Королевские милости - Лю Кен - Страница 130

– Позови Муна Чакри и Тана Каруконо.

Куни тяжело вздохнул и разорвал договор, а через минуту его обрывки унес ветер, точно произнесенные и тут же забытые слова.

Мата Цзинду узнал о предательстве Куни Гару в Рана-Киде, лишенном стен городке, расположенном рядом с холмом в долине Порин, довольно далеко от Чарузы.

Армия Куни пересекла Лиру, а войско Тэки Кимо высадилось в Канфине; на востоке солдаты Мазоти прорвали оборону противника в горах на южном склоне Висоти. Пятьдесят тысяч солдат Дасу и их союзников окружили армию Мата со всех сторон.

Между тем Мата распустил большую часть своей армии: отправил солдат в гарнизоны в городах по всему Кокру, оставив себе войско всего в пять тысяч.

– Все как на Волчьей Лапе и в Дзуди, – сказал Рато. – Хоть они и превосходят нас численностью раз в десять, мы все равно одержим победу.

– О, мой брат, – прошептал Мата, разрывая договор на мелкие кусочки, которые тут же подхватывал холодный осенний ветер.

Армия Дасу прошла по Кокру, как серп по полю с созревшей пшеницей. Была зима, и над промерзшей землей на многие мили вокруг разносился тяжелый стук. Силы Куни обошли гарнизоны Кокру, засевшие за стенами защищенных городов, и сразу направились к Рана-Киде, растянув на многие мили линии снабжения, ставшие похожими на воздушные змеи под ураганным ветром.

Мата выстроил свои войска на вершине холма возле Рана-Киды. Армии Куни, Тэки и Джин соединились и окружили холм, словно обручи бочку. Джин Мазоти, как главнокомандующий, дала себе слово, что это будет шедевр, величайшее сражение.

Над горами Фитовео и Кана бушевала жесточайшая снежная буря – никто не помнил, чтобы когда-нибудь случалось нечто подобное. Могучие ветры постоянно меняли направление, валил снег вперемежку с градом. Казалось, развоевались даже боги.

Целые сутки гегемон пытался прорвать окружение, организованное Джин Мазоти, но всякий раз ее армия отбрасывала войско Кокру. Непрекращающиеся снег и ветер делали невозможным использование воздушных кораблей, а земля слишком промерзла, чтобы возвести частокол или другие укрепления, так что Мазоти опиралась на многочисленные отряды пехоты, которые сдерживали войско Мата благодаря огромному превосходству в численности.

Когда Мата отступал, Мазоти отдавала приказ своим солдатам наступать по склонам холма. Их неизменно отбрасывали назад, и они оставляли на склоне множество тел, однако таким образом Мазоти не давала армии Цзинду возможности передохнуть и знала, что рано или поздно покончит с врагом.

Постепенно становилось все холоднее. У солдат Кокру не было теплых перчаток и плащей, руки прилипали к железным рукоятям мечей, оставляя на них куски кожи. Спать им приходилось на замерзшей земле и, чтобы притупить чувство голода, наполняли рты снегом. Многие лошади гибли, и их тут же все съедали.

Но никому в армии Кокру даже в голову не приходило заикнуться о капитуляции.

– Это неправильно, маршал, – сказал Куни, войдя в палатку. – Слишком много людей гибнет.

В течение десяти дней солдаты Мата удерживали холм, убивая по пять пехотинцев Дасу за каждого павшего всадника Кокру.

– Есть время для тонких ходов, но иногда приходится использовать преимущество в численности, – возразила Джин. – Если мы не одержим быструю победу над гегемоном, к нему на помощь придут солдаты Кокру, которые к тому же перережут нашу линию снабжения. Моя тактика хоть и жестока, зато эффективна. Уже несколько дней солдаты Мата едят только мясо павших лошадей, большинство из них ранены. Если не ослаблять натиск, все получится.

– Но я знаю, как сильна верность людей Мата: они никогда не сдадутся. Неужели ради победы я должен оставлять на своем пути вдов и сирот, как Мапидэрэ? Даже если мы одержим победу, я потеряю доверие.

Джин вздохнула. Доброта была неотъемлемой частью Куни, и, хоть с точки зрения военной стратегии это иногда мешало, Джин Мазоти служила ему именно по этой причине.

– И что ты предлагаешь? Теперь перемирие невозможно.

– У леди Рисаны есть идея.

Когда Джиа и его отец попали в руки гегемона, Куни хотел отправить детей и Рисану в Гинпен, подальше от сражений, чтобы обеспечить им безопасность, но Рисана заявила, что намерена сопровождать его повсюду.

– Женщинам необходим защитник, – сказала Рисана, выступив из-за спины мужа.

Женщины из вспомогательных отрядов, созданных Джин, внесли немалый вклад в успехи Дасу. По сравнению с другими армиями Дара солдаты Дасу лучше питались, их оружие всегда было в порядке, многие выживали после ранений, которые оказались бы фатальными без заботливых женских рук, прекрасно обращавшихся с иглой.

Однако война продолжалась, Джин приходилось вести сражения, много сил отнимало управление собственными владениями, и в результате вспомогательные отряды остались без внимания. В то время как женщины из воздушного флота считались элитой, к остальным относились без особого пиетета. Некоторые командиры Дасу, поставленные во главе таких отрядов, пренебрегали своими обязанностями, не выплачивали женщинам вовремя жалованье, не интересовались их проблемами и даже относились к ним без должного уважения.

– Мы с мамой сами зарабатывали себе на жизнь, – продолжила Рисана. – Я могу сделать так, чтобы голоса женщин были услышаны. Какая польза от моего положения, если я не могу им воспользоваться? Я ничего не понимаю в военной стратегии, но мне кое-что известно о сердцах мужчин, я умею разобраться в лабиринте их желаний и отыскать нужный путь.

Джин всегда с уважением относилась к мудрости Рисаны, но сейчас от усталости и перенапряжения ее рассуждения казались какими-то невнятными.

– Сейчас нам не до дешевых фокусов и соблазнения.

– О, маршал, считали ли вы женщин настоящими солдатами, когда сделали их частью армии?

Джин прищурилась, но кивком показала, чтобы Рисана продолжала.

После того как Рисана закончила, Джин задумалась и принялась расхаживать по палатке. Куни и Рисана молчали, пока она не повернулась наконец к ним.

– Если у нас не получится, люди Мата будут сражаться с еще большим ожесточением. Но оно того стоит. Королю придется обратиться к ним напрямую.

На улице бушевала метель, когда они втроем направились в лагерь женских вспомогательных отрядов. Женщин подняли по тревоге, и теперь они с испугом смотрели на трех всадников. Они верили Рисане, которая много сделала для улучшения их положения, но Куни и Джин никогда прежде не появлялись в лагере.

Куни выехал немного вперед и заговорил, стараясь, чтобы его услышали все, несмотря на вой ветра.

– Кто из вас родился в Кокру?

Вверх поднялись сотни рук.

– Я знаю, что многие присоединились ко мне после того, как потеряли мужей и сыновей во время восстания и последовавших за ним войн. Сегодня мы можем положить конец бойне, но только с вашей помощью.

Женщины слушали с застывшими лицами, пока он объяснял план Рисаны.

– Вам придется идти без оружия и сопровождения, – добавила Джин. – У нас ничего не получится, если люди Мата заподозрят, что вас подослали. Ни король, ни я не требуем от вас жертвы: если вы считаете, что это слишком опасно, вы вправе отказаться – речь идет только о добровольцах.

Одна за другой женщины Кокру выходили вперед, подтверждая тем самым свою готовность участвовать в операции.

В этот день Мазоти не стала атаковать отряд Мата, и даже, более того, разведчики доложили гегемону, что армия Дасу отступила на полмили, оставив свободным пространство вокруг холма.

Перед самым рассветом ветер донес до лагеря женские голоса и разбудил спавшего в палатке Мата.