как видите, но вы ведь не собираетесь рассказывать об этом. Никогда. Сидите тихо, и вы получите ваши деньги, и никто не тронет вас. Понимаете, вы должны были получить эти деньги только в том случае, если бы она не заявила о своих правах до полуночи, но прежде, чем она успела сделать это официально, она была убита». Он говорил очень быстро, глухим монотонным голосом, при этом ужасно волновался. Остальные стояли неподвижно, не сводя с меня глаз все это время. Из-за того, что я сидела в магазине, вся моя одежда перепачкалась и измялась, и я чувствовала ужасный зуд, как будто по мне ползали насекомые. – Салли передернуло. – Он сказал: «Может быть, это вы убили ее. Не знаю. Вам это очень выгодно, и полиция захочет узнать все об этом, особенно потому, что это вы привезли ее сюда». Я ответила: «Но вы меня попросили». Он сказал: «Я буду все отрицать, и вам никто не поверит. Я скажу, что не посылал вам письмо, и вы не сможете доказать, что посылал. Все остальные поклянутся, что вы прекрасно знали, что везете ее на смерть. Мне нет никакой выгоды от этого, а вам – есть. Они поверят скорее мне, чем вам. Поэтому вам стоит сидеть тихо. Все, что от вас требуется, это пойти домой и забыть ее и нас». И я… я…

– Вы пошли домой, – спокойно вставил Фен, – и поступили весьма благоразумно.

– Я оказалась ужасной трусихой, – сказала Салли.

– Чепуха. Окажись я на вашем месте, я бы вообще сбежал за границу. Было там что-нибудь еще?

– Нет, на этом все кончилось. Я очень плохо рассказала. Ах да, я думаю, что мужчина с забинтованным лицом был доктор, и один из них называл его Берлин. Это одно из имен в объявлении, как вы знаете. Эти мужчины, которых вы прогнали, сказали мне, что он нашел что-то, что могло бы оправдать меня. Я должна была поехать с ними. Я помню, что он был очень худой.

Фен кивнул.

– А как насчет тех двоих?

– Я была слишком напугана, чтобы как следует рассмотреть их. Женщина была полная и пожилая, а мужчина – хилый недомерок. Правда, лиц их мне не было видно.

– Шарман? – предположил Кадоган.

– Возможно, – ответил Фен, – это были Берлин и Моулд. А Лидз, вероятно, женщина, и Райд – это вы, Салли. Остается еще Уэст, о котором ничего не знаем. Не могли бы вы нам сказать поточней, во сколько это, по-вашему, происходило?

Салли отрицательно покачала головой:

– Увы… Это было где-то между одиннадцатью и двенадцатью. Я слышала, как пробило полночь, когда возвращалась домой.

Наступила долгая пауза. Затем Кадоган сказал, обращаясь к Фену:

– Как же там было дело, как ты думаешь?

Фен пожал плечами:

– Совершенно очевиден сговор со стороны некоторых остальных наследников. Россетер подстрекает их убить мисс Тарди и тем самым предотвратить ее заявление о правах на наследство. Как только она умрет, они собирались избавиться от тела (что им, по-видимому, удалось), и все бы пошло по плану. Вы, Салли, должны были доставить мисс Тарди в магазин игрушек так, чтобы ни один из действительных участников сговора не был даже отдаленно причастен к преступлению, если когда-нибудь возникнет какое-либо подозрение; а затем, – тут он мрачно усмехнулся, – затем вы бы не стали больше вспоминать об этом. Не так ли? А если бы вспомнили, Россетер стал бы отрицать, что писал вам письмо, отрицать все. В таких обстоятельствах и при отсутствии corpus delicti и самого магазина игрушек в чем их можно было бы обвинить и за какое преступление? Но, к их несчастью, все пошло наперекосяк: а) вы остались в магазине, вместо того чтобы уйти; б) Кадогана угораздило забрести туда и обнаружить тело; и в) они видели, как он потом гнался за вами с явным намерением получить информацию. Теперь они не могли позволить вам разгуливать на свободе, вы тоже должны были исчезнуть. И вы чуть было не исчезли. Единственное, что мне непонятно, так это почему Россетер был так потрясен и почему он подумал, что вы могли убить эту женщину? Это скорее наводит на мысль… Нет, не знаю. Так или иначе, я возвращаюсь в Оксфорд, чтобы еще разок поговорить с Россетером, и по дороге загляну в колледж за револьвером.

