Этот прекрасный сон - Макгвайр Джейми - Страница 42

Джош поцеловал меня в макушку и сел рядом. Тетя Эллен радостно улыбалась. Видя за столом всех, кого любила, я почувствовала себя как на рождественском ужине.

– Что? – спросил Джош, когда я покачала головой, обводя взглядом небольшую компанию.

– Я просто… Я не понимаю. Это кажется невероятным.

– Перестань, – улыбнулась Мэгги. – Мы все так захотели. Джош не организовывал массового исхода трехсот гостей из Филадельфии. Мы просто наняли машину и привезли его родителей.

– Весело было, – проворчал Зейн.

Тетя Эллен, не переставая улыбаться, ткнула его локтем. Он ойкнул, потирая бок.

Мэгги наполнила высокий бокал шампанским:

– За Джоша и Эйвери!

Зейн потянулся к бокалу матери. Она хлопнула его по руке.

– За Джоша и Эйвери! – хором повторили наши родные и друзья.

– Ты это видел? – спросила я.

Мэри, не притронувшись к шампанскому, опустила бокал на стол перед Сайлесом, а тот поставил его с другой стороны от себя.

– Мама выдержала тридцать дней трезвости. Видимо, решила поберечь здоровье для внуков.

Я подняла голову и посмотрела на Джоша:

– Тогда нужно их ей обеспечить.

Глава 18

Джош

От топтания на месте у меня разболелись ступни, а ногти я чуть совсем не сгрыз.

– Ты дыру в полу протрешь. – Куинн зевнул и прислонился головой к косяку.

Всю ночь (а это было полнолуние) мы работали, поэтому, когда зазвонил телефон, я еле вытащил свой усталый зад за дверь.

– Зайди, – возбужденно сказала она.

– Можно? – спросил я, усиленно моргая.

– Да.

Я заспешил в больничную лабораторию: взбежал по лестнице, перемахивая по две ступеньки сразу (лифта ждать не хотелось), и толкнул дверь. Эйвери, в медицинской форме и со стетоскопом на шее, сидела в коридоре.

– Ты там уже была?

Она покачала головой, слишком взволнованная, чтобы говорить. Я посмотрел на ее лицо: в тот момент оно было удивительно красиво.

– Ты выглядишь потрясающе, тебе это известно?

Взгляд Эйвери смягчился. Она открыла рот, чтобы ответить, но тут из кабинета вышел лаборант. Он дважды заглянул в листок, прежде чем произнести имя моей жены:

– Эйвери Эйвери?

Она улыбнулась и встала. Я тоже встал, но лаборант сказал, направив на меня кончик ручки:

– Это займет совсем немного времени, и было бы лучше, если бы вы подождали здесь.

– Э… конечно, – сказал я и хмурым взглядом проводил Эйвери по коридору.

Ожидая ее, я ерошил себе волосы, барабанил пятками по полу, играл с телефоном. Даже отправил несколько язвительных замечаний друзьям в социальных сетях. Потом посмотрел на часы и приглушенно прошипел:

– Че-е-ерт!

Веки, как наждак, терли воспаленные глаза.

– Результаты, миссис Эйвери, мы сообщим вам по телефону.

Моя прекрасная жена вышла в коридор. Она была неотразима в своей сиреневой блузе и с повязкой того же цвета на локте. Я зашагал ей навстречу, обнял ее за талию и поцеловал в лоб.

– Готово будет только через несколько дней, – улыбнулась она.

Мое лицо вытянулось.

– Несколько дней?

– Ты так удивляешься, будто раньше этого не проходил.

Неприятные воспоминания заставили меня нахмуриться:

– Тогда все было по-другому.

Взяв Эйвери за талию, я провел ее по коридору. Она выглядела очень счастливой и всем подряд улыбалась. Вместе с нами, держась за поясницу, ждала лифт беременная женщина. Я наклонился и шепнул Эйвери на ухо:

– По-моему, теперь у нас получилось. Я чувствую.

Я положил руку ей на живот. Она накрыла ее ладонью.

– Мне пока не хочется себя обнадеживать.

– Тогда я тебя обнадежу. Результат положительный. Спорю на всю зарплату.

– Перестань, – сказала Эйвери, прислонившись ко мне. Ее голос уже звучал по-матерински. Взглянув на часы, она нахмурилась: – Мне пора работать.

Отпускать ее не хотелось, но я кивнул:

– Надеюсь, что, когда ты выйдешь в отпуск по беременности, я наконец-то смогу иногда тебя видеть.

