Королевские милости - Лю Кен - Страница 75

Однако Рома, будучи весьма и весьма осторожным, предпочитал реагировать, а не действовать. Карьеру он сделал в подразделении материально-технического обеспечения и логистики и был скорее инженером, а не солдатом. Он руководил восстановлением стен Чарузы, отвечал за состояние дамб на реке Лиру, строил надежные мосты и удобные дороги для армии Кокру, а после Завоевания для имперских гарнизонов. Иными словами, совершенно не разбирался в причудливых законах и сложностях ведения военных действий.

Он мог часами обдумывать сложившуюся ситуацию, спрашивать мнение каждого советника, затем задавать те же вопросы еще раз, и так до бесконечности. Часы превращались в дни, потом в недели.

Трижды он почти готов был отдать приказ атаковать имперский лагерь, но всякий раз передумывал.

Рома продолжал ждать.

Тайный посланник Мараны сообщил королю Фачи Шилуэ, что император понимает: мятеж, главным образом, дело рук Кокру. Фачу и другие королевства Тиро либо вынудили к нему присоединиться, либо, в худшем случае, они вступили в ряды повстанцев на вторых ролях.

Император согласился обдумать возможность предоставления Фаче некоторой автономности после неминуемого поражения мятежников, если армия Фачи останется в стороне и не примет участия в сражении на Волчьей Лапе.

– Почему юноши Фачи должны умирать за Ган и Кокру? – прошептал посланник Мараны королю Шилуэ. – Представляете, даже сейчас Ган утверждает, что острова Огэ принадлежат им, а не Фаче. Если вы примете предложение императора, он поддержит притязания Фачи, когда сражение будет закончено.

Король Шилуэ, погрузившись в глубокие раздумья, кивнул.

Король Гана Дало встретился за воротами Тоадзы с тайным посланником Мараны. Переодевшись купцами, они сидели на дешевом постоялом дворе, подальше от глаз шпионов генерала Ромы, пили сливовое вино и ели жареные кальмары, макая кусочки в острый перечный соус.

– Ваше величество, позвольте мне говорить прямо. Кокру уже оккупировал вашу страну и, хотя предстоящее сражение будет проходить на территории Гана, располагает самой большой армией на Волчьей Лапе, во главе которой стоит генерал Рома.

Даже если мятежникам удастся совершить невозможное и они одержат победу в предстоящем сражении над гораздо более сильной имперской армией, вы можете представить, что Рома или Туфи добровольно покинут Волчью Лапу? Легко пригласить армию другого королевства на свои земли, но выдворить гораздо труднее.

Королю Дало уже не понравилось, что король Туфи назначил себя принцепсом во время той пародии на голосование. Ган был единственным королевством Тиро, которому удалось одержать победу над считавшимся неуязвимым имперским флотом в гавани Тоадза, но даже Марана не побоялся унижения и продемонстрировал Дало больше уважения, послав к нему своего эмиссара для переговоров. Однако генерал Рома из Кокру просто диктовал условия обороны острова, даже не потрудившись с ним посоветоваться. Министры множество раз говорили ему, что обеспечение провизией и всем необходимым армии Кокру и Фачи – тяжелое бремя для бюджета королевства, но Рома ни разу не упомянул, что Кокру готов участвовать в расходах.

В словах посланника Мараны была правда, и он продолжал гнуть свою линию.

– Только безумцы из Кокру верят, что могут выступить против воли императора и тактического гения маршала Мараны. Маршал понимает, что сейчас Ган не может открыто выйти из союза и принести клятву верности императору. Но если, когда начнется сражение, армия Гана отступит в Тоадзу и не станет в нем участвовать, маршал Марана решит проблему Кокру для вашего величества и выступит в защиту Гана перед императором. Кто знает, возможно, Ган за свою храбрость получит в награду острова Огэ?

– Я не главнокомандующий, – сказал Мата Цзинду.

– Однако судьба Кокру и всех королевств Тиро сейчас зависит от вас, – возразил ему Торулу Перинг. – Я приехал в Насу, поскольку считаю, что Рома слишком стар и слаб, и каждый день промедления, когда он чего-то ждет, увеличивает шансы на победу Мараны.

– И какое мне до этого дело? Если король Туфи и генерал Рома считают, что мне следует выступить в роли паромщика, я так и сделаю.

Торулу Перинг тяжело вздохнул, подумав, что Мата ведет себя как капризный ребенок.

– Я старый человек, и я не воин, но множество раз видел, как приходит и уходит власть, и понял, что великие люди не ждут, когда другие признают их величие. Если хотите завоевать уважение, о котором мечтаете, то должны просто его взять и сражаться с каждым, кто выступит против. Намерены стать герцогом – ведите себя соответствующим образом; главнокомандующим – так действуйте как главнокомандующий.

То, что сейчас говорил Перинг, расходилось с представлениями Мата о роли человека в жизни, но он вдруг обнаружил, что они начали меняться.

Разве Куни Гару не стал герцогом просто потому, что начал вести себя как герцог? Разве Хуно Крима не стал королем, объявив себя таковым? Он, Мата Цзинду, который носит самое гордое имя из известных на островах, лучше их всех в том, что касается военного искусства, однако сидит тут и страдает, что никто не пришел попросить его возглавить армию.

Когда он представил себя во главе армии мятежников, то вдруг понял, что тоска по принцессе Кикоми ушла и нет больше чувства вины из-за смерти Фина. Он рожден именно для того, чтобы оседлать Рефироа, пустить в дело На-ароэнну и Горемау, написать историю своей жизни кровью и смертью. Мужчины будут падать ему в ноги, а женщины соперничать за один его взгляд, за одно прикосновение.

«Как же я глуп: сижу здесь, погрузившись в переживания, когда должен сражаться».

В лагерях имперской армии царили тишина и покой, и вдруг холмы наполнили мечущиеся на ветру белые флаги, украшенные изображениями сокола-мингена.

Воины Кокру заняли места на баррикадах, земляных бастионах и у деревянных изгородей и тут же направили в сторону имперских солдат град стрел.

Но Марана и Намен умело использовали медлительность генерала Рома, который целый месяц не мог принять решения о наступлении. Из центральной части лагерей, прячась за палатками и оградами, сделали тайный подкоп под укрепления Кокру. Марана, как всегда изобретательный в своих методах, использовал захваченных в плен рудокопов Римы, запугав угрозами в адрес их семей и одновременно обещая награду в будущем.

Когда имперские солдаты убрали балки, которые поддерживали потолки в туннелях, сотни солдат Кокру рухнули в открывшиеся в земле ямы, где с ними расправились еще прежде, чем они успели понять, что происходит. Защитные сооружения, которые мятежники с таким старанием строили, развалились за несколько секунд, а из-под земли выскочили имперские солдаты. Это в сочетании с общим наступлением привело армию Кокру в полное замешательство. И хотя генерал Рома отважно пытался успокоить своих людей, линии обороны мятежников пали под натиском имперцев.

– Отступаем! – приказал генерал Рома.

Он рассчитывал отступить на вторую линию обороны, где стояла армия Фачи, и там остановить солдат противника, но каково же было удивление отступившей армии повстанцев, когда обнаружилось, что их союзники оставили свои позиции, отошли к востоку, чтобы не мешать продвижению имперской армии, и разбили лагерь на холме.

Генерал Рома отправил верхового гонца с приказом, в котором говорилось, что армия Фачи должна присоединиться к нему и помочь удержать вторую линию обороны, но гонец вернулся с сообщением, что Оуи Ати, командир войска Фачи, посчитал более разумным посмотреть, чем все закончится.

В этот момент Рома понял, что потерпел поражение и королевства Тиро падут одно за другим, точно костяшки домино, потому что не могут сражаться как единое целое.

Охваченный отчаянием, он отдал приказ отступить в Тоадзу для последней попытки остановить врага.

Но Тоадза уже опустела. Как только до столицы дошли первые слухи о поражении генерала Ромы, король Дало приказал снять вооружение с боевых кораблей, чтобы превратить их в транспорт. Теперь осадка кораблей, нагруженных сокровищами из королевского дворца, стала заметно ниже.