Глава 8

Случай с эксцентричной миллионершей

Но прежде чем Фен смог осуществить свой план, произошла одна заминка. Они с большим трудом впятером втиснулись в «Лили Кристин III». Салли села на колени к Кадогану, чему он, пожалуй, был рад, и они отправились в путь. Фен вел машину на бешеной скорости по узкой дороге, перепрыгивая через мосты, как поезд, мчащийся по дороге с живописным рельефом, чуть ли не на вершок не задевая то отбившуюся от стада скотину, то редких пешеходов. Как им удалось не искалечить и не задавить насмерть человека из Автомобильной ассоциации на перекрестке Банбери-роуд, осталось навсегда загадкой для Кадогана: они промчались мимо, а он оторопело смотрел им вслед, не в силах даже вскрикнуть от испуга. Кадоган в телеграфном стиле, отрывочными фразами посвятил Салли и мистера Хоскинса в то, что нашим друзьям стало известно об этом деле до настоящего времени.

– Ничего себе… – сказала Салли, когда он закончил, и добавила немного робко: – Вы ведь верите тому, что я рассказала вам, правда? Понимаю, это звучит неправдоподобно, но…

– Моя дорогая Салли, это такое невероятное дело, что я поверил бы, даже если бы вы сказали, что вы волшебница Шалот[77].

– Ну и чудну же вы говорите, а! – сказала Салли, но ее слова потонули в порыве ветра и шуме мотора.

– Что? – переспросил Кадоган.

Уилкс обернулся назад с переднего сиденья. Он лучше слышал, когда вокруг было шумно.

– Она говорит, что ты разговариваешь чудну.

– Разве? – Кадогану раньше не приходило в голову, что его манера говорить может быть сочтена чуднуй: эта мысль расстроила его.

– Я не хотела обидеть вас, – сказала Салли. – Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, какая у вас работа?

– Я поэт.

– Ну ничего себе! – это произвело впечатление на Салли. – Я никогда раньше не была знакома ни с одним поэтом. Но вы не похожи на поэта.

– А я и не хочу.

– Я, бывало, читала стихи в школе. Один отрывок мне понравился. Вот как он звучал:

Я не имею ни малейшего представления, что это значит, но звучит красиво, что ни говори. Это было в книжке «Поэзия для средней школы»… Надеюсь, вам не слишком тяжело держать меня на коленях?

– Нет, мне приятно.

– А здорово, наверное, быть поэтом, – промолвила Салли задумчиво. – Никто тобой не командует, и никто не заставляет тебя работать, если тебе этого не хочется.

– Было бы еще лучше, если бы этим можно было зарабатывать какие-то деньги, – ответил Кадоган.

– Интересно. А сколько вы зарабатываете?

– Поэзией? Около двух фунтов в неделю.

– Ничего себе! Да, не густо. Может быть, вы пока еще не такой маститый?

– Да, наверное, дело как раз в этом.

Казалось, такой ответ удовлетворил Салли, потому что она принялась что-то весело напевать себе под нос, пока Фен не въехал двумя колесами на тротуар, пытаясь преодолеть особенно крутой поворот, что отвлекло всеобщее внимание.

Вскоре, однако, им пришлось остановиться. Когда они подъехали к Оксфорду, по дороге стали попадаться магазины, дорожное движение стало более интенсивным, а в городе стало больше студентов. Как раз перед поворотом, ведущим к Леди-Маргарет-Холл[79], Кадоган, до сих пор рассеянно взиравший на пейзаж, вдруг закричал, чтобы Фен остановился, и Фен затормозил так внезапно, что в них чуть не врезалась следующая за ними машина, которая, к счастью, объехала их, хотя и не без ругани. Фен обернулся назад со своего сиденья со словами: