Славянская мифология: эницклопедический словарь - Коллектив авторов - Страница 101

В этиологических легендах К. - создание дьявола (укр. «чертово семя», пол. «дьявольское создание», чеш. «чертова порода») и потому внешне похожа на него. Украинцы считают, что домашняя К. сотворена чертом, и если ее покропить освященной водой, то она сейчас же сдохнет. У К. короткий хвост, т. к. дьявол, загоняя коз на пастбище, оторвал им хвосты (пол., укр. карпат.). Согласно польскому поверью, К. имеет всю силу в хвосте; чтобы К. не объедали деревьев, им в хвост надо воткнуть иголку. В Закарпатье говорят, что К. все время норовят залезть на деревья, потому что у них «чертовы» ноги; К. когда-то имели на ногах когти и лазали по деревьям; черт проспорил Богу своих коз, и Бог лишил их когтей; на коленях у К. желтая шерсть, т. к. черт, выгоняя их со двора Господа, бил их по ногам, отчего текла кровь и окрасила шерсть. В легендах К. как нечистое животное противопоставляется корове и овце — чистым и «божьим» созданиям.

По общеславянскому поверью, в виде К. появляется дьявол. Козлиные ноги (рога, уши, борода) присутствуют в облике черта, лешего, домового, водяного. Поляки считают, что в глазах у ведьмы можно видеть отражение К. В Костромской обл. бытует поверье, что на «том свете» удавленники превращаются в К. В Киевской губ. верили, что накануне Пасхи в виде К. может показаться клад. У К., как дьявольского создания, ведьма не может отобрать молока. Верхом на К. ездит дьявол.

К. (само животное, части его тела, мясо, молоко) выступает как оберег. По македонскому поверью, К. нельзя сглазить. Русские и украинцы держали в хлеву козла, которого якобы любит домовой (или черт) и потому не вредит лошадям. Овчары держали К. на выгоне для овец, полагая, что К. не дает колдунам приблизиться к отаре (польские Бескиды). В Костромской губ. от падежа скота прибивали на дворе козлиную голову. В Польше, если корову сглазили, следовало смешивать коровье молоко с козьим — это отвращало сглаз; козьим молоком заливали пожар, возникший от молнии; изгоняя беса из одержимого, клали ему в рот кусочек козлятины.

Лит.: Курочкiн О. Украïнськi новорiчнi обряди: «Коза» i «Маланка». Опiшне, 1995.

О.В. Белова

КОИТУС — половой акт, расцениваемый в народной культуре как нечистый и опасный (а потому связанный с многочисленными запретами) и практикующийся или имитируемый как магическое средство активизации плодоносящего начала, скрепления брачных уз, а также насылания порчи.

Восприятие К. как нечистого, а в христианском переосмыслении — греховного и постыдного, является причиной его табуирования. Для названия К. обычно используются эвфемизмы, нередко шутливые: рус. грех, вертеть, толочь, жениться, укр. Боже сохрани, танцювать у читирi колiна кадрель, годувать коня, махать, мусолить, лизать, чухраться, шморгаться и т. д. У русских при К. занавешивали или отворачивали к стене иконы и снимали с себя крест. Весь год после брачной ночи новобрачные не причащались, считая это грехом. Печать «нечистоты» нередко оставалась на молодой жене вплоть до рождения ребенка. Как занятию нечистому, К. приписывалась способность наносить порчу. У поляков печник, складывающий печь, мог незаметно нае… в глину, чтобы у хозяев в этом месте за печью жил сверчок.

Однако в некоторых ситуациях допускалась свобода полового поведения, особенно молодежи (например, свальный грех на посиделках). Общинные праздники типа братчин допускали ритуальное половое общение взрослых, в том числе близких родственников. Ограничения на К. определялись признаками старческого возраста: утерей трудоспособности, моральным запретом рожать детей после 50 лет (у русских), вступлением в брак всех детей (у восточных славян). О стариках, переставших спать вместе, на Украине говорили: «Они уже и руки помыли».