– Ты сам любишь свою работу не меньше, чем я свою.

Лифт подъехал. Выйдя из него, Эйвери заспешила к себе в отделение, а я отправился домой. На прощание она помахала мне рукой:

– Люблю тебя.

Я неохотно ее отпустил. Она зашагала по длинному белому коридору. Потом ее яркий костюм исчез за двустворчатой дверью. Я зажал в руке ключи и улыбнулся при мысли о маленьком Эйвери. «Пожалуйста, пусть это случится», – прошептал я. Раньше я хотел только одного: чтобы она вышла за меня замуж. Теперь я больше всего мечтал о том, чтобы она от меня забеременела.

Я открыл красный кран, оставив синий завинченным, но вода все равно казалась недостаточно горячей для моих ноющих мышц. Выключив душ, я потянулся за полотенцем. Дышать стало легче: густой пар вышел из приоткрытой кабинки, распространившись по крохотной ванной. Зеркало моментально запотело.

Декс ждал меня под дверью, нетерпеливо подметая хвостом линолеум.

– Придется минутку подождать, – предупредил я.

Не очень-то хотелось сейчас тащиться на улицу, чтобы пес мог сходить в туалет. Он склонил морду набок, я рассмеялся. Толстое белое полотенце впитывало капельки воды, и от свежего воздуха раннего утра на теле тут же появлялись мурашки.

Я любил осень, а эта осень вообще должна была стать особенной. Изнуряющая летняя жара спала, и Эйвери снова начала надевать мой растянутый джемпер. По утрам из-под этого серого балахона выглядывали ее голые ноги, и я любовался ею, пока она варила кофе. Только наши графики, к сожалению, опять разошлись. Я работал в основном по ночам.

Декс взвизгнул. Я обернул полотенце вокруг бедер и покачал головой: оно было слишком короткое. Надо бы накупить побольше здоровенных махровых простынь вроде тех двух, что миссис Чиприани подарила нам на свадьбу. Эйвери их уже использовала, а мне оставила маленькие, сложенные стопкой в углу. Я указал на них Дексу:

– Видишь? – (Он замахал хвостом еще быстрее.) – Я не на тебе женат. Ты не можешь мною вертеть.

Оставив на полу мокрые следы, я прошлепал в спальню, взял трусы из корзины с чистым бельем, надел их и покрутил шеей. Позвонки громко хрустнули. Я закрыл глаза.

– Ну ладно, идем, – сказал я через несколько минут и прицепил к ошейнику Декса поводок.

Когда мы вышли на лестницу, наша соседка Хоуп ковырялась с замком своей квартиры, держа во второй руке детское автомобильное кресло и сумочку под мышкой. Она въехала в наш дом несколько недель назад. Комната ее малыша, который постоянно плакал от колик в животе, была как раз под нашей спальней.

– Давайте помогу.

Я подскочил к соседке, взял у нее креслице и улыбнулся сидевшему в нем карапузу.

– Спасибо, – сказала Хоуп, отбросив волосы с лица.

Наконец попав ключом в замочную скважину, она раздраженно выдохнула, плечом толкнула дверь и посторонилась, чтобы я мог войти.

Ее квартира оказалась точно такой же, как наша, только с детской мебелью и принадлежностями. Было похоже на магазин «Для самых маленьких» после взрыва. Дойдя до кухни и бросив там свои сумки, Хоуп оглянулась через плечо и крикнула:

– Большое спасибо, Джош! Поставьте его, пожалуйста, рядом с манежем.

Я опустил кресло-переноску на пол и принялся отстегивать малыша.

– Как вам на новом месте? – спросил я, улыбаясь ему.

– Тихий район. – Потом Хоуп рассмеялась. – Думаю, самые буйные здесь мы. Извините нас. Тоби пока еще плохо спит по ночам.

– Не беспокойтесь. – Я вынул ребенка из креслица и, держа его на руках, встал. Хоуп посмотрела на меня. – Ой! Ничего, что я его взял?

– Вы ему нравитесь, – улыбнулась она.

Я слегка покачал малыша. Я не знал, правильно ли это, но мне захотелось так сделать.

– Надеюсь, у нас в семье тоже скоро будет прибавление.

– Правда? – удивилась Хоуп.

– Ну да, а что? – спросил я, расхаживая по комнате с Тоби на руках.

– Ничего, я просто не думала, что у вас все так серьезно. Вашу девушку я здесь вижу редко: только иногда утром, когда она убегает.