Запреты К. часто диктуются требованиями ритуальной чистоты. По этим соображениям воздерживались от К. перед севом: иначе жито вырастет нечистым, с сорняками. У белорусов имевшему К. перед севом полагалось для очищения облиться водой. В Македонии пчеловоду после К. с женой запрещалось идти к пчелам как особо чистым созданиям. Нередко К. избегали перед стиркой белья, уборкой в доме, чисткой колодца, печением хлеба. Польские пастухи воздерживались от К. на пастбищах, чтобы в сырах не завелись черви. Существовал запрет К. по большим праздникам, в Великий пост, в воскресные и постные дни недели. У болгар от К. воздерживались на «громовые» дни во избежание пожара от удара молнии.

Запрет К. продиктован и представлением о его опасности. Его избегали в ситуациях начала: перед дальней дорогой, охотой, рыбной ловлей, первой пахотой, началом снования. Например, К. с женой накануне путешествия грозил тем, что коням будет тяжело везти такого «грешного человека», конь сотрет кожу сбруей или околеет. Половое воздержание новобрачных в первую брачную ночь мотивировалось опасностью порчи или влияния злых духов. У русских и словаков этот запрет иногда объяснялся тем, что иначе не будет вестись скот.

К. выражает также символику брачного соединения. Сам супружеский акт новобрачных служит физическим скреплением брака. Поэтому К. и дефлорация часто считались обязательными в первую брачную ночь. У лужичан К., намеренно совершаемый парнем и девушкой за девять дней до Рождества или в среду первой недели Великого поста, служил залогом их вступления в брак в течение года. Подобный же смысл имело и совместное спанье парней с девушками и жениха с невестой в ее доме незадолго до дня свадьбы (рус. яровуха), а также эротические игры подруг невесты с парнями — членами свадебной дружины жениха и их совместный ночлег парами в канун свадьбы (у словаков). Посредством К. оформлялось ритуальное родство посаженых родителей (у лужичан), первого дружбы и первой друхны на свадьбе и крестных родителей в день крещения младенца (у поляков).

Продуцирующая символика К. находит выражение в ритуально-магических действиях, способствующих деторождению, приплоду скота, вегетации, плодородию и урожаю. У сербов К. совершали под плодовым деревом, на поле перед севом, во время сева проса; считалось, что быстрый К. способствует быстрому росту кукурузы; чтобы велись и плодились кони, старались переспать с цыганкой. Магическую функцию — повышение плодородия земли — имел К. или его имитация на полях в весенние праздники: в Иванов день (у болгар), в Юрьев день (в Полесье), на масленицу (у македонцев).

К символам К. относятся различные действия, связанные с проникновением вглубь, внутрь: долбление и втыкание (в названиях К.), продырявливание (ср. сексуальные коннотации глагола решетить в рус. «заветных» сказках). Особенно распространен в этом ряду укус пчелы (кашуб. «пчела укусила» — о забеременевшей девушке, белорусское толкование сна о пчелином укусе как предвестья беременности), шершня (символ дефлорации невесты в украинских и белорусских песнях о брачной ночи), мухи (польские шуточные песни о мушином укусе инородца в зад при покупке капусты). Символом К. является мотив охоты на зайца в польских песнях; метафорически К. передает моравское выражение «выгонять из норы зайцев»; К. предвещает сон о зайце в русских и украинских сонниках. Кусающий, грызущий добычу волк тоже ассоциируется с К. Ср. некоторые обереги скота от волка, связанные с К.: женщинам, спящим с мужьями, нельзя прикасаться к животному жиру и творогу в «волчьи дни» (у болгар), в последнюю ночь мясопустной недели муж не должен иметь К. с женой (у украинцев), пастух должен соблюдать целомудренность во время пастьбы скота (у русских). Символика К. выражается также в клевании: у западных славян девушка, которую клюнет гусак при гаданиях о замужестве, первой выйдет замуж; в болгарской легенде происхождение женского полового органа объясняется тем, что аист клевал Еву между ног. С К. символически соотносится рытье, поэтому поляки считают, что кроты нароют бугров в поле в наказание за К. в воскресенье. У русских дружка, укладывая молодых в постель, наказывает жениху: «Ройся в шерсти».

Лит.: Афанасьев А.Н. Русские заветные сказки. М., 1992; Секс и эротика в русской традиционной культуре. М., 1996.